Впрочем, сейчас о ситном хлебе никто почти уже и не помнит. А потому фразеологизм переосмысляют. Вот какое объяснение можно прочесть на одном из интернет-форумов: «ситный друг – ненадежный человек, через него все, как сквозь сито, проходит». Появился у фразеологизма и новый вариант, более «понятный». «Послушай, друг ситцевый, у тебя партбилет с собой?» – звучит вкрадчивый голос в «Жизни и необычайных приключениях солдата Ивана Чонкина» Владимира Войновича. Моя бабушка партбилета у меня, конечно, не спрашивала, но тоже так величала: «Ну что, – говорила, – друг мой ситцевый, управимся по хозяйству – и поиграем или будем книжки читать». Так какой же он – ситцевый друг? Развеселый, легкомысленный, простой и… не дорогой? Нет, хорошие друзья нам всегда дороги. А вот отношения с ними бывают нежными и трепетными, напоминающие легкую, тонкую, радостную ткань – ситец…
И все же правильно будет иметь друга не ситцевого, а ситного. «Друг ситный, через решето не прогрохан» – поговорка из копилки Даля. Когда все другие отсеялись, лучший друг и остается.
Заманчивый тертый калач
В дороге, если почитать ничего не взял, невольно присматриваешься к соседям и прислушиваешься к их разговорам. Вот, например, две подруги едут, и одна жалуется: «Что за дети нынче пошли? Им все заграницы подавай, а на дачу их калачом не заманишь! А в огороде да в саду родителям помочь и вовсе им зазорно. А ведь огурчики-помидорчики, клубничку и яблочки – ох как любят!..»
Это правда. Младшее поколение дачниками не назовешь. А я летом часто бываю на даче. Но вот зимой меня туда калачом не заманишь – холодно в доме, как ни топи. Да и трудно ожидать, что кто-то для тебя на даче калач припасет.
Но все уже, наверно, догадались, что мы не о прелестях дачной жизни говорить собрались, а об истории всем известного выражения.
Калачом не заманишь – значит, никакими уговорами, никакими средствами, никакими посулами не заставишь кого-то куда-либо зайти или заехать. При чем тут калач?
Дело в том, что на Руси ели преимущественно ржаной хлеб – и бедные, и богатые. Наши предки даже предпочитали его пшеничному, считали его более питательным. Из пшеничной же муки делали просфоры да пекли калачи – хлебцы в виде замка с дужкой, которые для простого люда были в праздничные дни лакомством.
А в низовьях Волги и на Каспийском море ели пшеничный хлеб, ржаной был большой редкостью. Пшеницы было много, и нужны были рабочие руки для косьбы и жатвы неоглядных хлебных полей. Вот и тянулся сюда народ из бесхлебных губерний – за калачами.
Но были и такие, кого белый хлеб не прельщал. Так и сложилось выражение калачом не заманишь, то есть самым лакомым куском не завлечешь того, кто имел горькую долю и испытал суровую нужду.
Есть и другое выражение, связанное с калачом. Тертый калач – так (одобрительно или иронично) говорят об опытном, бывалом человеке, которого трудно обмануть. Как, например, И.С. Тургенев в «Певцах» – об одном из героев: «Я узнал только, что он некогда был кучером у старой бездетной барыни, бежал со вверенной ему тройкой лошадей, пропадал целый год и, должно быть, убедившись на деле в невыгодах и бедствиях бродячей жизни, вернулся сам, но уже хромой, бросился в ноги своей госпоже и, в течение нескольких лет примерным поведеньем загладив свое преступленье, понемногу вошел к ней в милость, заслужил наконец ее полную доверенность, попал в приказчики, а по смерти барыни, неизвестно каким образом, оказался отпущенным на волю, приписался в мещане, начал снимать у соседей бакши, разбогател и живет теперь припеваючи. Это человек опытный, себе на уме, не злой и не добрый, а более расчетливый; это тертый калач, который знает людей и умеет ими пользоваться. Он осторожен и в то же время предприимчив, как лисица; болтлив, как старая женщина, и никогда не проговаривается, а всякого другого заставит высказаться; впрочем, не прикидывается простачком, как это делают иные хитрецы того же десятка, да ему и трудно было бы притворяться: я никогда не видывал более проницательных и умных глаз, как его крошечные, лукавые “гляделки”. Они никогда не смотрят просто – все высматривают да подсматривают».
Калачи делали из особого теста, которое долго мяли и терли – движениями взад и вперед по доске, с нажимом. Надо заметить, что калачи различались в зависимости от способа и места их изготовления: были не только тертыми, но и смесными, толчеными, отварными, московскими, муромскими и так далее.
Почему же людей не сравнивали, например, с толчеными калачами? Да потому, что был в ходу глагол тереться не только в прямом, но и в переносном значении: «многое испытать, стать опытным». О бывалом говорили: Он в людях понатерся. Это значение и легло в основу фразеологизма и связанной с ним пословицы: Не терт, не мят, не будет калач.
Однокашники
Одну из популярных социальных сетей вполне можно было назвать не «Одноклассники», а «Однокашники». В списке друзей у каждого, кто ей пользуется, не только те, кто был в одном классе, но и товарищи студенческой поры, коллеги, просто знакомые… Откроем словарь: однокашниками называют «товарищей по учению и воспитанию». А откуда слово взялось?
Сама форма подсказывает: однокашники – те, кто одну кашу ели. Каша была любимым славянским кушаньем. И обозначением еды вообще. Не случайно поваров называют кашеварами. Есть и поговорка: «Где каша, там и наши». А в рукописном словаре Академии Российской XVIII века: «Каша – десяток или малое сообщество людей». В словаре Я.К. Грота и А.А. Шахматова 1909 года приводится выражение: «мы были с ним в одной каше» (в одной артели, в одной компании).
А вот цитата из «Записок Западносибирского отдела Географического общества» (ее приводит в «Истории слов» В.В. Виноградов): «Артелька плотовщиков называется кашей, потому что входящие в нее промышленники складываются харчами на все время промысла – “варят одну кашу”. Во время работы в лесу, в видах экономии времени складываются “по две каши вместе”, составляя продовольственные артели по четыре человека. Каждая “каша” по очереди готовит обед, доставляя тем возможность другой “каше” дольше оставаться в лесу за работой».
Фразеолог конца XIX – начала XX века М.И. Михельсон указывал на такой обычай: «В сельских школах, на юге России <…> при переходе из младшего в старший класс ученики приносили в школу горшки с кашей, которую вместе доедали, а затем на прощанье с остающимися – разбивали горшки».
Так и возникли у слова однокашник два значения – «член одной артели, товарищ по столу» и, в более широком и переносном смысле, «товарищ детства, юности, росший и воспитывавшийся в той же обстановке». Такие толкования дает В.И. Даль. А в современных словарях однокашник – только «соученик».
Вот такие, понимаете ли, печки-лавочки…
Печки-лавочки… Это присловье широко распространилось благодаря одноименным фильму и повести Василия Шукшина. Главный герой – Иван (а сыграл его в кино сам Василий Макарович) – выражение это как только не употребляет…
Например, собираясь на курорт, размышляет: «Я вон пошел с удочкой, посидел на бережку в тенечке – и все, и печки-лавочки. Отдохнул. А дети? Они пошли в школу, море стали проходить, а живьем его видели?» А уезжая в отпуск, кричит из окна поезда остающимся на перроне родителям: «Все будет печки-лавочки!»
Но путешествие проходит отнюдь не гладко. Сначала – конфликт с соседом-командировочным. Тот вздумал было поучить Ивана, как себя вести в дороге, но вынужден был ретироваться: «Вот так! – сказал Иван. Встал, засунул руки в карманы и прошелся по свободному купе. – А то будут тут мне… печки-лавочки строить, понимаешь». Потом Иван вставляет любимое выражение в разговор с попутчиком, представившимся конструктором: «Железная дорога! Тут так-то просто проедешь, и то голова кругом, а вам все время думать надо. Это же не печки-лавочки, понимаешь…» Конструктор дарит жене Ивана, Нюре, кофточку, и супруги обсуждают подарок: «– Даже не верится. Ведь такая кофта… рублей сорок, а то и все пятьдесят. Вон Грушке Богатковой брат прислал – сорок пять рублей, пишет, а она победней этой-то. – Эта? – Иван прикинул на глаз. – А шестьдесят не хочешь? Сорок… Это же заграничная, вон, гляди, клеймо-то. Это тебе не печки-лавочки». А затем выясняется, что «конструктор» на самом деле был вором. Пережив ужас от возможного обвинения в соучастии, Иван с Нюрой с опаской встречают нового соседа – настоящего профессора. А когда тот за чаем выходит, герой наш велит жене: «Проверь деньги, а то тут снова пошли печки-лавочки…» И так далее, и тому подобное.
Каждый раз эти самые печки-лавочки означают разное: хорошо, ладно, будут тут мне из себя что-то строить, не хухры-мухры или не фунт изюма, фокусы… Можно и другие синонимы подобрать…
Может показаться, что это выражение-паразит. Но на самом деле у него есть абсолютно конкретное значение, связанное с плутовством. Историю печек-лавочек рассказывает В.И. Зимин, автор «Словаря-тезауруса русских пословиц, поговорок и метких выражений». Связана она с одним древним обычаем. Своекорыстный человек приглашал к себе приятеля или кого другого, кого хотел как-то использовать, предлагал ему выпить, угощал… А когда гость пьянел, хозяин устраивал его отдохнуть на печке, приговаривая: «Хлеб-соль сном золотят». По русским обычаям предложение отдохнуть на печке было большой честью.
Почивал гость, просыпался… И похмелялся. Хозяин тогда предлагал: «А теперь посидим на лавочке, поговорим о делах» – и выкладывал гостю свою просьбу.
Понятно, что гостю неудобно было отказать в просьбе после такого хорошего приема и угощения!
Сделка заключалась, а о том, что ее сопровождало, договаривались молчать. Но тайное всегда становится явным. Люди узнавали правду и говорили со злой иронией: «Знаем… Знаем мы эти