Говорит Древний Египет — страница 22 из 41

Но знаете, что еще лучше, чем воевать доблестно и отважно? Вообще не воевать! Ни женщинам, ни мужчинам! Ведь четыре тысячи лет прошло со времени моего правления. Давайте-ка, друзья, учитесь потихонечку решать вопросы дипломатическим путем.



Кстати, не только прабабушка, но и бабушка моя была необыкновенной дамой. Любимая бабуленька – Яхмес Нефертари – основала в Карнаке институт супруги бога. Этот древний вуз назывался «Место чистое женщин». Самых знатных и талантливых девушек там обучали искусству жрицы. Ты не представляешь, как я любила лекции по медицине, астрономии, магии, литературе, музыке! Особенно легко мне давался предмет «организация женского хора». И да, теперь Мое Величество – дипломированный специалист по умиротворению богини. Так что не волнуйся. Все будет хорошо.

Сенмут

О Сенмут, сын простого воина и певички! Какими словами рассказать о тебе?!

Египтологи до сих пор не уверены, от кого я родила принцессу – от красавчика-архитектора или от задохлика Тутмоса II. Ну гадайте, ребята, гадайте… Аха-ха.

Сенмут был моей правой рукой. Великим архитектором Обеих Земель. Он девять лет строил погребальный храм Джесер Джесеру Амон («Священнейший из Священных Амона»). Равного которому никогда не создавал человек. Он вырублен в скалах на западном берегу Нила.

Возле каждой колонны стоят мои осирические статуи (то есть я – Великая Хатшепсут – в образе Осириса). Ноги статуй покрыты саваном, связанным с культом этого бога, победившего смерть. Этим каменным девчонкам – 36 веков. А они до сих пор прекрасно выглядят. Когда я вижу три белоснежные террасы храма, сердце мое неистово бьётся, словно красный окунь у берега, на котором стоит любимый.

Сразу вспоминаю, как Сенмут ходил контролировать строительные работы с тяжеленной гиппопотамовой плетью под мышкой. И таааак вопил на мастеров! С прекрасных губ слетали жуткие бранные слова! О Исида! Сразу становилось ясно, что это сын провинциального воина.

Так вот, мой храм до сих пор неплохо сохранился. Если будешь в Египте, посети это место. Войди и рассмотри рельефы на тысячелетних стенах.

Ты увидишь тщательно прорисованные мирровые деревья, которые в кадках на кораблях приехали из волшебного путешествия в далекий Пунт, который мы зовем Та-Нечер («Земля бога»). (Нынешний Сомали.) Туда я отправляла военно-торговую экспедицию за благовониями под началом отважного вельможи Панехси. Мои посланники на быстрых кораблях добрались в земли, где совершенно черные люди живут в странных хижинах на сваях. Тут нужно понимать, что все морские путешествия в моей стране каботажные. Вдоль бережка.

На стене Джесер Джесеру увековечены слова простых воинов, перетаскивающих драгоценные деревья с кораблей на родную землю Египта: «Желаем вам счастья у нас, благовонные деревья из Та-Нечер. Мааткара будет лелеять вас в саду по обеим сторонам своего храма. Как повелел её папа – бог Амон!»

Мирру (антиу) и ладан (сенечер) мы используем в обрядах. Фараон буквально шагу не может ступить в храме без ритуальной курильницы асетеш (в виде руки), в которой дымятся зерна сенечера.

Про толстую царицу Пунта

Одна из самых любимых моих фресок в Джесер Джесеру – как раз встреча моего посольства с царем Пунта и его толстой царицей.

Ты, наверное, обратил внимание, что египтянки на рисунках стройненькие, тоненькие и безгрудые. Вот такая конституция. Поэтому царица земли Пунт по имени Ати – большая, шикарная, с огромной попой – просто поразила наших художников, которым надоели субтильные дамочки. Ее потом несколько поколений перерисовывали со стены моего храма на остраконы. Чтоб дома любоваться.

Обычно копировали такую картинку: стоит экзотическая толстуха Ати. С нею гостеприимный царь по имени Пареху. Счастливый муж красавицы. За ними двое сыновей-наследников, дочка-царевна, только начинающая набирать полноту и красоту. И страдалец-ослик, который привез Ати встречать делегацию из Кемет.

Тутмос III – Наполеон Древнего мира

Историки задаются вопросом, почему я не отравила своего пасынка и зятя – Тутмоса III, воцарившегося под именем Менхеперра? Ведь Мое Величество стало регентом, получило полноту власти, а мальчик был прямой угрозой.

Как я могла его отравить? Во-первых, он мой родной племянник. Моя кровь! Когда подрос, стал невероятно похож на своего деда и моего любимого отца.

Во-вторых, что я должна сказать после смерти великим предкам? «Привет, я убиваю детей»?

И, в-третьих, я люблю этого мальчика. Да-да. Когда впервые уходила с войском в Нубию – маленький Тутмос дал мне на счастье рисунок, который сам старательно накарябал на папирусе. Из огромного кривоватого лотоса рождается божество миллионов лет. А рядом он и принцесса Нефру-Ра держат в руках по собачке. Как можно погубить такого ребенка?!

Когда Мое Величество, наконец, утомилось сердцем и Менхеперра, да будет он жив, цел, здоров, прорвался к власти, он запилил регулярную армию. Помню, как этот парнишка говорил: «Жизнь без регулярной армии как любовь к женщине не царской крови. Движение есть – прогресса нет!»

А его невеста Нефру-Ра громко хохотала и добавляла: «В солдате все должно быть прекрасно! И Ба, и парик, и исподнее!»

За годы самостоятельного правления Тутмос провел 16 умнейших военных кампаний.

Шестнадцать, Карл!!! Это очень много!!!! (Я, например, ходила в завоевательные походы только дважды). В итоге – парень присоединил к державе 367 иностранных городов.

Парадоксально, но вражды между Тутмосом и мной не было. Хотя я и оттерла его от золотого трона на целых 20 лет. Зато парень получил в жены принцессу Нефру-Ра и неограниченный бюджет для набегов. Я – Великая Хатшепсут, Госпожа земли от края и до края ее – не жалела людей и припасов на военные причуды племянника. Пусть себе таскается в горячие точки – к соседям за урожаем, а потом пьянствует во славу Сехмет в северных дворцах. Главное, чтоб в столице глаза не мозолил. Не стоял над моей Ба.

Зять увеселялся войной и вином. Хоть и в провинции. Это улыбалось ему больше, чем торчать 24/7 в столичном тронном зале со старичьем.

Еще при моей жизни Тутмос воевал с упоением и размахом. Не жалея себя и казны. Но после самостоятельного воцарения, разумеется, удесятерил военные старания.

Когда пасынок пришел к единоличной власти – наводнил страну статуями своей мамы Исиды, которая при жизни прозябала в моей тени.

Египтологи называют Тутмоса Наполеоном Древнего мира. И не потому, что он любил тортики. А потому, что расширил империю с севера на юг до 3500 километров (невероятная цифра для XV века до твоей эры).

Наследничек совсем крохотного росточка. Всего 1,62 м. Люди в мои времена пониже, чем в твоем веке, читатель. Но даже для нашего тысячелетия Тутмос III, да будет он жив, цел, здоров, уродился коротышкой. Мне по плечо. Особенно когда я – божественная Хатшепсут, Великая милостью и великая восхвалениями – выхожу в церемониальных коронах.

Мумия Тутмоса, попирающего Юг и Север, – одна из самых миниатюрных мужских мумий Национального музея египетской цивилизации.

Срок человеческой жизни на земле короток. 30–40 лет. И боги отвязывают ладью твоей жизни от причального столба. Мой уход в Дуат невольно ускорили придворные зуну. Они составляли снадобье, успокаивающее воспаления на лице и груди. Но кто же знал, что в состав целебного лосьона входят опасные канцерогены – креозот и бензапирен. Втирая состав в свои вечные язвы, я травила себя собственной рукой, зарабатывая онкологию.

Когда я отправилась на суд Осириса, Тутмос разбил многие мои статуи. Но не все. Лишь те, где я изображена в виде мужчины-царя Мааткара. Это мое тронное имя.

Преемник крушил стелы и моих сфинксов для легитимации собственной власти. Как говорится, ничего личного. Кстати, многие памятники великой Хатшепсут глупый Тутмос III, да будет он жив, цел, здоров, заложил кладкой, чтоб стереть из истории. В итоге под слоем камней они прекрасно сохранились на тысячи лет. А его памятники в основном разрушены. Мва-ха-ха!

Замужество дочери

Кандидатов для замужества у моей маленькой Нефру-Ра было, как ты понимаешь, маловато. А именно – один. Мой племянник Тутмос.

Разумеется, добрая девочка была достойна лучшего супруга, чем сын безродной танцовщицы, которая за всю жизнь не прочла до конца ни одного папируса.

Но увы! Я – Золотая Соколица Обеих Земель – не смогла родить принцессе брата. Хотя извела половину сокровищницы на дары Месхенет и Таурт. И только мой личный виночерпий Джехути знает, сколько слез пролито о бесплодии.

Злые языки поговаривают, что богиня не дала Моему Величеству забеременеть в наказание за то, что при живом супруге ходила с мужским скипетром. Всюду приказывала выбивать свое тронное имя. Что женщине не полагается.

Брак моей кошечки Нефру-Ра с наследником не был суперсчастливым. Но не был и мучительным. Эта парочка с пятилетнего возраста играла в коридорах Великого Дома. Тутмос без конца собирал и разбирал детскую колесницу. А Нефру-Ра важно подавала ему детали. Дети ладили.

Конечно, принцесса не стала любимой женой своего братишки. Эта роль досталась дочери одного из военных сановников. Соперницу звали Сатья. Ее тихий голос и мячики, вплетенные в косы парика, надолго приковали внимание Менхеперра. А после смерти Сатьи главной стала жреческая дочь – Меритра-Хатшепсут. Моя тезка. Хотя, как ты понимаешь, конкурировать с Нефру-Ра – дочерью двух фараонов – девушкам было ох как не просто.

Моя любимая умерла совсем молоденькой, успев побывать верховной жрицей Карнакского храма. Кстати, она исполняла обязанности первой леди не только для Тутмоса, но и для меня, когда я правила как фараон. Однако первая же беременность убила царицу в 16 лет. Великое горе для всего двора.

Овдовевший фараон искренне горевал. Целыми днями молился. Не брил щеки. Но тоска не помешала ему отдать приказ и перебить все имена на статуях Великой супруги царской с Нефру-Ра на Сатья.