При этом, конечно, нельзя не заметить различие в подходах российских и западных авторов при описании монгольских политико-правовых реалий. Так, российские путешественники даже в период маньчжурского господства в Монголии (когда, казалось бы, для выстраивания отношений с империей Цин и ее вассалами достаточно было знаний о маньчжурской государственности и праве) по-прежнему с вниманием относились к особенностям их политико-правового положения, которые могли иметь важное значение при выстраивании отношений русских с монголами в текущий период и в дальнейшем. За редким исключением путешественники не критикуют монгольские правовые нормы и правоотношения, не оценивают их как неразвитые, ограничиваясь описанием их действия на практике, а также демонстрируют свою готовность адаптироваться к ним для выстраивания с монголами конструктивного взаимодействия.
В этом, как представляется, проявилось следование направлению, сложившемуся и в европейской антропологической науке к XVIII в., сторонники которого признавали равенство различных культур и, соответственно, правовых систем, не деля их на «высшие» и «низшие», «развитые» и «примитивные»[664]. Безусловно, вряд ли российские путешественники XVIII — начала XX в. (большинство из которых были все же не учеными, а дипломатами, военными и миссионерами) были в курсе антропологических тенденций и сознательно следовали этому принципу — просто иной подход в отношении к монгольским правовым традициям не позволил бы им достичь целей своих поездок. Вместе с тем многолетний (и даже многовековой) опыт взаимодействия русских с народами Сибири, чья правовая система во многом была сходна с монгольской, также способствовал восприятию монгольского права как объективной реальности, в результате чего русские путешественники не пытались их как-то критиковать или, тем более, адаптировать под собственные правовые взгляды и представления[665].
Западные же путешественники ставили перед собой совершенно иные цели посещения Монголии и, соответственно, иначе трактовали особенности политических и правовых реалий монголов. Одни из них, будучи миссионерами, пытались определить степень законности и нравственности в традиционном монгольском обществе, «ненавязчиво» подводя читателя к мысли о несовершенстве правовых отношений в среде «язычников»-монголов, что миссионеры вполне однозначно связывали и с несовершенством их религии. Туристы и даже некоторые ученые и дипломаты обращали внимание на оригинальные или даже забавные, по их мнению, случаи из правовой практики. Таким образом, сведения западных путешественников о государстве и праве Монголии XVII — начала XX в., как представляется, в большей степени являются источником о представлениях европейцев о Востоке, чем о монгольской государственности и праве, о которых гораздо более полные сведения можно извлечь из записок русских путешественников.
Вместе с тем автор книги отнюдь не преследовал цели противопоставления российского и западного подходов в освещении традиционной монгольской государственности и права. Несомненно, у европейцев по итогам посещения Монголии в рассматриваемый период совершенно изменилось представление о ее жителях как «выходцах из ада», многие из них в своих записках приводят объективные данные о состоянии системы власти, управления и экономики в Монголии, о правовом регулировании этих отношений. Таким образом, записки российских и европейских авторов представляют интерес для сравнения, взаимодополнения и взаимопроверки, что существенно повышает их ценность в рамках проделанного анализа.
За пределами исследования остались некоторые весьма важные направления и аспекты, в целом связанные с его основной тематикой. Автор ограничился анализом записок путешественников до 1911 г. — года провозглашения Монголией независимости от империи Цин. Между тем, несомненно, вплоть до установления режима народной республики в 1924 г. и взятия монгольским руководством курса на построение социализма Монголия в значительной степени сохраняла традиционную систему организации власти, управления и регулирования правовых отношений в большинстве сфер — несмотря на активизацию процесса заимствования отдельных элементов западной политико-правовой системы. При этом даже в рамках короткого в хронологическом отношении периода (1911–1924) можно выделить несколько этапов, существенно различавшихся в политико-правовом отношении: период фактической независимости Монголии с Богдо-ханом во главе (1911–1915); восстановление китайского контроля (включая признание китайскими властями автономии в 1915–1919 гг. и фактическую оккупацию ими Монголии в 1919–1921 гг.); диктатура барона Р. Ф. фон Унгерна (1921); период сохранения монархии Богдо-хана при фактическом нахождении у власти Народно-революционного правительства (1921–1924). Имеется немалое число свидетельств российских и западных современников, побывавших в Монголии в этот непростой для нее период и отразивших в своих записках, в том числе особенности развития ее государственности и права. Не меньший интерес в историко-правовом отношении представляет квазигосударство Джа-ламы в округе Кобдо (1912–1923), о котором также писали иностранные путешественники.
Лишь «по касательной» в книге были затронуты некоторые вопросы административного статуса и правоотношений среди других народов, близких к монголам по политическим и правовым традициям — сойотов и урянхайцев (современных тувинцев), о которых также имеется немало сведений в записках российских и западных путешественников рассматриваемого периода.
Наконец, в контексте освещения истории монгольской государственности и права XVII — начала XX в. весьма значительный интерес представляет анализ записок путешественников о государственных и правовых традициях монгольских народов, находившихся в составе Московского царства, а затем и Российской империи — бурят и калмыков.
Автор надеется, что данная книга может в какой-то степени послужить отправной точкой для новых исследований в области исследований традиционной монгольской государственности и права.
Список сокращений
ВСОИРГО — Восточно-Сибирский отдел Императорского Русского географического общества.
ЗВОИРАО — Записки Восточного отделения Императорского Русского археологического общества.
ЗСОИРГО — Западно-Сибирский отдел Императорского Русского географического общества.
ИВ РАН — Институт востоковедения РАН.
ИВР РАН — Институт восточных рукописей РАН.
ИИИСАА — Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки.
ИКРИ — История Казахстана в русских источниках XVI–XX веков. Алматы: Дайк-Пресс.
ИРГО — Императорское Русское географическое общество.
ИРКИСВА — Известия Русского Комитета для изучения Средней и Восточной Азии в историческом, археологическом, лингвистическом и этнографическом отношениях.
КИГИ РАН — Калмыцкий институт гуманитарных исследований РАН.
СНВ — Страны и народы Востока.
СОИРГО — Сибирский отдел Императорского Русского географического общества
ОГК — Общество и государство в Китае.
СГТСМА — Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. СПб.: Военная типография.
ТВОРАО — Труды Восточного отделения Императорского Русского археологического общества.
ТС — Туркестанский сборник.
Источники и литература
Акишин М. О. Джунгарское ханство во внешней политике Петра Великого // Paleobureaucratica: сб. статей к 90-летию Н. Ф. Демидовой. М.: Древлехранилище, 2012. С. 6–28.
Александров В. А. Россия на дальневосточных рубежах (вторая половина XVII в.). М.: Наука, 1969.
Алексеев М. П. Неизвестное описание путешествия в Сибирь иностранца в XVII в. // Исторический архив. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1936. Вып. I. С. 97–194.
Алтанцэцэг Н. «Внутренняя Монголия» во второй половине XIX — начале XX вв. / под ред. Ч. Далая. Уланбатор: Ин-т востоковедения АН НР, 1981.
Андреев А. И. Русские экспедиции в Центральную Азию: организация и снаряжение (1870–1920-е гг.) // Россия и Китай: научные и культурные связи (по материалам архивных, рукописных, книжных и музейных фондов). СПб.: БАН; Альфарет, 2012. Вып. 2. С. 19–35.
Андриевич В. К. Краткий очерк истории Забайкалья от древнейших времен до 1762 года. СПб.: Военная типография, 1887.
Арсеньева Л. Г. Деятельность Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества по изучению истории монгольских народов (середина XIX — первая четверть ХХ вв.): дис. … канд. ист. наук. Улан-Удэ, 2015.
Банников А. Г. Первые русские путешествия в Монголию и Северный Китай (Василий Тюменец, Иван Петлин, Федор Байков). М.: Географгиз, 1949.
Барабаш Я. Ф. Записка о Монголии // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. СПб.: Военная типография, 1884. Вып. VII. С. 124–160.
Барабаш Я. Монгольские и китайские войска в Урге // Военный сборник. 1872. № 7. С. 171–192.
Барадийн Б. Амдо, Монголия. Дневник путешествия буддийского паломника-бурята по Халха-Монголии Алашани и северовосточной окраине Тибета — Амдо, 1905–1907 гг. // Архив востоковедов ИВР РАН. Ф. 87. Оп. 1. Д. 29, 31.
Баранов [А. М.]. Северо-восточные сеймы Монголии. Харбин: Типо-литография Штаба Заамурского округа пограничной стражи, 1907.
Баторский А. А. Опыт военно-статистического очерка Монголии. Ч. I // СГТСМА. Вып. XXXVII. 1889.
Баторский А. А. Опыт военно-статистического очерка Монголии. Ч. II // СГТСМА. Вып. XLVIII. 1891.
Батсайхан О. Последний великий хан Монголии Богдо Джебцзундамба-хутухта VIII. Жизнь и легенды. Б.м.: Тов-во научных изданий КМК, 2018.
Бейкер Дж. История географических открытий и исследований / предисл. И. П. Магидовича. М.: Изд-во иностранной литературы, 1950.