– Быть может, этот Ваш газ и есть пары воды? – спросил я, немного оправившись от потрясения.
Риордан снисходительно улыбнулся:
– Конечно же эту гипотезу я проверил в первую очередь. Нет никаких сомнений, что этот газ не является водой. Где это видано, чтобы вода взрывалась при конденсации? Кроме того, сам по себе он становится жидким лишь при экстремальном охлаждении. Чтобы создать такую низкую температуру мне пришлось приложить всё своё магическое мастерство, лаборатория на несколько минут превратилась в настоящий полюс холода, а сам я покрылся ледяной коркой. Пришлось потом лечить обморожения. Простая вода уже давно бы заледенела на стенках колбы, но этот газ крепкий орешек. Превратить его в кристалл мне и вовсе не удалось. Были и другие эксперименты. С водой этот газ имеет общего не больше, чем пассивная часть воздуха.
– Пассивная часть? – удивился я. Дамарок при мне не использовал подобных терминов. Возможно, потому, что мы вообще не касались темы газов и воздуха.
– Риордан, давай не будем превращать знакомство в лекцию, – вмешался Сатурас, до этого просто наблюдающий за происходящим, – Если у Мильтена есть интерес, вы можете обсудить этот вопрос позже.
– Да-да, конечно, – ответил Риордан, – я немного увлёкся. Не часто находится благодарный слушатель. С тех пор, как мы переехали из замка, и я лишился компании Дамарока, мне приходится обсуждать все алхимические вопросы лишь с книгами и своими записями.
– А как же остальные маги воды? – задал я напрашивающийся вопрос.
– Конечно, мы все знаем основные принципы и помогаем Риордану по мере сил, – ответил Сатурас, – но алхимия выходит за рамки наших основных интересов, и потому, когда дело доходит до деталей, даже я не в силах посоветовать ему что-либо, чего бы он и так не знал.
– Вот она судьба профессионала, – с сожалением констатировал Риордан, – одиночество в своём движении вперёд. Но зато, я незаменимый человек здесь. Без меня от магов воды было бы мало толку, – видно было, что Риордан говорит скорее в шутку, чем всерьёз.
– Почему? – удивился я.
– Потому что в мирное время большинству жителей лагеря от нас нужны лишь зелья и припарки для лечения болезней и ран. А их изготавливаю именно я. Надо сказать, что на этой торговле рудная гора заработала немалую часть своей высоты.
– Ну тут ты явно преувеличиваешь, – возразил Сатурас, – по сравнению с поставками из шахты выручка с торговли просто гроши.
– Может быть и так, но наёмники были бы гораздо меньше заинтересованы содержать нас, если бы не получали взамен мои эликсиры. А рудокопы попросту умирали бы от болезней вместо того, чтобы работать. Вспомни хотя бы последнюю эпидемию.
– Твои заслуги никто не ставит под сомнение. А что касается Ли, его интересует в первую очередь обрушение барьера, а не текущие хлопоты, – ответил Сатурас, – наш договор основан именно на этом, и без магов никому из каторжников никогда не выбраться отсюда. Кстати, как раз этот вопрос нам необходимо обсудить, Риордан. Приходи в мой кабинет, как только закончишь неотложные опыты.
Риордан оглядел внимательным взглядом алхимический стол, на котором кроме уже упомянутых двух колб стояло множество пробирок и разного вида склянок, заполненных различного цвета жидкостями, начиная от прозрачных и заканчивая кроваво-красными.
– Сейчас нет ничего, что требовало бы моего срочного участия, – заключил он после осмотра.
– В таком случае жду тебя там, как только мы соберём остальных.
Я в очередной раз удивился, что Сатурас пошёл лично звать всех магов. Корристо на его месте отрядил бы для этой цели меня, а на худой конец Родригеза или Торреза. И это при том, что все маги огня располагались в пределах одного двухэтажного здания, и порой до них можно было докричаться, просто немного повысив голос. Маги воды же занимали немалого размера пещеру, которую я решил для себя называть гротом.
Следующим мы навестили Мердариона. Его дом располагался дальше лаборатории, почти у самого входа в грот магов воды. Между ним и лабораторией было свободное пространство, где не было сводов. Эта часть грота обрывалась здесь отвесной скалой, с которой открывался живописный вид на весь Новый лагерь.
Помещение, в котором обитал Мердарион, домом можно было назвать лишь с натяжкой. У этого строения была крыша и стены, видавшие лучшие времена. В остальном, пожалуй, сходства заканчивались. Двери не было, хотя она, возможно, планировалась неизвестными строителями. Крыша по совместительству являлась потолком пещеры и, как и пол, была выложена узорной плиткой. Изнутри стены тоже были украшены какими-то истёршимися барельефами, которые, однако, едва ли придавали уюта и, скорее, делали этот дом похожим на склеп. Для полноты не хватало только стоящего посреди саркофага. Вместо него недалеко от входа валялся набитый соломой тюфяк, который слежался до толщины подстилки. В дальнем конце красовался сундук, где, по-видимому, размещались все пожитки аскетичного мага. Также в лачуге нашлось место для пюпитра и даже для доверху заполненного книгами шкафа. Именно чтением очередного манускрипта и был занят Мердарион, когда Сатурас переступил порог его скита.
– Как твои успехи, Дарон? – по-дружески, спросил Сатурас, называя мага странно сокращённой формой имени.
Мердарион оторвал взгляд от книги, пожал плечами и ответил:
– Всё также. Никаких зацепок.
– Жаль, – ответил Сатурас с грустью, после чего уже нейтральным тоном добавил, – впрочем, я пришёл не за этим. Знакомься, это Мильтен – бывший ученик Корристо, – с этими словами он немного прошёл вперёд и позволил мне протиснуться в дверной проём.
«Бывший ученик Корристо» – это была очень ёмкая фраза, которая сразу говорила и о моей принадлежности к магам огня, и о том, что все мои собратья, включая наставника, мертвы. В очередной раз меня посетили печальные мысли, так что я даже позабыл заинтересовавший меня вопрос о том, над чем же безрезультатно работает Мердарион.
– Очень приятно, – кивнул мне маг воды, когда я, наконец, вышел из-за широкой спины Сатураса, который несмотря на все попытки подвинуться всё равно заслонял почти весь проход в каморку. Ему никак не удавалось сдвинуться так, чтобы не упереться в шкаф и наступить ботинком на «кровать».
Мердарион с интересом разглядывал меня и, когда я, проделав невероятный акробатический трюк, всё же смог, не толкаясь, обойти Сатураса, спросил:
– Мы раньше не виделись, юноша? Мне кажется знакомым твоё лицо.
– В таком случае у вас превосходная память, – ответил я, слегка, почти одной лишь головой, поклонившись в знак уважения, – я, действительно, уже имел честь беседовать с вами несколько лет назад, ещё до того, как меня приняли в орден.
Мердарион немного сощурился и нахмурился, будто бы усиленно припоминая:
– Неужели! Так ты всё же смог осуществить свою мечту? Честно говоря, отказав тебе в обучении, я не рассчитывал всерьёз, что Корристо будет к тебе благосклонен.
– Отказав в обучении? – вмешался в разговор удивлённый Сатурас, – я что-то не знаю про вас двоих?
– Ничего серьёзного, – ответил, улыбнувшись, Мердарион, – один из наших наёмников привёл ко мне Мильтена после освобождения Свободной шахты от ползунов. В том бою, как я понимаю, у него впервые проявились магические способности, и он был единственным, кто эффективно смог использовать приготовленные нами свитки ледяных глыб. Это вдохновило его стать магом, и он пришёл ко мне в надежде, что мы примем его в ученики. Естественно, я отказал ему, как и десяткам других подобных просителей.
– Понимаю, – ответил Сатурас, – помнится, первое время у нас просто отбоя не было от таких просьб. Но кто бы мог подумать, что Аданос вновь приведёт Мильтена к нам уже в новом качестве. Возможно, во всём этом скрыто нечто большее, чем простое совпадение. Что ты сам думаешь об этом, Мильтен?
Вопрос оказался для меня неожиданным, я не сразу нашёлся, что ответить, и потому начал с рассказа о том, как всё-таки стал магом. Если не знать об участии Ксардаса, моё принятие в орден было странным, так что у магов воды могли возникнуть по этому поводу обоснованные вопросы.
– По правде сказать… я не знаю. Сначала я думал, что Иннос избрал меня. Он явился ко мне во сне и рассказал о ритуале, который позволяет стать магом, минуя послушничество… Я добросовестно учился и выполнял указания наставников, а теперь… Теперь я единственный, кого Иннос по какой-то причине пощадил, подставив под удар всех остальных. Но была ли на это воля Инноса, Аданоса, Белиара? Или же это случайность, счастливое для меня стечение обстоятельств? По этому поводу у меня пока нет догадок. Время покажет, уготована ли мне какая-то особая роль.
Сатурас посмотрел на меня с неподдельным интересом:
– Справедливое рассуждение, но в нём я вижу печаль и уныние. Горечь утраты застит твой взор, так что ты уже начал сомневаться в силе предназначения и воле Богов. Несомненно, один из братьев ведёт тебя, и судя по тому, что ты сказал, я думаю, что это всё же Иннос, а не Аданос. Он уже являлся тебе, спас и на этот раз. Ты должен укрепиться в вере, а не терять её.
– К счастью для тебя, между Инносом и Аданосом нет непримиримой вражды, – добавил Мердарион, – потому ты можешь быть нашим гостем, кто бы из братьев тебе не покровительствовал, и кому бы ты из них не служил.
– Именно так, – подтвердил Сатурас, – а теперь, нам надо идти. Есть важные вести, которые нужно сообщить всем. Встретимся в главном зале. А мы с Мильтеном ещё должны заглянуть к Миксиру.
Миксир жил в одном из домов напротив. Это здание отличалось от жилища Мердариона лишь интерьером – вместо книжной полки здесь стоял стол, на котором лежала стопка глиняных дощечек, испещрённых непонятными символами. Волшебник сидел за столом на грубо соструганном табурете и вглядывался в одну из таких табличек, подсвечивая её магическим светом.
– Кирдык Курам, – пробормотал маг, когда мы зашли.
– Что-что? Кому? – переспросил Сатурас.