Выбрала красна девица, в жизни эйчар-директор, Екатерину Великую – и хорошо, а вот публичная ситуация не придумывается. И ладно. Диктовать ответы на письма секретарю тоже можно, а можно давать аудиенцию послу иностранной державы, а можно… Здесь момент деликатный, поскольку задание ни в коем случае не должно становиться «тестом на эрудицию»: подсказать ситуацию можно, но смысл подсказки только в оживлении фантазий исполнителя, что-то подхватывается, а что-то нет.
Когда народ работает в парах, я бегаю между всеми этими творческими лабораториями и подбрасываю свои подсказки. Одна из них – начинать с воображаемой ситуации, места действия. Место подскажет, сидя или стоя, громко или тихо, что может оказаться в руках. Место же «навеет» и многое другое, поскольку у всех нас есть какие-то смутные образы этих героев, окруженных подобающим фоном, декорациями. Вторая подсказка – максимально включать тело, в том числе и ощущения, связанные с костюмом.
Если двигается Мессир Воланд, то его поступь повторяется движениями складок хламиды. Упомянутая Государыня затянута в корсет, а фижмы и многочисленные нижние юбки тоже меняют пластику. Вертеть головой не получится не только в силу высокого происхождения: приподнятая и тяжелая прическа не позволит. Некоторые персонажи костюма не имеют, но тело у них все равно есть. Рыжий кот, наглец и обаяшка, ступает по-кошачьи, лапки мягкие, разворот плавный, муррр. Удав Каа тоже «не вполне одет», иногда для него в нашей коробке выбирается всего-навсего узорчатая тряпочка на запястье исполнителя, но текучее движение большой и грозной змеи – без него мы не обойдемся. Никакого натурализма, разумеется, только почерк, намек.
Мы помним, что все роли материальны, у всех есть телесный и пластический эквивалент: не может Призрак тяжело ступать и двигаться, будто на шарнирах, а Снежная Королева – ходить вразвалку, у Арины Родионовны вообще ноги в лаптях и она, скорее всего, сидит, кто же сказки стоя рассказывает? Если фантазия и телесное вживание в фантастическую роль нам помогают, – а должны, то проблем с содержанием речи не будет. А что до истории и географии с литературой? Нет, пожалуй, нам сегодня не до них.
Момент, когда группа готова показать своих героев, особенно затягивать не стоит: если времени на подготовку чуть-чуть не хватило, это даже лучше, больше будет импровизации и меньше требований к чисто актерской стороне дела. Ну и я еще добавлю каркающим голосом Бабы-яги, что нечего тут на Оскара номинироваться, тут вам не кастинг на ТВ, а ну, работать! Впрочем, им не до меня.
Крупные, почти архетипические персонажи обладают такой мощной энергией, а побыть в их шкуре так интересно и так это все далеко от «листа оценки презентации», что материал ведет и лепит выступление сам.
Нас ожидают удивительные превращения людей, которые тут вещали, информировали, убеждали и прочее аж полтора дня. Но такими мы их еще не видели, это в других местах не показывается, и всем понятно, что выбор персонажа диктуется, как ни крути, тайными желаниями исполнителя: если у Змея Горыныча в его публичных выступлениях есть нечто, чего не хватает в моих, значит, мне это необходимо, я хочу этим обладать!
И единственное, что мешает мне пыхнуть огнем изо всех шести ноздрей, это то, что я не Змей Горыныч. Ну, это горе поправимо – вон лоскут зеленый.
Кстати, о выборе персонажей… Ну, веду, веду кое-какую статистику. Уж человек двести пятьдесят точно делали это задание. Кого они выбирают, мне известно. Если интересно – расскажу. И уж не знаю, выбор этот «Бах навеял» или что иное, но частенько выбор таков. Да не пугайтесь вы сразу-то, это ж все на уровне тенденции. Тут бы еще посмотреть в динамике – какие персонажи появляются, какие исчезают… Руки пока не дошли, да и кого эта динамика заинтересует, разве что культурологов. Так, для себя, догадки кой-какие проверить… Ладно, рассказываю.
Персонажи, обладающие властью и харизмой всех видов и оттенков: Юлий Цезарь, Иван Грозный Петр Первый, Сталин, Гитлер, Черчилль, далее по списку. Тираны, диктаторы, легендарные политики, полководцы. Женские фигуры этого ряда – Екатерина Великая, Елизавета Английская, Маргарет Тэтчер. Полководец может быть необычен, как Михайло Илларионович Кутузов, а царица может быть привлекательна, как Клеопатра. И все же власть, влиятельность и харизма в этой галерее персонажей – главное.
Мифические животные, как правило, крупные и могучие, зачастую хищные: Змей Горыныч, Минотавр, Лохнесское чудовище, Король Лев, Багира, Каа, Серый Волк.
Фантастические существа, отличающиеся вездесущим характером и сверхъестественным могуществом: Призраки, Кощей, Панночка, Мерлин, Снежная Королева, Фантомас, Воланд, Зевс и другие олимпийцы, Мэри Поппинс, Пифия. Из более «земных» персонажей этого ряда вспоминают Вольфа Мессинга и прочих экстрасенсов, гадалок и магов попроще, фокусников, а то и мудрецов.
Острохарактерные, эксцентричные, неуправляемые и провокативные персонажи – их выбирают часто, спектр окрасок очень богат. Рыжий Клоун, Обезьяна, Карлсон, Жириновский, Фаина Раневская, могильщик из «Гамлета», Иван-дурак, Алла Пугачева, Пеппи Длинныйчулок, Старуха Шапокляк, Солоха. Ну и для Бабы-яги место находится, конечно.
Прежде чем из этого «парада-алле» можно будет взять малую, целебную дозу, он должен быть развернут и сыгран во всей красе. «Краса» порой вызывает довольно сложные чувства: не делясь никакими биографическими сведениями и находясь под защитой условной, игровой, «понарошечной» ситуации, человек наконец может сделать со своей речью то, чего его душеньке угодно. И вот что ей, оказывается, угодно…
Когда вышколенная барышня-менеджер превращается в надзирательницу концлагеря, банкир начинает жеманно ворковать о моде и безделушках, а застенчивый эксперт-аналитик, грохнув кулаком по столу, требует выдать изменников, злоумышлявших на его цареву власть, это бывает так неожиданно и так по-своему верно, что группе порой становится на секунду-другую даже жутковато.
Немного сходно с нашей реакцией на «страшилки» – своего рода иммунизация, выведение на свет божий того, чего мы в себе и желаем, и боимся. Связь смешного, неконтролируемого, таинственного и ужасного здесь очевидна. Боги, диктаторы, животные и клоуны оказались в одном пространстве не просто так. Область выбора ресурса говорит о том, что у наших гиперсоциальных и суперправильных участников тренинга в дефиците, что «голодает». Как сказал по поводу героев этой игры один руководитель департамента (!) – «они такие, им можно». Вот чем привлекательны Великие, Ужасные, Безбашенные – им можно! А нам нельзя – и очень возможно, что и к лучшему…
Между прочим, в одной группе эта тенденция может так явно и не просматриваться – чтобы ее уловить, понадобились записи за несколько лет. Так что и обсуждать выбор персонажей на тренинге нечего, а то и до чего-нибудь психологического недолго докатиться. Мол, «в тени есть золото», архетип разбушевался… Знать ничего не знаю, какая такая салфетка-подковочка, мы в своем праве, ситчик покупаем…
У нас, дорогой читатель, ориентация на практический результат – и он будет. А уж из каких пузыречков накапали и каких травок подбросили – это никого не интересует, это наша кухня, а на кухне умничать не очень-то полезно. Связь науки и практики, говорите? Уморили. Знаю я эту связь, в каких только НИИ не работала. Давайте-ка вернемся в тренинговый зал да посмотрим, что нам дальше делать. А то кашу заварили, а до результата еще работать и работать.
Принцип Парацельса(О дозировке ресурсной роли, социальной адекватности и фиге в кармане)
У великого Парацельса есть восхитительная мысль: нет ни одного вещества, которое не было бы ядом; вредно все, но полезным и даже целительным его делает правильно подобранная доза.
Понятно, что не любая группа и не в любой момент разыграется настолько, чтобы и впрямь показать «других себя». Роли ярких и мифологизированных персонажей прикрывают и дают опору, позволяют развернуть спрятанное, а уж прячем мы чешуйчатый хвост, хлыст за голенищем или инкрустированный веер – это зависит от того, какую часть своего потенциала мы позволили засушить на корню или держать на голодном пайке.
Казалось бы, задание не трудное. При условии, что внешняя выразительность и театральность – средство, а не цель. Бывают осечки? Бывают, но их можно скорректировать и прямо, по ходу дела помочь. Единственное о чем прошу, когда персонажи уже выходят на авансцену – все на тот же пятачок у флипчарта, – это не выпадать из роли, что бы ни происходило. Чувствуешь, что содержание исчерпывается, завершай, но из роли. Нам ведь здесь объем не нужен, нам важно ощущение и способы его запоминать.
А еще нам важно, чтобы это яркое и впечатляющее действо не осталось всего лишь игрой.
Мы вылепили ярких, даже гротескных персонажей, у которых, как сказано в инструкции, много… Чего много, мы даже не обсуждали. Не надо нам в этот момент разбирать на винтики новую и явно ресурсную речевую роль, а надо нам взять из нее немного этой вот яркой краски, да и капнуть в свою обычную речь, призанять, подсолить, добавить полтора грамма вот этого вот самого, как бы оно ни называлось. Поэтому главная учебная задача этого упражнения не исчерпывается блестящим выступлением из ролей ресурсных персонажей. Блестящими их, кстати, делает прежде всего очевидное, незапланированное, никем не обещанное удовольствие.
Вот наш старый знакомый майор МВД – ну тот самый, который о вышивании гладью в первый день рассказывал. Выбрал роль Римского Сенатора, обращается к «коллегам» с призывом. И простыни у нас нашлись, потому что какой же сенатор без тоги. Вот встал, вот его «персональный тренер» поправил на нем складки драпировки, вот оглядел аудиторию, и зазвучал глубокий голос человека, привыкшего говорить на божественной латыни, под сводами Вечного города: «Сограждане! Римляне! Доколе мы будем терпеть бесчинство черни?!» Посмотрите, как без всякой технической работы собралась речевая роль: стоит мужик на полной стопе, развернув грудную клетку – прямой, статичный, с глубоким и мерным дыханием; правой рукой расставляет акценты – речь получается ритмизированной, это почти стихи. В тоге не поерзаешь – сползет. Эмоциональная окраска – праведный гнев, притом оформленный по правилам жанра. Римский сенатор – это вам не думак, он визжать не будет. Достоинство и политическая воля, знаете ли – у нас в Древнем Риме без этого никак.