Итак, искусство осады и обороны у готов на протяжении трех веков, по существу, не претерпело кардинальных изменений[468]. В III—V вв. нам известно, как готы вели осаду городов, поскольку в этот период готы выступали нападающей стороной. Во второй четверти VI в. остроготы в Италии и осаждали города, и сами выступали в роли осажденных. Готы за все это время сохраняли свой героический варварский этос, который требовал от них бой в открытом поле. Этому стремлению способствовало и то, что они сами жили не в городах, а в сельской местности, и поэтому искусство полиоркетики и антиполиоркетики было им неизвестно. Поэтому готы разоряли сельские местности, предпочитая обходить укрепленные поселения (ср.: Prisc. frg., 24: вандалы). Если же была необходимость захватить город, то применяли два способа взятия: штурм и блокада[469]. Часто эти два вида сочетались. Сначала готы стремились взять город с ходу, но, потерпев в этом неудачу, переходили к блокаде, заставляя гарнизон сдать город. В некоторых случаях город блокировался валом, но чаще контроль за территорией велся из лагерей, занимавших стратегические пункты. При штурме готы использовали нехитрые приспособления для взбирания на стены: лестницы, простые и составные. Для избежания потерь применялось не только самое обычное прикрытие щитом, но и переносные щиты и «черепахи». Чтобы разрушить стены, использовали тараны, установленные в этих же черепахах. Самым обычным видом осадной машины были башни на колесах. Вероятно, данные технические сооружения готам строили римские пленные и перебежчики. Отметим, что более технически сложные метательные аппараты упоминаются у остроготов лишь на финале их истории в 552 г. Машины делались готами на месте, поскольку в поход они, по-видимому, их с собой не возили.
IX. Морское дело
В середине III в. коалиция «скифских народов» принесла с собой в Северное Причерноморье широкое использование судов в военном деле[470]. Ранее варварское население, главным образом на кавказском и крымском побережьях, занималось лишь прибрежным пиратством, теперь же происходят на судах целые нашествия. Цель же этих рейдов осталась прежней – грабеж.
Почему готы и другие варвары отважились пуститься в плавание? Ведь обычно сухопутные народы боятся выходить в море. Вероятно, тут сказалась традиция северного мореплавания готов, которую они еще не забыли. При своем движении на юг готы, вероятно, двигались также и по рекам, что позволило им сохранить навыки морского дела. Иордан (Get., 25; 94—95) упоминает корабли (naves) готов, во время их переселения из Скандинавии. Конструкцию ладей скандинавских свионов описывает Тацит (Germ., 44): они имели нос и корму одинаково заостренной формы, плавали не под парусом, а на веслах, которые были закреплены в съемные уключины. Возможно, о таком же типе гребных судов говорит Прокопий, рассказывая о бриттиях. Причем он добавляет интересную подробность: на кораблях не было специальных гребцов и сами воины исполняли их обязанности (Procop. Bel. Goth., IV, 20, 31). Подобный тип судов существовал в северном регионе с позднего бронзового века, где он известен по петроглифам. Ладья этого типа, датируемая рубежом III—IV вв., была найдена в болоте Нидама у пролива между Ютландией и островом Альс. Она имела длину 22,85 м, ширину 3,26 м и высоту 1,09 м, и на ней размещались 30 гребцов, которые гребли веслами длиной 3,05—3,52 м. Причем парусного вооружения не было вовсе[471]. В 455 г. около 400 герулов совершили набег на Испанию на семи кораблях (Hydat. Chron., 171). Следовательно, на каждом корабле было примерно по 57 человек. По изображению, похожему на корабль, который держит апостол Филипп на капители колонны церкви Сан Педро де ла Нава, Э. Моралес Ромеро предполагает, что ладьи северного типа использовались в визиготской Испании даже в конце VII в.[472], хотя сама форма с крестом посередине больше напоминает корону, а не корабль.
Апостол Филипп, державший в руках судно или корону, – рельеф капители колонны Даниила церкви Св. Педро де ла Нава (Самора). VII в.
Воспроизведено по: Barroso Cabrera, Morin de Pablos 1993: 83, fig. 93.
Переброска войск по морю была достаточно быстрым и наименее трудным способом передвижения. Ведь на быстроту сухопутных набегов рассчитывать готам не приходилось, поскольку в середине III в. конница у них не была развита. А в набегах готам помогали всеобщий кризис, происходивший в империи, и численное превосходство – трещавшая по швам империя не могла набрать достаточно сил для немедленного противостояния варварам.
Поскольку для транспортировки большой массы войск требовалось значительное количество судов, которых у варваров не было, то они заставили боспорцев предоставить им их[473]. Набег боранов летом 254 г. на Питиунт был первым крупным морским предприятием «скифов»[474]. Вероятно, подобная тактика диктовалась тем, что бораны не хотели нести потери на суше, где их могли ожидать, тогда как на море их не ожидали. Боспорцы перевезли боранов в Азию и отплыли домой (Zosim., I,31, 3). Далее варвары шли по побережью до Питиунта, где потерпели поражение, а поскольку у них не было судов, то они понесли большие потери.
В 257 (258) г. бораны уже заставили боспорцев доставить их дальше к Фасису, причем суда на этот раз не отпустили домой, учтя опыт предыдущей кампании (Zosim., I,32—33). Захватив Питиунт, «скифы» раздобыли суда, посадили за весла пленных и ночью взяли штурмом Трапезунд. Это была крупная десантная операция.
В 266 (267) г. «скифы», а согласно Георгию Синкеллу (p. 717) – герулы, совершают очередное вторжение в города западного побережья Черного моря и Малую Азию. Среди этих «скифов» были и готы (SHA, XXIII,13,6—7)[475]. В военных действиях участвовали 500 кораблей (Syncell., p. 717), на которых, по мнению А. М. Ременникова, было 15 000 человек[476]. Поскольку их строили пленные и торговцы, то сами суда могли быть похожие на местные античные типы. «Скифы» подождали зимы для отправления в поход, хотя этот период был наиболее опасен для плавания по Черному морю (Joan. Chrys. Epist., 14, 5; 206; ср.: Кузьминская 1968: 34—38). Часть же войск отправились по суше (Zosim., I, 34—35). Таким образом, поход был сухопутно-морским. Поэтому для переправы через Босфор им потребовались дополнительные суда (Zosim., I, 34, 2). Соответственно и добычу везли на судах и в повозках. Флот же варваров был потрепан морскими бурями и римскими кораблями (SHA, XXIII,12, 6; Syncell., p. 720; Zonara, XII, 26). В этом походе наблюдаем определенное развитие стратегии «скифов». Во-первых, поход ведется на неразграбленную прошлыми набегами территорию, что принесло большую добычу. Во-вторых, он проходил и по суше, и по морю, что заставляло вторгшихся координировать свои силы. В-третьих, «скифы» умело использовали сподручные средства для переправы сухопутных сил.
Морские вторжения закончились грандиозным нашествием в 269 г. На реке Тира (Днестр) было собрано 6000 судов (Zosim., I,42,1) или, по другим источникам, – 2000 (Amm., XXXI, 5,15; SHA, XXV, 8, 2), или 900 (Suid. s. v. Σκύθαι), на которые погрузилось 320 000 человек (Zosim., I, 42, 1; SHA, XXV, 6, 4—5; 7, 3; 8, 2; 5; Suid. s. v. Σκύθαι) или же 300 000 (Dexipp. frg., 22). Если количество воинов нельзя назвать противоречивым, то разночтение в количестве судов сложнее объяснить. Возможно, крупных судов было меньше, а различного рода лодок насчитывалось 4000. Причем кормчих явно не хватало и многие из них не были искусными мореходами, они даже не привыкли к быстрому течению и поэтому понесли большие потери, переходя Босфор (Zosim., I, 42, 2; Suid. s. v. Σκύθαι). В это общее количество вторгшихся, вероятно, входили и семьи, ведь множество женщин после битвы у Наисса (269 г.) попали в плен к римлянам (SHA, XXV, 8, 6)[477]. Экспедиция была морской. Стратегия похода состояла в том, что большие отряды сходили с судов и опустошали прибрежные территории, даже осаждали города, сооружая при этом осадные машины. В целом в этом нашествии флот играл лишь роль средства передвижения, так сказать, оперативной базы для произведения грабительских набегов.
Мало что известно о самих судах готов и их конструкции. Зосим обозначает их самым общим наименованием πλοῖα (I,31,1; 3; 33,1; 34,1; 35,2; 42,1—2; ср.: Suid. s. v. ΣκύӨαι). Однако последнее название у Зосима синонимично и кораблям νῆες, и даже большим лодкам на гребном ходе – σκάφη (Zosim., I, 42, 1—2; ср.: Them. Orat., X,134a: νῆες; Suid. s. v. ΣκύӨαι: σκάφη). Таким образом, в нашем основном источнике о морских походах нет четко установленной терминологии. Зосим, видимо, в своем словоупотреблении во многом зависел от своего источника. Латинские источники также абстрактно именуют суда «скифов» и готов в частности naves (Amm., XXXI, 5,15; SHA, XXIII,12, 6; XXV, 8, 2; Jord. Get., 94—95; 107; 157). Из деталей судов упоминаются рулевые весла, которые у античных судов заменяли собственно рули (Zosim., I, 42, 2). Суда же боранов и готов были гребными (Amm., XXVII, 5, 9; Zosim., I, 33,1), но они в отличие от скандинавских, имели и паруса (Zosim., I, 42,1).
К сожалению, и по иконографическим источникам мы не можем определенно сказать, какие типы судов предоставили боспорцы «скифам». Поскольку варвары не стремились вступить в морской бой с римлянами, то, скорее, это были грузовые суда, ведь они использовались именно для перевозки максимального количества людей[478]