И это пишется о готах, которые уже находились в Паннонии в V в., имея и землю, и содержание от Империи.
Приведем еще два свидетельства: «После того как установился прочный мир готов с римлянами, готы увидели, что им не хватает того, что они получали от императора; в то же время стремились они проявить присущую им отвагу и потому начали грабить соседние племена, [жившие] кругом»[573].
Далее: «Немного спустя король Валамир и братья его Тиудемир и Видимир, – ввиду того что запоздала обычная выплата от императора Маркиана, которую они получали наподобие стрены и за это соблюдали мирный договор, – послали посольство к императору и узнали, что Теодорих, сын Триария, также готского происхождения, но из другого рода, не из Амалов, процветает вместе со своими, связан дружбою с римлянами и получает ежегодную выплату; на них же смотрят с презрением. Охваченные гневом, они взялись за оружие и, пройдя почти по всему Иллирику, разграбили и разорили его»[574].
Здесь приведена только часть подобных свидетельств Иордана. Цитирование других источников нецелесообразно, так как это заняло бы слишком много места.
2. Исходя из вышесказанного можно отметить, что основной продукт (пропитание, одежду, вооружение и т. д.) готы получали не за счет собственной хозяйственной деятельности, а за счет дани, грабежей, военной добычи и эксплуатации коренного населения занятых ими регионов. Поэтому можно утверждать, что готы в Восточной Европе очутились внутри замкнутого круга. Для получения собственного продукта им было необходимо его производство. Для производства же были необходимы по меньшей мере место, время и средства, а это означало бы отказ от войн и грабежей. Значит, нужно было трудиться и ждать урожая. Но тогда где и откуда взять средства к удовлетворению ежедневных потребностей? И выходило, что единственным средством добыть себе пропитание, одежду и т. д. – это грабеж и война или вынужденные союзнические отношения с Римской империей.
Масла в огонь подливала и Империя, подпитывая их иждивенческие настроения. Поэтому отсутствие постоянно занимаемой территории и собственного развитого производства пагубно отразилось на их жизни и не способствовало «вызреванию» государственности готов.
Действительно, собственное производство готов никогда не покрывало их потребностей ни в продуктах питания, ни в одежде и обуви (на что прямо указывает Иордан и другие источники) за все время их истории. Да и сложно сопоставить масштабность их военных действий и грабительских налетов на огромной территории с какой-либо хозяйственной деятельностью, которая требует времени, наличия грамотных работников, исходного материала: ведь поля необходимо чем-то засевать, кто-то должен был их обработать и собрать урожай. Кто-то где-то должен ухаживать за скотом. Кто-то и из чего-то должен был делать одежду и обувь, ковать оружие и т. д., и это притом, что находились они, по сути, в походных условиях, передвигаясь семьями и родами. Повторим, ни один источник не указывает на какую-либо хозяйственную деятельность готов. Однако многие повторяют в разных вариантах утверждение Тацита: «Гораздо труднее убедить их распахать поле и ждать целый год урожая, чем склонить сразиться с врагом и претерпеть раны; больше того, по их представлениям, потом добывать то, что может быть приобретено кровью, – леность и малодушие»[575]. Становится очевидным, что пребывание готов в Северном Причерноморье было оплачено трудом и жизнями коренного населения.
Нужно отметить, что война и грабежи вообще являлись образом и смыслом жизни готов, их основной характеристикой. К этому их подталкивало и ослабление Империи.
Силой, угрозами или посулами они втягивали коренные народы в сферы своих интересов, увеличивая, таким образом, свои военные возможности, но если не удавалось совместно грабить провинции Римской империи, то насилию подвергались сами бывшие «союзники».
Различные источники неоднократно указывают на высокомерие и вероломство готов. Об изменах и предательстве даже в их собственной среде мы читаем у Иордана: «Он [Баламбер, король гуннов] призвал к себе Гезимунда, сына великого Гуннимунда, который, помня о своей клятве и верности, подчинялся гуннам со значительной частью готов и, возобновив с ним союз, повел войско на Винитария»[576]. Однако Иордан не воспринимает это как предательство.
У Дексиппа мы находим упоминание о таком явлении в среде готов, как соблюдение ими этнической чистоты: «мы не хотим смешением с чужими помрачить храбрость нашего войска», «мы не сброд разноплеменной и бессильный». Об этой особенности всех германских племен упоминал еще Тацит. Археологические данные подтверждают это положение. Не здесь ли черпали свои идеи идеологи превосходства «арийской расы»? На многих поселениях черняховской культуры установлены факты совместного расселения готов и славян, однако фактов смешения населения не обнаружено. В качестве примера можно указать на расселение готов и славян в селах Войтенки и Журавка, а это наиболее крупные поселения. В них действительно население не смешивается, а расселяется автономно друг от друга. На это указывает и значительное имущественное расслоение между общинами. Археологический материал «готской» части поселения намного богаче «славянской». Поэтому становится очевидным господствующее положение готов среди племен Северного Причерноморья, которые выполняли, по сути, роль их обслуживающего персонала. При необходимости они становились и воинами, и пахарями, и товаром, и т. д. Таковой была суть власти того времени: победитель становился хозяином и земли, и народа, и всего того, чем этот народ владеет. Так было до готов, так же поступили и гунны с готами, и это было совершенно естественно для того времени. Поэтому говорить о каких-либо союзнических отношениях готов с местным коренным населением нужно с большой осторожностью, хотя определенного количества добровольцев в их среде нельзя отрицать. Некоторые исследователи все же указывают на некое смешение населения на территориях, находившихся под контролем готов. Однако, по нашему мнению, масштабного смешения не происходит, так как это совершенно не в традициях германских народов. Совместное проживание на одних поселениях, если коренное население не покидает его во время нашествия (а кто будет кормить пришельцев?), – не факт смешения населения. Подтверждение этому мы можем найти даже в современной истории. Важным свидетелем в этом вопросе выступают готы Крыма, которые сохраняли свою идентичность по крайней мере до XVI в., а возможно, и до конца XVIII в., вплоть до переселения народов Крыма Екатериной II.
Наиболее катастрофической особенностью ареала расселения готов было хроническое отсутствие единства между их племенами и племенными вождями, о чем мы неоднократно упоминали. Попытки Остроготы к объединению готского ареала, по Иордану, были разрушены внутренними конфликтами. Попытка Атанариха объединить тервингов натолкнулась на противодействие Фритигерна и христианской общины. Германарих и гревтунги стали жертвами своей же грабительской политики, вторгшись в зону влияния других народов.
Одним из главных вопросов, который вызывал разногласия среди готов, был вопрос о войне и мире: одни вожди желали союзнических или дружественных отношений как с Римом, так и с коренными народами, другие выступали непримиримыми противниками мирных отношений. Приведем в связи с этим несколько сокращенное свидетельство Евнапия: «В первые годы царствования Феодосия скифский народ был изгнан уннами из страны своей и переправился через реку к римлянам, где они начали между собой немаловажную распрю. Одни хотели оставаться в настоящем счастливом положении, другие – хранить данную ими у себя клятву. Она состояла в том, чтобы всеми средствами строить римлянам козни и всякими хитростями и обманами вредить тем, которые приняли их к себе, хотя бы те оказывали им величайшие благодеяния, покуда не завладеют всей их страной. Это и была причина их распри. Они разделились на две партии: одна обратилась к худшему плану, другая – к лучшему, но каждая партия скрывала причину неудовольствия своего к другой. Вождем боголюбезной и святой стороны был Фравиф, человек молодой, но по добродетели и любви к правде лучший из людей. Он тотчас женился на римлянке, для того чтобы потребность физическая не доводила его до поступков насильственных. Весьма немногие из единоплеменников молодого Фравифа пристали к его образу мыслей. Но большая часть других скифов и сильнейшие из них твердо держались принятого прежде намерения и горели неистовой страстью исполнить замысел. Предводителем этой партии был Эриульф, человек бешеный, превосходивший других яростью»[577].
Упомянутый в тексте факт женитьбы Фравифа на римлянке указывает на наличие в готской среде хотя и «немногих», но сил, желавших мира и объединения как с Империей, так и с коренными народами.
Наверное, этим можно объяснить те немногие совместные захоронения готских мужчин и сарматских женщин, которые встречаются в ареале черняховской культуры. А если вспомнить возможное гуннское происхождение жены Германариха, то становится понятным, что все-таки в ряде случаев, в силу некоей политической необходимости или обстоятельств, в среде готов все же допускались межэтнические браки, однако ясно, что массового характера это явление не носило.
Межплеменные конфликты в готской среде мешали установлению надлокальной, устойчивой централизованной власти. Хотя понятно, что со времени их вступления в южные районы Восточной Европы роль надплеменной власти как таковой возрастала: объединение сил для выполнения масштабных военных походов требовало наличия твердого единоличного управления, переговоры и другие контакты с Римом или представителями других народов требовали участия в них единого представителя. И стремление вождей готов к централизации власти подтверждают источники.