[177]. В него вошли также некоторые родовые группы из рода Амалов (например, остатки отрядов Радагайса). Отличительными особенностями этого периода жизни готов X. Вольфрам считает создание Аларихом отдельных дифференцированных подвижных общностей ж окончательное принятие готами христианства в форме арианства[178].
X. Вольфрам полагает, что становление остготов, которое закончилось с поселением их в Италии при Теодорихе, началось с момента отделения «гуннских гогов» от своих бывших господ. «Грейтунги-остроготы» стали превращаться в «остготов»[179]. Он считает, что решающее значение для принадлежности к остготскому племени имели прежде всего служба в армии (статус федератов) и сохранение верности роду Амалов, а не этническое и социальное происхождение[180]. По мнению исследователя, паннонская Остготская империя (456/7—473), путь на Балканы (473—488), борьба Теодориха за Италию во главе полиэтничного войска федератов (483—493) — все это являлось важными вехами остготского этногенеза[181]. X. Вольфрам считает, что как у вестготов, так и у остготов происходит «институционализация» племени с одновременной «гентализацией античного мира», в результате чего римское имя теряет свое до сих пор мировое значение[182]. Этим создаются условия для становления раннесредневековых государств.
Особый интерес X. Вольфрам, и это ярко выражено как в его монографии, так и статьях, проявляет к теме готов, размещавшихся до 376 г. севернее Дуная. Он прилагает значительные усилия, чтобы разработать этот сложный и важный вопрос, связанный, в частности, с более полной характеристикой Готии. В своих работах X. Вольфрам пришел к выводу, что Готия латино-греческих источников, тождественная готской Гуттиуде, — это район между Днестром и Олтом[183].
Этнически она состояла из тервингов, тайфалов, сарматов, римских провинциалов и более или менее романизованной дакокарпийской группы племен. Готия возглавлялась королем ведущей куни (kuni), которая представляла собой одновременно политическое подразделение и связанную единым происхождением общность. Королю подчинялась франья (franja), в которой можно видеть дружину вождя (Gefolgschaftsherrn)[184].
Не уходит исследователь и от спорных вопросов, связанных с «государством» Эрманариха. Он полагает, что на этногенез «остроготов-грейтунгов» Эрманариха значительный отпечаток наложил образ жизни ирано-тюркских кочевых племен и что у этих готов «аккультурация происходила по восточным обычаям»[185].
Таким образом, важным достоинством работ X. Вольфрама является то, что он впервые привлек внимание исследователей к проблемам внутреннего развития готских племен, поставил вопрос о необходимости изучать историю готов в рамках исторической этнографии. Однако именно эти достоинства и порождают некоторую ограниченность концепции X. Вольфрама, его своеобразный «готоцентризм», который выражается в сознательном или неосознанном преуменьшении связи этносоциогенеза готов с Византийской империей.
Появление цикла исследований X. Вольфрама еще больше стимулировало интерес к истории готов и поток литературы, посвященной самым разным аспектам пребывания их на юге, не иссякает до сих пор[186].
Некоторым возвратом к старой точке зрения является работа В.Н. Топорова, где он предпринял попытку повернуть обратно историю изучения пребывания готов в Северном Причерноморье в III—IV вв.[187] Результаты историко-археологических исследований, достигнутые в отечественной и зарубежной историографии, он преподносит односторонне, по сути пытаясь «реабилитировать» пошатнувшуюся концепцию Л. Шмидта. Отбрасывается все то, что не согласуется с его точкой зрения. Но у читающего встает вопрос о критериях историографического отбора. Почему одни работы отвергаются, а другие (вызывающие в литературе дискуссию) признаются бесспорными[188]. В статье много неточностей об «уникальности готов» и «готском» периоде в истории Причерноморья. Так, например, на фоне продолжающейся дискуссии о путях продвижения племен готов на юг, в которой участвовали Г. Вернадский, Е.Ч. Скржинская, Э. Шварц, К. Хоредт, Н. Вагнер, X. Вольфрам, X. Ловмянский, Г. Лабуда, К. Тименицкий, И. Чарнецкий и другие, В.Н. Топоров утверждает, что «нам обычно известны не только районы обитания (? — В.Б.) этих племен в Причерноморье, но и их приблизительные маршруты»[189]. Вряд ли обоснованно также утверждение автора, что археология «доставила целый ряд решительных доказательств присутствия древних германских племен на Украине (в ее западной части) и в смежных областях»[190]. Относясь с уважением к интуиции лингвиста-историка, нельзя все же отбросить факт до сих пор существующих разногласий среди огромного числа советских и польских археологов по поводу памятников Черняховского типа и места готов в этнокультурных процессах III—IV вв.
История изучения готской проблемы показывает, что в настоящее время место этих племен во всемирной истории уже не может определяться через альтернативу: или описывать готов в панегирических тонах, или совсем низвергнуть их с пьедестала истории. Не подлежит сомнению, что история готов, так рельефно вписавшихся в эпоху Великого переселения народов, готов, которые «в теме "величия и нищеты" истории выступают одним из ярких примеров»[191], может занять свое подлинное место во всемирноисторическом процессе, если в дальнейшем ее исследование не пойдет по пути «готицизма» и «антиготицизма».
Таким образом, кардинальная особенность развития исследований готской проблемы состоит в следующем. Работы по данной теме, особенно последних десятилетий, со всей определенностью продемонстрировали то, насколько многого мы не знаем о пребывании этих племен в Северном Причерноморье и на Балканах в III—IV вв. При поверхностном знакомстве с историографией создается впечатление обилия литературы, посвященной готам III—IV вв. Но большинство этих работ относится к таким, в которых авторы лишь косвенным образом касаются их истории или продолжают разрабатывать эту тему, не выходя за рамки концепции Л. Шмидта.
Весь ход развития исследований по истории готов привел, по нашему мнению, к тому, что само понятие «готской проблемы» в настоящее время обрело два значения. С одной стороны, это выделение комплекса археологических материалов, которые можно связать с готами, т.е. их археологической атрибуции. Выявление готской культуры, детальное исследование ее генетических корней, распространения на различных стадиях развития и ее исторической судьбы позволит выяснить и происхождение самого народа, и основные этапы его истории и те миграции, которые реально имели место. С другой стороны, «готская проблема» — это определение круга всех противоречий и наиболее спорных вопросов, возникающих при изучении сообщений древних авторов о готах. В настоящее время перед исследователями стоит задача переосмысления и обобщения как логически непротиворечивой, так и сомнительной и альтернативной интерпретации этих письменных свидетельств.
Очевидно, что сложность готского вопроса связана прежде всего с характером наших источников. По мере приближения готов к границам Римской империи количество письменных данных о них возрастает, однако становятся они все более противоречивыми.
Но есть еще и другая сложность. Готская проблема, как известно, относится к темам, которые несут большую идеологическую нагрузку. В историографии готского вопроса часто встречается понятие «тенденциозность». Нам представляется уместным обратить внимание на одну из особенностей историографии по этому вопросу, которая заключается в смешении тенденциозности древних авторов и тенденциозного подхода к этим сообщениям современных исследователей. При этом в одних случаях это отражение характера и политической ситуации того времени, когда историк занимается готской темой. В других тенденциозность проявляется в виде субъективных построений исследователя, весьма свободно интерпретирующего источниковую базу.
В советской, польской и румынской литературе исследования вращаются преимущественно вокруг этнического определения памятников Черняховского типа и отчасти связываются с задачей установления соответствия письменного материала археологическому.
В буржуазной историографии представляется возможным выделить два этапа изучения истории готов: до 70-х годов и с 70-х годов по настоящее время. Первый этап можно охарактеризовать как позитивистский. Идет исследование главным образом политической истории. Для обоснования различных идей используется набор материалов археологии и сочинений древних авторов, позволявших манипулировать различными гипотезами и построениями в рамках концепции Л. Шмидта. Несмотря на абсолютизацию готов и германоцентристскую интерпретацию участия их в важнейших европейских событиях III—IV вв., буржуазные историки внесли свой вклад в изучение одного из наиболее сложных и загадочных явлений — готской проблемы. Был выявлен основной круг письменных свидетельств, разработаны принципы его изучения, вычленены наиболее дискуссионные вопросы, обосновано (пусть тенденциозно) место готов в рамках всемирной истории. К концу 60-х годов появилась целая плеяда исследователей, работы которых и подводили итог в изучении многих вопросов истории готов, и показали необходимость критического переосмысления ранее полученных выводов. Особенность развития буржуазной историографии по готской проблематике состоит именно в том, что только в 60——70-е годы позитивизм сменяется «новой историографией», представители которой предлагают новые методы и подходы в решении готского вопроса.