Тем смешнее выглядит Иван Ефремов со своим романом «На краю Ойкумены», герои которого проклинают кровавый режим фараона. Мечтают отринуть оковы рабства и улепетнуть через пустыню навстречу свободе. Аха-ха-ха-ха!!!
Правитель Египта на парадных изображениях традиционно держит могучей рукой пучок жалких врагов державы, сгребая за шкирку беспомощных ливийцев, нубийцев и сирийцев. Египтологи в шутку называют такие изображения «Петрушкой».
Дочь земли Египетской никогда не выйдет замуж за иноземца (даже если он – царь). И не оставит хену. Мой великий отец Тутмос постоянно получал предложения от соседних царьков отдать в жены их сыновьям одну из нас – принцесс. Или хотя бы любую знатную даму дворца (ведь кто за границей посмеет сказать, что она – не дочь фараона, да будет он жив, цел, здоров!).
Но все сваты были отправлены подальше. Папа не разводил дипломатию. И отвечал в письмах, что не только царевну, но и простую дочь Египта, и даже египетскую козу не отдаст за иноземца. Пусть он хоть трижды наследник престола. Уж слишком велика Черная земля, попирающая Юг и Север. Покорившая все народности – от азиатов до нубийцев. Последних мы высокомерно называем кушитами (презренными).
Я условно делю мир на четыре расы. Белые, желтые, черные и красные. Красные – это, разумеется, мы. Благословенные египтяне. Желтые – ливийцы. Белые – финикийцы и сирийцы. Черные – нубийцы. А сколько рас в современном тебе мире?
Море и рекаА когда на море качка, и бушует Уадж-Ур…
Древний египтянин не называет Нил – Нилом. А называет просто – Итеру, то есть река. Море же мы зовем – Уадж-Ур («Великая Зелень»).
Конкретно у Средиземного моря есть собственное название – Уадж-Ур Хау Небу («Великая Зелень, живущая вокруг плетенок»). Ибо шумит оно за плетеными оградами жилищ с самого начала времен.
Цифры
Цифры у нас обозначаются следующим образом. Сотня – веревка для измерения полей. Тысяча – лотос. Десять тысяч – головастик. Сто тысяч – лягушка, которая может выпустить в мир полчище головастиков. Миллион – человечек, воздевший руки вверх. Десять миллионов – восходящее солнце.
Времена года и календарь
Таких понятий, как зима и лето, у жителя Кемет нет. В моей великой стране не четыре, а три сезона. Разлив, посев и жатва. По четыре месяца каждый:
с июля по ноябрь – ахет («разлив»)
с ноября по март– перет («всходы»)
с марта по июль – шему («засуха»).
В каждом месяце по 30 дней. Итого 360. А оставшиеся 5 дней года попросту ставим в самом конце. Они так и называются – хериу-ренпет («стоящие за годом»).
Кстати, на хериу-ренпет мы с размахом отмечаем дни варенья Осириса, Хора, Сета, Исиды и Нефтиды.
Табличка месяцев:
1. Январь-февраль – фаменот
2. Февраль-март – фармути
3. Март-апрель – пахон
4. Апрель-май – паини
5. Май-июнь – эпифи
6. Июнь-июль – месоре
7. Июль-август – тот
8. Август-сентябрь – паофи
9. Сентябрь – октябрь – хатир
10. Октябрь-ноябрь – хойак
11. Ноябрь-декабрь – тиби
12. Декабрь-январь – мехир
Бальзамирование и гробница
Ох и мрачной же вы себе представляете нашу цивилизацию! Одни названия кинокартин чего стоят – «Кровь из гробницы мумии», «Проклятье фараонов». Что за сознание могло породить на голубых экранах такую пессимистическую подборку?
На самом деле мои подданные – жизнелюбивые и веселые ребята. И не посвящают жизнь подготовке к смерти. Более того, у нас нет понятий ада и адских мук. Невозможность попасть в райские поля Иалу сама по себе – наказание за неправильное поведение в земной жизни.
В гробницу еще живые члены семьи частенько приходят с пивом, вином и снедью. Устраивают домашний праздник. Мы верим, что духи родственников, ушедших в загробный мир, даруют здоровье и жизненные силы. Да и росписи на стенах наших усыпальниц не всегда мрачны. Там полным-полно жизнеутверждающих наблюдений и деталей. Например, в знаменитой гробнице писца по имени Менна среди росписей есть обаятельная девушка, вынимающая у подружки занозу, и собирающая плоды молодая мама с ребенком в слинге.
В моей культуре страшно не столько умереть, сколько сделать это без правильного погребенья. Ибо каким бы замечательным парнем ты ни был при жизни – без сложных ритуалов блаженства после смерти не видать, как остреньких ушей Анубиса.
Мумификация для чайников
Важно идеально сохранить тело для вечной жизни на полях Иалу. Если плоть разлагается – тонкая сущность человека грустит и страдает. Поэтому все мы в конце пути попадаем на стол бальзамировщиков. Там тело надрежут, вынут органы, опустят в натрон. И, наконец запеленают. Бедного рыбака завернут в собственный грязный парус. Богатого вельможу – в сотни метров тончайшего льна.
Освобождаться от пелен в загробном мире не придется. Там будет действовать (ходить, говорить, есть, слышать и чувствовать) не земное тело человека, а его тонкая сущность.
Значительную роль во время мумификации играют четыре канопы (ритуальные сосуды для хранения вынутых и забальзамированных органов умершего). А вот сердце жрецы оставляют в груди.
Кстати, канопы и прочий погребальный инвентарь следует заказывать, когда ты еще живехонек. Долгое время в ходу у нас были стандартные пузатенькие сосуды с лицом покойного. А вот я – цветок Египта и возлюбленная Осириса – для своего погребения пожелала революционно новые. Длинные, с головами четырех сыновей Хора, защитников трона Осириса – четырех гениев (Хормесут). Хоть братец Тутмос и верещал на всю деревню мастеров, что нельзя нарушать традиции отцов. Как был в детстве истеричкой, так и остался. Но я спокойно возразила, что мой отец – Амон. И я буду сама создавать погребальные тренды, если пожелаю.
Канопы для хранения органов усопшего
С точки зрения твоих современников, сыновья Хора выглядят слегка эпатажно. Имсети (с головой человека) хранит печень; Дуамутеф (с головой шакала) – желудок; Хапи (с головой павиана) – легкие; и Квебехсенуф – тот, кто омолаживает собственных братьев (с головой сокола), – защищает кишечник.
Я безумно захотела, чтоб мои внутренности оберегали четыре прекрасных верховных принца, уничтожающих грехи. Четверка, вечно стоящая у престола своего деда на цветке голубого лотоса.
Начиная с нашей XVIII династии именно они охраняют внутренние органы и изображаются на крышках каноп.
Когда я была ребенком, а не взрослой 16-летней царицей, мы с братьями Аменмесом, Уаджмесом и сестренкой Нефрубити в играх пользовались считалочкой:
Наши принцы Хормесут
Твои органы несут.
Желудок, кишочки,
И печень в горшочке.
Чтоб в Дуате вечно жить!
Выходи, тебе водить!!!
Правда, сейчас оба брата и сестра перебрались на западный берег – в свои гробницы в Долине цариц и царских детей. Но я вспоминаю моих любимых каждый день.
Я помню тебя, принц Уаджмес! Тот, что до завтрака трижды переплывал Нил. Уаджмес, который должен был стать фараоном и жениться на Нефрубити.
Я помню тебя, заикающийся, но всегда веселый принц Аменмес. Тебя, который в три года научился танцевать военный танец с метательными палками. А в пять лет знал штандарты всех колесничьих отрядов.
Как-то раз мы всем двором по обычаю ловили орикса[34], чтобы пожертвовать богам пустыни. Уменьшить мировой хаос и упрочить миропорядок. (Кстати, возможно, у козла отпущения торчат рожки именно нашего орикса.) Так вот, я во время жертвоприношения запнулась, сильно упала и напрочь снесла коленки. Кричала и никого к себе не подпускала. А ты, Аменмес, успокоил меня, промыл кровоточащие раны, приложил целебные листья и над каждой ногой прочел молитву Сехмет, изгоняющую боль. Потом до конца церемонии держал меня на плечах.
Я помню тебя, принцесса Нефрубити, младшенькая сестра моя! Та, что всегда придумывала хорошие окончания нашим страшным снам… Уаджмес своими руками сделал для тебя – мертвой невесты своей – подарок. Деревянный саркофаг для любимой ручной газели. Чтоб ты с ней не расставалась в полях Иалу.
Когда ладья моей сестренки причалила к западному берегу, уже я стала готовиться к браку с Уаджмесом, наследным принцем – будущим фараоном. Была ли рада? Нет! Не проходило и дня без слез о Нефрубити.
Через год после смерти принцессы мой брат и жених проснулся абсолютно весь покрытый красными струпьями. И когда начался разлив, присоединился к ушедшей невесте у престола Осириса.
На родителей было страшно смотреть. А я стала нареченной последнего живого принца – весельчака Аменмеса – нового наследника трона.
Угадай, что случилось через год? Правильно… Аменмес, к ужасу мамы, тоже стал расчесывать грудь. И за неделю оказался в объятиях Анубиса, несмотря на обряды жрецов.
Я – последний живой ребенок – так сильно напоминала царице Яхмес потерянных детей, что она от горя целый год не говорила со мной. А мне было только 10 лет, читатель!
Наконец, родители, которых подточило горе, ушли в загробный мир. Ведь смерть царских отпрысков – не личное дело правителя, а угроза благополучию страны!
А я в 12 лет разделила трон с занудой Тутмосом II, которого родила моя тетя. Что-то противоестественное есть в том, чтоб сочетаться браком с парнем, которого произвела на свет не твоя мать! В общем, Тутмос – это полумера. Полупринц в полусандалиях.
Так что, когда слышу нашу считалочку из детства про братьев Хормесут, хочется плакать.
Но не будем о грустном. Лучше поговорим об устройстве гробниц, где коротают вечность части человеческой души.
Что же такое – древнеегипетская гробница? Это капсула для трансформации ушедшего к новому жизненному циклу. Поэтому вход в нее грамотнее называть выходом. Ведь он делается не для живых, а для умерших.