Однако для интересующего нас времени, вопрос об этом типе построек не решается так просто, путем их прямолинейной этнической атрибуции с помощью ретроспективного метода. Подобный тип построек (нем. “Grubenhäuser”) в римское время хорошо известен у древних Германцев, причем в глубине Свободной Германии они также встречались на поселениях рядом с большими «длинными домами»[1058]. Правда, тогда в них, как правило, отсутствовали отопительные устройства. Нередко в таких полуземлянках находили грузила от ткацких станков, что хорошо согласуется с известным свидетельством Плиния Старшего об обычае германцев устраивать ткацкие станы в углубленных в землю постройках (Plin., NH, XIX.2.9). Еще раньше, по наблюдению Тацита, у германцев такие «подземные ямы, поверх которых они наваливают много навоза», служили убежищами от зимних холодов, а также в качестве погребов и тайников в случае набега врага (Тас., Germ., 16). Таким образом, одни исследователи считают «грубенхаус» особым типом древнегерманского жилища, другие склоняются к мнению о его нежилом назначении. На поселениях вельбарской культуры, открытых на Среднем Днестре, полуземлянки, как правило, еще не имели печей и очагов[1059].
В рамках Черняховской культуры на поселениях Верхнего и Среднего Поднестровья, а также других более восточных районов лесостепи из подобных полуземлянок постепенно вырабатывается тип жилого помещения, который сосуществует с длинными домами, а затем, пережив их, станет основным типом восточнославянского жилища. По мнению В.Д. Барана и других исследователей, Верхнее Поднестровье, где концентрируются поселения с углубленными жилищами, уже в римское время занимало раннеславянское население[1060]. Как отмечает Р.В. Терпиловский, цепочка Черняховских поселений с подобной раннеславянской традицией тянется от памятников типа Черепин в верховьях Днестра и Западного Буга через Среднее Поднепровье (Журавка, Жуковцы, Новолиповское) и Левобережье (Великий Бобрик, Песчаное) до водораздела Днепра и Дона[1061].
В отличие от вышеописанных типов построек каменное черняховское домостроительство сосредоточено исключительно в Причерноморском регионе. Скорее всего, оно сохраняло варваризованную античную традицию местного населения[1062]. Здесь на 30 поселениях открыты остатки 40 зданий, стены которых были сложены из камня. Основным типом каменной постройки являлось двухкамерное сооружение длиной 15—20 м., шириной 6—7 м. Известны также однокамерные здания и многокамерные с поперечными и продольными перегородками. В них одно-два помещения были жилыми, остальные — хозяйственными[1063]. В социальном плане каменные строения причерноморского региона, видимо, было близки типу «длинных» Черняховских домов. Важно, что при многих из них встречены специальные каменные кормушки для скота, не свойственные античной традиции.
Помимо каменных домов в причерноморском регионе изредка встречались жилища округлой формы типа кочевнических юрт[1064]. Возможно, такие легкие жилища назывались у готов “pleiþra” (греч. “σκηνή”) — «шатер», «палатка»[1065]. Они маркируют присутствие на поселениях носителей степной, возможно, сарматской традиции.
Уже само по себе, разнообразие типов основных жилых и вспомогательных сооружений, свойственное Черняховской культуре, свидетельствует о различных истоках ее домостроительных традиций, и в конечном итоге о сложном этническом составе оставившего ее социума. Сосуществование на одних и тех же поселениях различных домостроительных традиций указывает на развитие социальных отношений господства — подчинения, которые уже выходили за рамки первобытности.
Это заключение подтверждают материалы Черняховского поселения Журавка Ольшанская в Среднем Поднепровье. На начальном этапе на этом поселении одновременно существовали три хутора: на двух из них проживали семьи протославянского происхождения (носители киевской культурной традиции), на третьем — готского происхождения (носители вельбарской традиции)[1066]. Тем не менее, и на позднем этапе, когда здесь явственно обозначилось преобладание германского элемента, проживание германских и протославянских семей в одной общине сохранялось до ее финала. Нам представляется, что это еще один важный археологический аргумент в пользу существования у черняховцев соседской общины, включавшей семьи изначально различной этнической принадлежности. Сами по себе миграционные процессы, вызванные в первую очередь переселением готов, вели к образованию подобных полиэтничных общин — явления, уже выходившего за рамки позднепервобытной эпохи[1067]. Это заключение находит яркое подтверждение и в другом типе Черняховских памятников — некрополях.
§ 4. Погребальные памятники
Информация нарративных источников о социальном устройстве готов IV в. весьма фрагментарна и скудна. Античные авторы (Аmm. Marc., XXXI. 12-14; Zos.,V.36; lord., Get., 40) различали в готском обществе простой народ (“plebs”, “humiles”, “mediocres") и знатных людей (“nobiles”, “optimate”, “primates”). Гораздо более дифференцированным в социальном и профессиональном плане готское общество выглядит в свете анализа лексики Библии Вульфилы и «Страстей св. Саввы Готского». Эти сведения неоднократно анализировались специалистами[1068].
Мы попытаемся привлечь для разработки этого вопроса материалы Черняховских могильников, которые иногда образовывали целые «поля погребений». Вероятно, готы называли их словом “*nawisr” — место, где собраны “*naweis” («покойники»)[1069]. Они отличались разнообразием типов погребений при высокой степени стандартизации наборов погребального инвентаря. В них не только тип погребения, но даже состав инвентаря зависел от представлений той или иной группы о «мире мертвых». Например, установлено, что в ингумациях он каким-то образом был связан с ориентировкой погребенного: захоронения с северной ориентацией в целом отличались более богатыми наборами вещей, тогда как погребения, где покойник лежал головой на запад, часто были малоинвентарными или вообще безинвентарными[1070]. К тому же, значительная часть северо-ориентированных погребений подвергалась намеренному разрушению, что еще более затрудняет выявление социального статуса каждого из них[1071]. Видимо, эта особенность находит объяснение в древнегерманской традиции обезвреживания «оживших покойников» с целью обезопасить от них живых людей[1072].
Ниже суммируются основные результаты изучения социальны аспектов Черняховских погребальных памятников, проливающие свет на структуру и иерархию оставившего их социума[1073].
К началу XXI в. известно свыше 300 Черняховских могильников из них 120 изучено раскопками[1074]. В результате в них открыто свыше 7000 погребений. Некоторые некрополи содержали сотни могил, на пример, эпонимный памятник Черняхов на Среднем Днепре — 251 исследованное захоронение, могильник Чернилив-Русский — 310. Сам по себе, это свидетельствует о наличии в III—IV вв. на юге Восточной Европы довольно крупных социальных организмов, включавших сотни, а может быть и тысячи общинников, а также лиц иного социального статуса. Но, к сожалению, ни один из больших черняховских некрополей не исследован полностью, что объективно снижает достоверность данных о социумах, их оставивших. К тому же для большинства Черняховских могильников характерен биритуализм — сочетание обрядов ингумации и кремации. По этой причине они содержат мало общих признаков, что затрудняет их социальный анализ.
Для некрополей Черняховской культуры с широко исследованными площадями характерна полицентрическая планиграфическая структура с отдельными гнездами, организованными не только по хронологическому, но и по социальному принципу[1075]. На некоторых могильниках отмечено порядное расположение погребений (Черняхов, Лохвиц Гавриловка)[1076]. При этом оказалось, что в одних и тех же рядах совершались погребения с соблюдением различных ритуалов[1077]. Их планиграфический анализ показал, что социальной основой общества, оставившей эти памятники, скорее всего, была малая индивидуальная семья[1078]. На территории могильников имелись участки, закрепленные за отдельными семейно-родовыми группами. Возможно, они как-то отражали внутреннюю структуру той или иной общины.
К числу археологических признаков, в которых можно искать проявление существенных социальных различий, следует, прежде всего, отнести устройство погребальных сооружений. По степени сложности их конструкций Н.М. Кравченко выделила три типа: 1) простые в неглубоких грунтовых ямах без дополнительных устройств, 2) погребальные сооружения усложненной конструкции (ямы с заплечиками, подбои и др.), 3) сложные конструкции (склепы, каменные ящики, курганы)[1079]. По способу захоронения все Черняховские погребения распределились на четыре основные обрядовые группы: 1) ингумации с северной ориентацией, 2) ингумации с западной ориентацией, 3) кремации на стороне с захоронением останков в урне, 4) кремации на стороне с захоронением останков в яме. При социологическом анализе обрядовых групп следует также учитывать погребальный инвентарь, в первую очередь его качественный и количественный состав.