Кэрол подняла сползшее одеяло и обняла Марселя обеими руками. До сих пор у нее с Марселем были только прекрасные волнующие часы. Не подтвердились и ее опасения, что она постоянно будет находиться в конфронтации с другими женщинами, с которыми у него когда-то были или все еще есть некие отношения. Тем не менее, иногда ее одолевали сомнения. Некоторые привычки Марселя часто казались ей странными и загадочными, но она объясняла это себе тем, что он — художник. Но что ее в нем серьезно беспокоило, так это его беззаботное отношение к деньгам. Она была убеждена в том, что он своими картинами зарабатывает достаточно, чтобы иметь возможность обеспечить достойный уровень жизни. Но казалось, что у него никогда нет денег. Она получила от него, правда, ту сумму, которую заплатила за пиццу, за сигареты и две бутылки довольно дорогого вина, которые он заказал вдобавок к ним, но с тех пор он снова и снова брал у нее деньги в долг. Он вечно брал в долг и частично возвращал, и в результате уже возник такой беспорядок в их денежных отношениях, что она больше не могла сказать, сколько он ей вообще еще должен. Она только знала, что ее финансы ужасающе сократились. При этом она, собственно, должна была бы сэкономить деньги, так как бесплатно жила у Марселя, и он, в качестве компенсации за позирование, постоянно приглашал ее пойти куда-нибудь поесть и все время возил на своей машине. Но эти расчеты не увеличивали количество денег. Теперь она была должна особенно тщательно распределять свои оставшиеся средства, которые с таким трудом накопила, если хотела обойтись этой суммой.
Марсель шевельнулся на ее груди. Он потянулся, потом поднял голову и посмотрел на нее, совершенно заспанный.
— Доброе утро, дорогой, — сказала Кэрол с влюбленной улыбкой.
Он тоже улыбнулся и потерся своим носом об ее нос.
— Доброе утро, дорогая. Хорошо поспала?
— Да. Как сурок.
Марсель потянулся и бросил взгляд в окно.
— Сегодня снова прекрасный день, — констатировал он. — Что мы предпримем, моя красавица? Тебе нужно только что-нибудь предложить.
Она вздохнула про себя. Так было всегда в последние дни. О работе Марсель, казалось, почти не думал. Правда, она ему позировала в качестве модели, но сеансы становились все короче. Он каждый день торопился уйти из дома. Тогда они ездили по Парижу или его окрестностям, бродили по старому городу и посещали живописные кафе. Там и сям они встречались с некоторыми из друзей Марселя, но она не могла долго общаться с этими людьми. Они были слишком шумными и поверхностными.
— А тебе ничего не нужно делать? — спросила она осторожно. — У меня все время такое чувство, что я тебя отвлекаю от работы.
— Чепуха, дорогая. Человек не может только работать, — ответил беззаботно Марсель. Он поцеловал Кэрол, и потом его губы двинулись вниз по шее к ее груди. — Но если ты думаешь, что я непременно что-то должен сделать, то я тогда сейчас начну.
Его губы охватывали по очереди ее соски и сжимали их так, что это ее очень возбуждало. Жгучее желание охватило тело Кэрол. Она хотела что-то сказать, что-то возразить, но не смогла этого сделать. Любое сопротивление заканчивалось, когда губы Марселя, лаская ее, скользили от ее груди вниз и когда он покрывал ее живот быстрыми горячими поцелуями.
Желание и восторг охватили ее, и она вся выгнулась ему навстречу и раздвинула ноги. Когда Марсель был нежен и хотел секса, она забывала все сомнения и все упреки. Со стоном она провела руками по его волосам и впилась в его мускулистые плечи, чтобы потянуть его к себе вверх.
— Я делаю свое дело не очень хорошо? — Марсель поднял голову и посмотрел на нее со страстью. — Или ты хочешь прервать мою работу? — хрипло прошептал он, прежде чем возбуждающе провести языком по ее телу. Его язык задержался на пупке, потом на сосках и, наконец, поиграл с ее ухом.
— О, Марсель, ты на самом деле невозможен, — сказала Кэрол, переводя дыхание и лаская его. Она была так возбуждена, что едва смогла дождаться, когда наконец почувствует его в себе. — Действительно, свое дело ты делаешь отлично, это нужно признать. Иди ко мне! — прошептала она настойчиво. — Иди! Я не могу больше ждать.
Быстрым движением он схватил Кэрол и повернул ее так, что она оказалась на нем. Он схватил ее за затылок и притянул ее голову к себе, чтобы поцеловать. Пока его язык играл с ее языком, Кэрол раздвинула ноги, чтобы принять его в себя. С чувственным стоном она откинула голову назад и ритмично задвигалась на нем. Марсель схватил ее за бедра и руководил ее движениями, одновременно лаская соски.
Движения Кэрол становились все быстрее. Когда настал апогей, она впилась своими пальцами в мускулистые плечи Марселя и выкрикнула его имя. Он хрипло зарычал, когда секундой позже дошел до высшей точки, затем Кэрол, вскрикнув, упала на него и замерла, вздрагивая.
Марсель гладил ей мокрую от пота спину, пока ее дыхание снова не успокоилось.
— Моя очаровательная возлюбленная, — сказал он все еще хриплым от страсти голосом. — Секс с тобой — самое опьяняющее, что есть на этом свете. — Он поцеловал ее ухо, шею, плечо. — Ты так же сходишь с ума по мне, как и я по тебе, не правда ли?
Она скатилась с него и натянула на себя одеяло до самого подбородка. На какое-то мгновение ей стало неприятно, что Марсель говорил только о сексе и никогда — о любви, но потом она забыла об этом. Он был прав. Она так же сходила по нему с ума, как и он по ней.
— Да, — пробормотала она, — со мной происходит то же самое.
После того, как их страсть успокоилась, Марсель отбросил одеяло и спустил ноги с кровати.
— Любовь делает голодным, моя малышка, — объяснил он. — Я быстро сбегаю в булочную за утлом и принесу нам завтрак. — Прежде чем окончательно встать, он еще раз повернулся к Кэрол и поцеловал ее. — Только оставайся пока здесь. Я сегодня позабочусь о завтраке и принесу его тебе прямо в постель.
Насвистывая, Марсель исчез в ванной и включил душ. Кэрол заложила руки за голову и стала размышлять. Итак, у нее роман в Париже. Но каким бы чудесным он ни был, что же из него получится в конце концов? Она не могла оставаться здесь вечно. Через пять недель ей нужно вернуться в Штаты. Марсель еще не сказал ни одного слова о том, как он себе все это представляет, но и она сама эту тему еще не затрагивала. Имело ли вообще смысл говорить с ним об этом? Для него, может быть, это было само собой разумеющимся, что их отношения закончатся вместе с окончанием ее отпуска во Франции.
Несколько позже она услышала, как захлопнулась дверь квартиры. Итак, Марсель уже был в пути. Минутой позже зазвонил телефон.
С чувством внутреннего сопротивления она уставилась на аппарат, прежде чем снять трубку и ответить.
На другом конце ответил женский голос, который хотел говорить с Марселем. Ничего больше Кэрол не смогла понять. Запинаясь, она с трудом составила предложение, в котором сообщила, что Марселя в настоящий момент нет дома и что он вернется примерно через четверть часа. После этого она положила трубку. Женщина не назвала своего имени, и Кэрол гадала, кто бы это мог быть.
Кэрол приняла душ и причесала свои золотистые кудри, потом накинула на себя халат-неглиже кремового цвета, который ей купил Марсель в каком-то безбожно дорогом магазине белья, и включила маленькую кофеварку.
Она уже хотела снова улечься в постель с каким-то иллюстрированным журналом, но тут вернулся Марсель. Из пакета, который он поставил на рабочий стол в кухне, исходил манящий запах свежевыпеченных булочек.
— Это пахнет божественно, Марсель, — крикнула она через стенку из жалюзи. — У меня уже слюнки текут.
Он засмеялся.
— Пару минут ты еще должна подождать, мой ангел. Но зато потом я тебя побалую по всем правилам искусства.
Наконец, он подошел к кровати с полным подносом.
— Вуаля! Вот и обещанный завтрак. — Он наклонился к Кэрол, чтобы поцеловать ее, и при этом поднос опасно накренился. Он осторожно поставил его ей на колени.
— О, мерси, — ответила Кэрол с сияющей улыбкой. — Это выглядит действительно соблазнительно.
— Так же соблазнительно, как ты, любимая, — мило улыбнулся Марсель. — Потрясающая женщина, потрясающий завтрак.
— Льстец.
Она смотрела, как он наливал ей кофе и клал на тарелку отломанный кусок багета. Он также купил бриоши и круассаны. Кроме того, на подносе были еще масло, сыр, мед и желе, копченая рыба и свежие фрукты.
Марсель снял туфли и удобно уселся рядом с Кэрол на кровати.
— Правда, что в Америке едят на завтрак только овсяную кашу? — начал он ее поддразнивать.
Кэрол бросила не него косой взгляд.
— В некоторых местах это — традиция, но есть еще и много других вещей для завтрака. Кукурузные хлопья, например. Или ветчина и яйца.
— Ага, это звучит уже лучше.
Когда они закончили свой обильный завтрак, был уже почти полдень. Вновь зазвонил телефон.
— О, я забыла тебе сказать, что кто-то уже звонил один раз, пока ты был у булочника, — виновато сказала Кэрол.
— Ничего, — Марсель встал и подошел к телефону.
Кэрол отнесла тем временем на кухню поднос и убрала остатки завтрака.
— Это Моник, жена Пьера, — объявил Марсель, когда она вернулась. Он закурил сигарету, и было видно, как он взволнован. — Представь себе, я смогу выставить свои работы уже на следующей неделе в галерее Бресса. — Он притянул Кэрол к себе и поцеловал. — Что ты думаешь по этому поводу? Только для этого остается мало времени.
— Это — потрясающе, — обрадовалась она вместе с ним. Она знала, что Марселю уже давно не удавалось продать ни одной картины и потому он возлагал большие надежды на новую возможность. Он многого ожидал от выставки у своего друга Пьера. — В следующие дни ты должен быть более прилежным, но я тебе помогу, как только сумею. Лучше всего, если мы сейчас же начнем работать.
— Да, мы это сделаем. — Его рука скользнула в глубокий вырез ее неглиже и начала поглаживать ее груди. Сейчас же ее тело охватила сладкая истома. Но у нее все-таки хватило сил оттолкнуть его.