.
Торговые суда в равеннской гавани – деталь мозаики в базилике S. Apollinare Nuovo, первая четверть VI в. Воспроизведено по: Wolfram 1990: 249.
Позднее, во время войны с византийцами, в Италии готы достаточно активно использовали корабли, возможно, части, оставшиеся еще со времени Теодориха. Витигис в 537 г. приказал произвести неудачную десантную операцию в Далмацию с целью высадить войско и осадить Салоны (Procop. Bel. Goth., I,16, 8—21). В 542 г. у Тотилы было много дромонов (Procop. Bel. Goth., III, 6, 24). В 546 г. после взятия Неаполя у остроготов появился и многочисленный флот из ладей, которые вели наблюдения за проплывавшими кораблями (Procop. Bel. Goth., III,13, 6). В 549 г. Тотила обладал 400 военными кораблями и еще множеством грузовых судов, которые были захвачены у византийцев (Procop. Bel. Goth., III, 37, 5). С этими силами король собирался отвоевывать Сицилию. Стремясь упрочить свое могущество, Тотила с помощью флота, высадившего войска, захватил Корсику и Сардинию (Procop. Bel. Goth., IV, 24, 31). В 551 г. 300 кораблей готов с целью нанести максимальный ущерб империи и заставить Юстиниана вести переговоры совершают рейд на западное побережье Греции, где, высаживаясь, грабят местности и захватывают грузовые суда византийцев (Procop. Bel. Goth., IV, 22,17; 30—32). Для противодействия высадке византийцев из Сицилии в Италию готы выставили отряды, охранявшие Мессинский пролив (Jord. Get., 308; Procop. Bel. Goth., III,18, 26). А для недопущения высадки противника на широком фронте Тотила в 548 г. расставил конных воинов по всему побережью у Рисцианы, которые должны были обстреливать пробующих причалить к берегу и напасть на швартующихся (Procop. Bel. Goth., III, 30,13).
Летом или осенью 551 г. произошло и морское сражение у города Сеногаллия (совр. Сенигаллия) около Анконы на северо-восточном побережье Италии. Готы осаждали Анкону, блокировав ее с суши и с моря. Для деблокирования города византийцы послали 50 кораблей, навстречу им двинулись 47 кораблей осаждающих. Корабли сторон построились в линию. Возможно, у готов строй делился на два крыла, поскольку флотом командовали два военачальника, Гибал и Индульф. В начале боя происходила интенсивная перестрелка между судами, переходящая подчас в абордажный бой. В ходе сражения готские корабли не сумели сохранить необходимые интервалы, они то сталкивались друг с другом и отталкивались шестами, то расходились слишком далеко. Этим воспользовались византийцы, посылая метательные снаряды на скучившиеся корабли и нападая в большом числе на одиночные. Готы, потеряв большинство кораблей, на одиннадцати обратились в бегство, преследуемые врагом. Высадившись на берег и сжегши корабли, они пришли к войску, осаждавшему Анкону, которое, впрочем, отошло от города (Procop. Bel. Goth., IV, 23, 29—37).
В данном сражении сказалось превосходство морского искусства византийцев, которые могли лучше сохранять строй и маневрировать в бою. Посаженные на корабли готские воины терялись и не знали, как им вести бой, поэтому их моральный дух был низок и в конце боя они бежали. Присутствие в королевском флоте византийских перебежчиков и италийцев, более опытных в морском деле, не спасло ситуацию. Хотя дромоны, судя по всему, имели тараны, но Прокопий не упоминает, что корабли таранили друг друга, как в древнем морском бою. Воины стремились засыпать неприятеля стрелами и, пользуясь численным превосходством на определенных участках сражения, разбить или взять в плен вражеские корабли.
В VI в. большие военные корабли (µακρὰ πλοῖα) использовались для патрулирования на море при блокаде приморских городов, тогда как с суши их осаждали сухопутные силы (Consul. Ital., p. 318—319; Procop. Bel. Goth., I,16,10; 17). Легкая ладья с парусом и веслами (ἄκατος) использовалась для плавания по Тибру и переправы через него (Procop. Bel. Goth., I,19, 26; II, 9,18), на них же возили продовольствие (Procop. Bel. Goth., II, 28, 3—4) и несли дозорную службу (Procop. Bel. Goth., III,13, 6)[486]. Для этого же использовались и военные корабли (Procop. Bel. Goth., III, 36, 9). А для переправы через По использовали также грузовые суда (Procop. Bel. Goth., II, 21, 7: ὁλκάδες).
В Испании визиготы, в общем, не особо активно использовали корабли в военном деле. Хотя, естественно, корабли имелись в наличии, в первую очередь в распоряжении короля. Так, в 531 г. Амаларих даже собирался бежать от франкского вторжения на корабле (Greg. Turon. Hist. Franc., III,10; ср.: Procop. Bel. Goth., I, 2, 24—29; Bel. Vand., II, 3, 34). Около 547 г. визиготы, воспользовавшись отвлечением внимания византийцев на Италию, произвели десантную операцию через Гибралтарский пролив для захвата Сеуты в Африке, окончившуюся, правда, полным провалом (Isid. Hist. Goth., 42). Позднее, Исидор Севильский (Hist. Goth., 70) рассказывает нам следующее: «Только от того опыта войны готы до сих пор отказывались, что не стремились вести корабельные войны на море. Но после того, как принцепс Сисебут по милости неба принял знаки царской власти, его стараниями готы были возвышены до такой степени удачи, что не только земли, но и сами моря они прошли своим оружием; и принужден был служить тот римский воин, которому, как считается, служило столько народов и сама Испания». Поскольку сам Сисебут наблюдал лунное затмение, находясь в океане в ходе кампании против басков и кантабров (Sisebut. De libro rotarum, ll. 7—8), то можно принять мнение о том, что флот был организован для морских операций этого похода в 613 г.[487] Это, видимо, позволяло королю быстро перебрасывать свои силы по морю, а не идти или даже пробиваться через труднодоступные горы. Причем во флоте, судя по Исидору, служили не сами готы, а местное романизированное население, очевидно приморское, неплохо владевшее морскими навыками (ср.: Isid. Hist. Goth., 61). Также можно отметить, что во время гражданской войны 673 г. город Магалон (совр. Магелонн) в Септимании был окружен как с суши, так с моря (Julian. Hist. Wamb., 13). В 710—711 гг., во время нарастающей угрозы со стороны мусульман визиготы выставили лишь сухопутный загородительный отряд, который и атаковал Тарика после высадки – ни о каких морских силах готов речи в богатой подробностями арабской традиции нет. Даже, наоборот, указывается, что ранее снабжение подкреплениями и провиантом по морю Сеуты, подчинявшейся, согласно арабским источникам, визиготскому королю, было хорошо организовано, а при Родерике пришло в упадок из-за внутренних проблем (Ajbar Machmuâ, р. 18; al-Makkarí, р. 254)[488]. И действительно, несколько боевых кораблей остановили бы четыре купеческих судна, на которых армия Тарика переправлялась через Гибралтар.
Монета визиготского короля Сисебута (612—621 гг.), отчеканенная в Мериде. На обеих сторонах монеты показан бюст короля, который появился по византийскому образцу на монетах Леовигильда. Воспроизведено по: Miles 1952: Pl. X,4.
Итак, в основном корабли служили готам лишь средством десантирования на место, а не для морской войны[489]. Соответствующей была и тактика: с кораблей сходили на сушу и производили набеги, подчас весьма удаленные. Возможно, суда «скифов» в III в. были предназначены в первую очередь для речного, а не для морского судоходства, возможно, поэтому они были так уязвимы от непогоды. Также, вероятно, готы не строили каких-то специальных боевых кораблей, снабженных некими военными приспособлениями, поскольку у них не было соответствующих технических навыков. Когда приходилось вступать в бой с римскими военными кораблями, то готские суда, естественно, терпели поражение. С созданием государства в Италии готы, естественно, стали уделять большее внимание морскому делу, а Теодорих даже выдвинул морскую программу по строительству современных боевых кораблей на основании тогдашнего развития кораблестроения. Позднее Тотила активно использовал флот в своей политике и даже решился вступить в сражение с византийцами у Сеногаллии. Визиготы в Испании до первой четверти VII в. также активно не использовали корабли для ведения боевых действий.
X. Обрядовая сторона войны
Жизнь общества, особенно с традиционной культурой, всегда сопровождается многочисленными обрядами, которые находятся в прямой зависимости от религиозных воззрений населения. Война, как один из элементов культуры социума, также сопровождалась (да и сейчас сопровождается) определенным количеством ритуалов, цель которых состоит в поднятии и укреплении духа войска и снискании благословения высших сил, что должно привести к победе над врагом. Обычно неотъемлемой составляющей военных обрядов являются богослужения и моления накануне наиболее важных событий в ходе кампании: в начале войны, перед битвой, после похода. Первые два связаны с гаданиями, жертвоприношениями и молитвами, цель которых узнать волю богов и обеспечить их благоволение, последнее – с духовным очищением бойцов после войны, переходом к нормальной мирной жизни и обретением психологического покоя.
Нам известно, что в последней четверти IV в. в полевом лагере готов проводятся определенные обряды (Amm., XXXI,7, 8; 8,1), ведь в поход брались и племенные святыни. Так, Евнапий (frg., 55) пишет о готах, что «каждое племя взяло из дому отеческие святыни и их жрецов и жриц». Видимо, речь идет о племенных культах, вероятно, о культе божественных предков, от которых и происходили данный род и данное племя и которым служили племенные служители, не только мужчины, но и женщины, впрочем, не составлявшие особого сословия. Причем женщины могли быть и реальными служительницами культа, как, например, жрицы богини Фреи, так и предсказательницами будущего[490]. По предположению немецкого историка К. Хельма, племенной вождь был и верховым жрецом, ведь один из готских предводителей Атанарих в IV в. проверял веру своих людей, судя по «Житию св. Саввы»