heartland, или «сердцевинная земля», простираясь от берегов Янцзы до Волги, от Персидского залива до Арктики, является «архимедовым рычагом», который способен перевернуть весь мир. «Контролирующий heartland станет контролировать «Мировой остров» (материк Евразия), а контролирующий этот остров будет командовать всем миром». За пределами «Мирового острова», составляющего около 60 % всей земной тверди, лежит второстепенное полушарие со своим огромным океаном и «менее значительными островами», под которыми сэр Маккиндер подразумевал обе Америки и Австралию.
Для стратегов Запада нет ничего страшнее перспективы создания российско-китайской «сердцевинной земли» с примыкающими к ней регионами, со своими неподконтрольными Западу инфраструктурными коридорами. Думается, что геостратегические расклады – это третья причина, стимулирующая руководство Китая проявлять всё более серьёзный интерес к Арктике, к Северному Морскому пути, который может уже скоро сыграть роль Северного морского Шёлкового Пути.
Об авторе
Юрий ТАВРОВСКИЙ – профессор Российского университета дружбы народов (РУДН).
Александр ПолюховСкандинавия: полярное наследие викингов
Бесспорные стратегические долговременные интересы в Арктике сегодня имеют два скандинавских государства: Дания (через Гренландию) и Норвегия. Эти интересы берут своё начало еще в раннем средневековье, когда драккары викингов наводили ужас на всю современную Европу. Англия, Франция, Италия, Германия, Россия, Греция, даже исламский мир – все эти государства и культуры испытали на себе огромное влияние скандинавских народов через викингов-варягов-норманнов. В том числе предкам современных датчан, шведов и норвежцев принадлежит несомненная историческая честь первооткрывателей арктических пространств. Уже в IX веке они начали заселять сначала Фарерские острова, затем Исландию и Гренландию, затем появились их первые зимовья и на территории североамериканского материка. Разумеется, всё это во многом определяет и современные позиции скандинавских государств в северном Заполярье. Они относятся ко всем арктическим территориям и водам как законному наследию своих предков, от которого их оттесняют иные народы и государства, возможно – более сильные, но пришедшие в Арктику позже, а потому претендующие на чужое. Этот момент, который наиболее сильно присутствует в Дании, долгое время игравшей роль политического лидера скандинавского мира, но охватывающий все скандинавские страны – так, например, имя знаменитого полярника Фритьофа Нансена знают все норвежцы, это настоящий национальный герой, чьи путешествия сопоставимы с походами древних викингов, поскольку являются основанием для территориальных претензий официального Осло не только в Арктике, но и в Антарктике, – нельзя не учитывать при определении арктической политики нашей страны. Равно как и противоречий, издавна существующих между разными скандинавскими странами и народами. Можно даже сказать, что «между своими» любые территориальные, пограничные споры воспринимаются и проходят намного острее и болезненнее, чем с третьими странами, по отношению к которым у скандинавских государств присутствует некое «право арктического первородства», позволяющее относиться к «чужим», их правам и претензиям менее «серьёзно», как чему-то временному и не имеющему фундаментальных последствий. Поэтому в отношениях между собой любые спорные моменты скандинавские страны стремятся урегулировать до мельчайших подробностей и с максимумом гарантий.
Но о том, насколько датчане, норвежцы и другие скандинавские народы вообще чувствительны к чужому присутствию на своей территории и в своих водах, свидетельствует, например, широко известный факт постоянно раздуваемой в шведских массмедиа и культивируемой в шведском обществе фобии относительно российских подлодок. Или скандал с военно-морской базой для подводных лодок Олавсверн возле Тромсё, который был выкуплен у Норвегии частной фирмой всего за 4,4 млн. евро, а теперь используется, в том числе, как пункт обеспечения для российских научно-исследовательских судов «Академик Немчинов» и «Академик Шатский». Владельца этой фирмы Гуннара Вильгельмсена даже вызывали в специальную правительственную комиссию, где ему с документами на руках пришлось доказывать чисто коммерческий характер своей деятельности.
Все эти моменты основаны именно на указанной выше особенности скандинавской психологии с её гипертрофированным, на наш взгляд, чувством собственности: не только личной (частной), но и совместной (общественной, корпоративной, государственной и т. д.). Причём границы между первой и второй здесь пролегают совсем иначе, нежели в «классическом» западноевропейском обществе, что во многом нашло своё проявление и отражение в феномене «скандинавского социализма». В сознании типичного датчанина, шведа, норвежца, исландца, фарерца, гренландца его личная доля собственности никогда не занимает 100 % – там всегда присутствует место, отведенное для доли общественной, «стратегического запаса на чёрный день», который может и должен быть использован в случае необходимости.
Например, в Гренландии местным жителям разрешена охота на белого медведя. Они этим правом не злоупотребляют, массово по торосам за медведями не гоняются, но если замечают косолапого возле своего жилья – тот обречён. Причём трофей там принадлежит не тому, кто медведя застрелил, а тому, кто его первым увидел, «глазом поразил». Дальше медведя начинают делить на всех – разумеется, самые большие и лакомые куски достаются тому, кто увидел, кто застрелил и так далее. Но в целом это – общественное достояние, на которое все они имеют право. И, как правило, едят его мясо сырым, хотя хорошо знают, что в свежем мясе белого медведя содержится яд, стрихнин, что оно должно вылежаться на морозе несколько дней, и тогда его можно есть безбоязненно, но обязательно едят, удержаться не могут. Точно так же на Фарерах и в Дании ловят гринду – это такие небольшие киты, 7–8 метров длиной, косяки которых в определенное, специально установленное традицией время находят, загоняют на мелководье и начинают кромсать так, что вода становится красной от крови. Нам это кажется каким-то варварством, а для датчан и фарерцев это – подтверждение их безусловного права на часть коллективного достояния: моря и его обитателей. Даже печально знаменитые публичные убийства животных в датских зоопарках с раздачей их мяса желающим – проявление того же самого менталитета. Причем на людей подобная скандинавская «кровожадность» не распространяется в принципе, поскольку для них человек в принципе не является и не может являться собственностью другого человека. Это очень тонкая местная специфика, которую всегда нужно учитывать при взаимодействии со скандинавскими партнёрами.
Да, они рассматривают Арктику в основном как свою «дойную корову», чего бы это ни касалось: военных программ, логистики, использования морских биоресурсов (рыболовства – в первую очередь), или добычи полезных ископаемых. Если США и НАТО платят за свои военные базы или за другие проекты военного характера в Арктике – очень хорошо. К их услугам и радиолокационная база в Вардё (Норвегия), которая позволяет фиксировать все запуски наших баллистических ракет с подводных лодок, и волшебная Marjata («Марьята») – корабль радиотехнической разведки ВМС Норвегии, недавно переоснащенный современной электроникой на 90 млн. евро, который непрерывно «пасётся» поблизости от наших территориальных вод, и множество иных объектов стратегического значения.
Теми же соображениями можно объяснить чрезвычайный интерес скандинавских исследователей к малым народностям российского Крайнего Севера, к их правам и проблемам. Нашим ученым попасть, например, в Гренландию, чтобы изучать иннуитов, или в Швецию, чтобы исследовать быт саамов, практически невозможно, а гражданам Российской Федерации наши скандинавские партнеры на протяжении последней четверти века буквально навязывали и навязывают своё понимание национальной идентичности и даже пытаются создать новые народы, типа поморов, «ингерманландцев» и так далее. С большим трудом удалось отстоять Ассоциацию коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации (АКМНСС и ДВ РФ) от попыток получателей западных грантов захватить контроль над этой общественной организацией – конфликт вышел на судебный уровень, в том числе международный. По мнению кандидата исторических наук, публициста Дмитрия Семушина, озвученному еще четыре года назад: «Норвежцы проводят активную… политику на русском Севере. Они фактически «купили» Северный (Арктический) федеральный университет (САФУ) в Архангельске. Его специалисты на норвежские гранты ведут исследования, цель которых – обосновать всё, что требуют заграничные хозяева. Пункт первый – создание некой особой «северной» идентичности. Об этом говорит и бывший министр иностранных дел Столтенберг (ныне – генеральный секретарь НАТО. – А.П.), когда бывает в Архангельске. А вот цитата из речи ведущего норвежского эксперта по региональной политике Баренцрегиона Реми Странда на съезде «поморов» в Архангельске, 17 сентября 2011 года: «Главной целью сегодня должно стать использование истории поморов так, чтобы в будущем организовать „беспроигрышную лотерею“ для нас». То есть наши скандинавские соседи помогают транснациональным компаниям решать их задачи, не забывая и о себе.
Однако, и тут всё упирается в пресловутое соотношение «прибыль/риски». Да, у них есть вооруженные силы, да они состоят в НАТО, но лишних обязательств на себя стараются не брать. И если скандинавы по какой-то причине посчитают подобные «нагрузки» невыгодными для себя – примеры военной базы в Кефлавике (Исландия) или уже упомянутой выше базы в Олавсверне (Норвегия) тоже налицо.
Точно так же Исландия и Гренландия до сих пор, несмотря на многочисленные приглашения, не вошли в Евросоюз – только потому, что они не считают нужным делиться своей «законной» рыбой с испанскими, британскими и прочими иностранными траулерами.