[1275]. В этом смысле весьма показательно, что в готском языке было слово для обозначения магии (“*gandi-”), а также производные от него, например, “*Gandi-rīkaz” — «магией могучий», “*Sisja-berhtaz” — «блистающий магической песнью». За магическое использование текстов у готов позднее предусматривалось наказание тому, кто «...составит тексты во вред другому, посредством чего захочет повредить ему, либо умертвить его, либо лишить дара речи, с тем, чтобы нанести ущерб как телесный, так и имущественный...» (Вестготская правда, 6.2.5).
Остатки рунической надписи сохранились на венчике гончарной миски из Тимченков-2 и на стенке гончарного Черняховского сосуда из Огульцов[1276]. Наконец, недавно открытая руническая надпись на костяном гребне, найденном на Черняховском поселении у с. Мощеное в Белгородской обл., т.е. на самой восточной окраине Черняховского мира, читается как “Gunta” — сокр. женское имя Гунтхильда[1277]. По-видимому, на гребне свое имя надписала его хозяйка. То же самое можно сказать и о надписи, процарапанной на пряслице из Лецкани. Эти две находки очень важны как свидетельства рунической грамотности не только среди мужской, но и женской части Черняховского населения. Известно, что женская грамотность является важным показателем уровня письменной культуры в том или ином обществе.
Таким образом, какая-то часть носителей Черняховской культуры, безусловно, владела старшим руническим письмом. Найденные в Черняховском ареале рунические надписи были разновидностью обще-германского рунического письма-футарка. В языковом состоянии этих надписей специалисты усматривают своеобразное литературное койнэ[1278]. Семантика общегерманского слова “rūna” = греч. “μυστήριον” — «тайна», «секрет», «решение», но также «заговор» — показывает, что руны были частью духовной культуры германцев, непосредственно связанной с сокровенными тайнами магии[1279]. Они могли использоваться и как средства коммуникации для записи определенной информации и в качестве магического алфавита для фиксации магических формул, игравших немаловажную роль в германском язычестве. К изучению алфавита относились с мистическим почтением, буквы алфавита возводили в ранг космических сил, и их магические свойства использовались при изготовлении колдовских средств и амулетов[1280].
В середине IV в. на основе греческого алфавита, но с добавлением нескольких рун епископ Вульфила создал особый готский алфавит, которым записал «Готскую Библию» (рис. 11). О том, что последний в своей основе является производным от футарка, свидетельствует тот факт, что порядок букв в алфавите Вульфилы такой же, как в рунах, а не в греческом или латинском алфавитах.
Помимо рун готский епископ взял ряд прописных греческих букв, а также модифицировал некоторые старые руны так, чтобы их можно было писать чернилами на пергаменте кисточкой или пером (гот. “meljan” = нем. “malen” — «писать», «рисовать»), а не вырезать на дереве или камне как ранее. Поэтому в библейском готском появилось слово “ufarmeli” — надпись[1281]. Заметим, что этот новый готский буквенный алфавит долго использовался параллельно рунам.
Лексика «Готской Библии» также отражает сочетание в готском письме рун и букв: гот. “rūna” и “boka”. Интересно, что слово гот. “bokareis” = греч. “γραμματεύς” — умеющий писать/писец не относится к изобретениям Вульфилы, т.к. известна руническая надпись: “Ik Merila bocareis” — «Я Мерила — книжник» (букв, «резчик букв»)[1282].
В современной науке письменность, тексты рассматриваются в качестве обязательного признака цивилизации, отличающего ее от первобытных «доисторических» обществ, где абсолютно доминировала устная культура[1283]. Иногда цивилизацию и вовсе определяют по одному этому признаку как культуру классового общества, овладевшего письменностью. Так, В. Мак-Нейл считает, что цивилизацией можно назвать лишь тот тип общества, в котором появляется корпус авторитетных текстов, призванных регулировать возникающие социально-бытовые отношения[1284]. Далее он уточняет, что цивилизация как определенный способ социальной организации появляется в тот момент, когда корпус авторитетных текстов становится нормативным среди образованных людей (чаще всего это духовенство). В этом контексте предлагается рассмотреть факты, свидетельствующие об умении части Черняховского населения пользоваться письмом: как собственно древнегерманским руническим, так и греко-латинским алфавитом. Важно, что в эпоху Эрманариха и Атанариха у готов появился первые авторитетные литературные тексты — «Готская Библия», записанная оригинальным алфавитом, изобретенным Вульфилой, и христианский «Готский календарь». С этого времени можно определенно говорить о появлении готской литературной традиции.
В то же время, вышеперечисленные свидетельства не стоит слишком переоценивать — носители Черняховской культуры находились на самой начальной ступени усвоения письменной культуры. По данным литературной традиции, на той же стадии стояли и готы — лишь в середине IV в. Вульфилой был разработан готский алфавит, который использовался исключительно в литургических целях. Известно, что одно из свойств письменности — быть средством социального господства[1285]. Судя по имеющимся в нашем распоряжении материалам, в Черняховском обществе до этого дело еще не дошло — во всяком случае, не сохранился ни один письменный документ, исходящий от властных структур и указывающий на использование письменности именно в этом социальном смысле. Однако именно в период III—IV вв. готы первыми из германцев встали у истоков письменной культуры. Их ведущая роль в германском мире как проводников культуры возросла после принятия ими христианства[1286].
§ 2. Языческая религия
К сожалению, из литературных источников мы немного знаем о традиционной готской религии. В основном это отрывочные сведения античных и раннехристианских авторов о верованиях и культах вестготов[1287]. Весьма ценный материал содержит «Готская Библия», т.к. до сих пор язык остается самой надежной базой реконструкции «варварского» сознания[1288]. Но Вульфила передал лишь некоторые отзвуки старых языческих воззрений, которые им были преобразованы и встроены в новое видение жизни и общества[1289]. Лингвисты выделяют в готском две основные группы религиозной лексики: исконно германскую, первоначально обозначавшую различные языческие понятия еще в дописьменный период, и заимствованную для передачи новых христианских реалий[1290]. В последние десятилетия много нового для изучения мировоззрения населения Черняховской культуры дают данные археологии, но и они не всегда отличаются желаемой определенностью.
Проявление язычества в погребальной обрядности.
Биритуальный погребальный обряд Черняховского населения, в особенности трупосожжения, безусловно, свидетельствует о его языческих верованиях. Следует заметить, что биритуализм Черняховской культуры — явление для Европы римского времени не уникальное, а скорее обычное. Само по себе, использование носителями одной культуры различных форм погребальной обрядности, в том числе столь различных, как ингумации и кремации, характерно для переходных постпервобытных обществ[1291]. Могильники, содержащие как кремации, так и ингумации были известны у германцев еще до нашей эры[1292]. Но тот факт что население, проживавшее на одном поселении, придерживалось разных погребальных традиций, скорее всего, указывает на существенные различия в мировоззрении отдельных, составляющих его групп.
По мнению ряда исследователей, выбор обряда захоронения — кремации или ингумации — был обусловлен дохристианскими представлениями готов о посмертном существовании[1293]. По предположении Р. Хахмана, кремации могли быть изначально связаны с культом древнего германского бога Тиу (“Tiu”/“Ziu”), а ингумации — с Одином (“Woden”/“Wodan”)[1294]. Правда, распространение обычая трупосожжения более поздняя скандинавская традиция связывала именно с установлениями Одина[1295]. Как бы то ни было, смена богов и ритуалов могла произойти только в случае глубоких социальных сдвигов в обществе, с развитием института военного предводительства и захватнических войн[1296]. На территории Германии со II по VI в. по неясным до конца причинам происходит постепенный переход от древнего обряда кремации к повсеместному господству ингумаций[1297]. Его нельзя связывать с распространением христианской традиции ингумаций, т.к. он появляется за долго до принятия религии Христа готами и другими варварами.
Подобное явление наблюдается и в Черняховской культуре, где кремации чаще встречаются в ранних погребениях, тогда как ближе к её финалу устанавливается господство обряда ингумации при сохранении определенной доли кремаций