О жаргонном походу, заменившем собой наречия похоже, вероятно, наверно, по-видимому и использующемся для выражения какого-либо предположения. Ну ко мне у тебя уже неприязнь походу, – можно прочесть сегодня в каком-нибудь интернет-чате. А у филологов наблюдается стойкая неприязнь к этому самому походу.
И обидно же: выросло уже целое поколение, которое даже не подозревает, что есть наречие похоже для выражения смыслов «кажется», «можно предположить», «вполне вероятно»…
Жаргонное походу образовалось путем сокращения нормальных оборотов по ходу дела, по ходу разговора и так далее. А смысл и орфографию заимствовало у наречия похоже: общечеловеческое по ходу (движения, например) пишется в два слова, жаргонное походу – в одно.
Кстати, как писать походу – очень популярный в сети вопрос. Второй – нужно ли походу выделять запятыми. Если оно заменяет вводные слова похоже, вроде бы – нужно: Он, походу, нормальный чувак. А если это междометие – для компенсации недостатка смысла или увеличения длины и значимости фразы, запятые не нужны: Не, ну он походу нормальный чувак!
Как использовать? Я бы сказала – «никак», но запретить пользоваться жаргоном не в моей власти. Да и не надо. Оставьте походу, если оно вам так дорого, для интернет-коммуникации и общения с друзьями, но добавьте к интонации чуть-чуть иронии. А в других ситуациях, особенно официальных, употреблять это жаргонное слово нельзя. Только – похоже!
Вернемся к тому, с чего начали: похоже, высокий чиновник не приедет на форум? Что же, жаль. Зато не обидно за русский язык и ничем не провинившиеся перед его носителями слова. И хорошо, что ситуация прояснилась по ходу подготовки к событию.
Отпечатки с опечатками
Знакомая картина? Целый день трудился над рефератом, искал материал, картинки, набирал текст на компьютере, выводил его на принтер, радуясь четкости отпечатков иллюстрации. А получил тройку, потому что текст оказался с опечатками.
Что такое опечатки, знают все: это ошибки в печатном тексте, допущенные из-за невнимательности, их еще ласково называют «очепятками». Опечатки бывают, как ошибки, грубыми и досадными, а становясь многочисленными, портят репутацию автора и пропустившего опечатки корректора. Увы, сегодня и в серьезных книгах опечаток множество, что уж говорить о школьных работах! Впрочем, и раньше было не лучше, показывает Национальный корпус русского языка. Например, в «Журналисте, читателе и писателе» М.Ю. Лермонтова читатель замечает, что для того, чтобы открыть журнал, нужна известная отвага: «Во-первых, серая бумага, Она, быть может, и чиста, Да как-то страшно без перчаток… Читаешь – сотни опечаток!» А вот свидетельство одного из современников А.П. Чехова: «Толстой восхищался рассказом Чехова, кажется – “Душенькой”. Он говорил: – Это – как бы кружево, сплетенное целомудренной девушкой; были в старину такие девушки-кружевницы, “вековуши”, они всю жизнь свою, все мечты о счастье влагали в узор. Мечтали узорами о самом милом, всю неясную, чистую любовь свою вплетали в кружево. – Толстой говорил, очень волнуясь, со слезами на глазах. А у Чехова в этот день была повышенная температура, он сидел с красными пятнами на щеках и, наклоня голову, тщательно протирал пенсне. Долго молчал, наконец, вздохнув, сказал тихо и смущенно: – Там – опечатки…»
Отпечатки мы тоже научились различать. Первыми на ум почему-то приходят отпечатки пальцев – по ним определяют личность преступника; помогают сыщикам искать злоумышленников и оставленные на месте преступления отпечатки обуви, автомобильных покрышек… У слова отпечатки в этом значении есть синоним: следы. В некриминальном контексте встречаются отпечатки иллюстраций, отпечатки с гравюрных досок – это уже не «следы», а оттиски, таково второе значение слова. Но есть у него и третье, переносное значение: отличительная особенность, след чего-либо. Чье-то лицо может нести на себе отпечаток грусти, глубоких переживаний, а чье-то – отпечаток грубости или нежности, в зависимости от характера. Неодушевленные предметы тоже могут иметь такую печать, как, например, Сухарева башня в описании М.Ю. Лермонтова: «Она гордо взирает на окрестности, будто знает, что имя Петра начертано на ее мшистом челе! Ее мрачная физиономия, ее гигантские размеры, ее решительные формы, все хранит отпечаток другого века, отпечаток той грозной власти, которой ничто не могло противиться».
Отпечатать можно книгу, и не одну, а целый тираж, фотографии, текст, – как написано в словарях, «осуществив их печатание». А можно отпечатать и… конверт или комнату, то есть раскрыть их или распечатать, если они были перед этим опечатаны. Опечатать значит «наложить печать на что-либо для сохранения в неприкосновенности». В одном из произведений А.Ф. Писемского встречается и другой, устаревший вариант этого глагола, у него «из запечатленной (то есть опечатанной) молельни были похищены иконы». А еще у А.Ф. Писемского по страницам, как по двору, гуляют «голуби с опечатанными крыльями». И один из персонажей говорит: «История моя длинная, опечатать ее стоит… Вот какая моя история!» Нет, это не опечатка. Сейчас бы сказали: история достойна пера. А во времена А.Ф. Писемского и опечатать (пропечатать, как формулировал В.И. Даль, «прописать печатно») ее было можно.
С кем мы имеем дело – с невежей или невеждой?
Ошибочно ли употребление слова невежа в значении невежда? Позволяют ли нормы языка использовать эти слова как синонимы? На эти вопросы частенько отвечает портал «Грамота. ру». И отвечает положительно, правда, с оговоркой: можно, но только в разговорной речи. Между тем в допушкинскую эпоху они друг друга прекрасно заменяли. «Невежи судятъ точно такъ: Въ чемъ толку не поймутъ, то все у нихъ пустякъ», – писал в одной из своих басен И.А. Крылов, используя так называемый «простонародный» вариант, а А.С. Пушкин в отношении своего героя в «Евгении Онегине» употребляет «высокое» слово: «Он сердцем милый был невежда». В послепушкинскую эпоху слова невежа и невежда из синонимов превратились в паронимы.
Невеждой сегодня называют человека необразованного, «незнайку», который ничего знать и не хочет, а к знающим людям относится враждебно, невежей – человека невоспитанного. Как следует из «Словаря паронимов русского языка» О.В. Вишняковой, невеждой можно быть либо «полным, абсолютным», либо только в какой-то области – науки, знания, искусства, даже любви. Впрочем, некоторые называют себя невеждами, признавая, что знают отнюдь не все, как герой А.П. Чехова, автор «Письма к ученому соседу»: «Хотя я невежда и старосветский помещик, а все же таки негодник старый занимаюсь наукой и открытиями, которые собственными руками произвожу и наполняю свою нелепую головешку, свой дикий череп мыслями и комплектом величайших знаний».
А вот невежей лучше вообще не быть: грубиянов никто не любит. Козьма Прутков советовал: «Не прибегай к щекотке, желая развеселить знакомую, – иная назовет тебя за это невежей». Впрочем, русские писатели отлично понимали, что невежей можно быть и не по своей воле – заест среда, вот и станешь неотесанным! В подтверждение приведем цитату из А.П. Чехова: «Какая у мужика жизнь? Только есть да пить, харчи бы подешевле, да в трактире горло драть без ума; и ни тебе разговоров хороших, ни обращения, ни формальности, а так – невежа!»
В древнерусском языке было и слово вежа, оно относилось к человеку опытному, знающему, как себя держать. В словаре В.И. Даля можно еще обнаружить это слово, правда, с пометой «старое»: вежа – знающий, сведущий, ученый, образованный; и с ремаркой: «ныне вежа и невежа относятся не до учености или познаний, а до образования внешнего, до светского обращения, знания обычаев и приличий». Современному языку в наследство от вежи досталась вежливость, а древнерусская форма невежа стала обозначением человека невоспитанного. Необразованного, несведущего человека стали называть невеждой, использовав старославянскую форму слова. Но прилагательное, характеризующее такого «неуча», образовалось уже от русского корня: невежественные люди встречаются до сих пор, и не только в языке.
А вот слово вéжливец вообще утратилось. А было оно, если верить В.И. Далю, «почетным названием колдуна, знахаря, который на всех свадьбах занимает первое место, оберегает свадьбу и молодых от порчи». Забавно, что вежливец был «нестерпимо груб» и сидел за столом в шапке, то есть вел себя, как самый настоящий невежа.
Все эти слова произошли от одного и того же глагола ведать, то есть «знать». Кроме самого глагола ведать, от которого так и веет стариной и книжностью, в современном русском языке остались частица ведь – «не так ли, разумеется», образованная от формы повелительного наклонения глагола ведь – «ведай, знай, понимай», существительные ведомость и ведомство, обороты с ведома или без ведома кого-либо (то есть с согласия или без согласия какого-то человека) и наречие неведомо (неведомо что, неведомо куда).
Грамота – «бедная» родственница грамматики
Грамота («умение читать и писать») и грамматика («учение о строении и изменении слов и соединении их в словосочетания и предложения») – слова, безусловно, родственные. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в любой словарь иностранных слов или историко-этимологический справочник: оба они произошли от греческого gramma – «черта», «письменный знак», «буква». Но почему-то в одном из них – одна буква «м», а в другом – их две.