Кстати, Осирис – правитель загробного мира – очень часто изображается с эрекцией. Например, на знаменитом папирусе великой жрицы Херубен (Х век до твоей эры).
Херубен была внучкой царя Менхеперра. Но не моего пасынка, который завоевал стопятьсот городов. А другого Менхеперра, из XXI династии.
Секс в целом и инцест в частности
Секс царственных брата и сестры тоже не был чем-то сокровенным. В нашей с фараоном спальне постоянно толклась куча народа. Как говорится, мне от их ароматических конусов аж не дышится уже.
Что касается простого египтянина – его домишко битком набит детьми и слугами. Так что интимная жизнь супругов не особенно интимна. Муж и жена в кругу семьи занимаются сексом так же спокойно, как современные люди обедают с друзьями и родней.
Не вижу морально-аморальной разницы между женщиной совокупляющейся или, например, поющей, танцующей, пекущей хлеб.
А вот с моим ненаглядным архитектором Сенмутом[24] нам действительно приходится любить друг друга украдкой. Эхе-хе.
Домохозяйка
Читательница, представь, что ты – дама, проживающая в окрестностях города Уассет – столицы нашей древней родины.
Все утро ты провела возле зернотерки, размалывая на каменных жерновах пшеницу-двузернянку, чтоб испечь хлеб для семьи. Наконец монотонная работа окончена. У тебя есть мешок муки с примесью каменной пыли, которая к 30 годам оставит от зубной эмали одни приятные воспоминания.
Но есть и хорошая новость. До тридцати ты, скорее всего, не доживешь. В эпоху отсутствия антибиотиков, прививок и полостных операций дотянуть до почтенного тридцатника непросто.
Ты берешь баночку с подводкой для глаз собственного приготовления и отправляешься на рынок, чтоб обменять косметику на гуся. Гуся придется отдать деревенскому старосте в качестве налога.
Начинается непростой рыночный квест. Нужных гусей предлагают сразу несколько торговцев. С каждым ты вступаешь в оживленный разговор. Подводка никому не требуется. Один хочет пшеницу. Другой – ячмень. Третий – мумию сокола. Четвертому нужен отрез ткани. Пятому – кусок кожи.
Но никто не жаждет заполучить твою баночку краски. Торговцам нужны масло, воск для кукол вуду, пивная закваска, чеснок, белые щенки, ткань для факелов, фаянсовые кубки в виде цветка лотоса, драгоценные палочки для разведения огня, которые завозят из-за границы. И так до бесконечности. Ты приметила одноглазого феллаха с добрым гусем. Но ему тоже не надобно красить единственное веко. Он хочет кусок кожи.
Наконец, через несколько часов бега, крика, брани и проклятий ты – злющая, как Сехмет, совершаешь цепочку обменов. Сложную, как партия в сенет[25]. И становишься счастливой обладательницей неплохо выделанной кожи. Мчишься к кривому феллаху, который менял гуся на кожу.
О радость! Гуся он еще не реализовал. Ты бросаешься ему в объятия со свертком наперевес. Но негодяй передумал. В твое отсутствие к нему прибежал посыльный от жены и попросил сменять гуся на парочку глиняных кобр-защитниц!
Ты кричишь в гневе: «Отдай гуся, сын пустыни!!! Чтоб тебе не найти дорогу в поля Иалу!!! Чтоб тебя сожрал Себек!!! Чтоб злобная Аммат изгрызла твое сердце!!! Чтоб староста бросил тебя в колодец за долги – вместе с женой и щенками!!!»
И начинаешь свой квест сначала. Но уже не с подводкой для глаз, а с куском кожи.
В общем, интровертам на древнеегипетском рынке несладко. Чтоб купить то, что хочешь, нужно иметь недюжинные дипломатические способности и железные нервы (хотя само железо еще не изобрели).
Возблагодарим же мудрецов, что в VII веке до твоей эры придумали денежки. И отдельный респект изобретателю фиксированных ценников – застенчивому увальню Фрэнку Вулворту, который ненавидел разговаривать с покупателями.
Итак, ты полдня терла зерно, полдня, высунув язык, носилась по рынку. А ведь еще разжигать очаг и стряпать хлеб. Хорошо хоть, что среднестатистическая семья в Кемет ест раз в день. И богатые, и бедные. Древний египтянин бы очень изумился, если б ему сказали, что нужно плотно питаться 3–4 раза в сутки, ну или 6–8 раз, как некоторые ЗОЖники.
Ты спросишь, как же мы определяем цену товара без денег. А очень просто. Для меры веса у моих подданных есть каменные гирьки дебены – в 92 грамма. Каждый дебенчик делят на десять частей – кедетов. Вес дебена сравнивают с массой меди и серебра и определяют стоимость любого товара. Удобненько.
А еще у нас есть медная проволочка утен в 80 грамм. Ее тоже делим на 10 кедетов. Именно в утенах мы проставляем в податных списках стоимость всего, чего душа пожелает. Например, ловкая рабыня с хорошими зубами стоит четыре дебена и один кедет. Значит, за нее отдаем 6 бронзовых кувшинов, 15 льняных одеяний, покрывало, 4 одеяла, кролика и 2 горшка меда. Вот такая арифметика.
Армия и войны
За Баст и Хатхор – стреляю в упор!
Для людей твоего времени нет ничего страшнее войны. А на взгляд древнего египтянина, война – это очень даже хорошо. Легитимный царь обязан воевать. И точка! Как говорится, кому война, а кому Мут родна!!! Воинские набеги прекрасно вписываются в нашу философию. С одной стороны, нападать на людей плохо. И вообще, злость – фу. Но, с другой стороны, такого понятия, как мир, у нас нет вообще. Война – священная обязанность каждого правителя. Яростный, как Маахес[26], фараон, да будет он жив, цел, здоров, расширяет границы своих земель. Воины Кемет идут в бой не только чтоб забрать в других странах золото, ячмень и серебряные столбы вражеских царьков. Наша армия несет на наконечниках стрел священный миропорядок Маат[27].
Ведь ты смотри, как живут бедолаги в соседних странах! Одни заживо сожжены солнцем, как головешки. В землях других – деревья стоят стеной, закрывая голубое тело богини Нут. У третьих Нил то и дело падает с неба. Вот ужас!!! Это разве жизнь?
А если б глупцы-соседи добровольно приняли египетский миропорядок, то у них бы сразу какая-нибудь нормальная речка потекла. Земля стала бы приносить пять урожаев в год. А горы бы обнажили золото.
В общем, желаю тебе, читатель, чтоб враги всегда были у ног твоего царя со связанными над головой руками.
Но, скажу по секрету, сама я войну недолюбливаю. И не понимаю, почему юноши так ее романтизируют. Да ничего хорошего!!! Давай я тебе расскажу о походе, например, в Сирию, когда бедняга-вояка плетется по горным хребтам. И воду, и харчи тащит на своем горбу, подобно вьючному животному. И хребет его разбит. Он довольствуется протухшей водичкой. Он как покалеченная птица! Бедняжка гонит сон, чтобы побыстрей дотопать до врага. Если он падет в чужой земле – парня торопливо и кое-как забальзамируют прямо на поле брани. Перепутают все амулеты. И пелены его будут вечно набиты песком. Фу, какой кошмар!!!
Если же солдат выживает и возвращается домой, он как палка, которую изъел червь. Он болен. Ноги его не идут. Его доставляют на осле. А провожатый удирает со всем имуществом, со всеми наградами и военной добычей. Вот такая страшненькая романтика. Меж тем дома мать одна – без сына и в долгах.
Есть у нас об этом грустная песня:
А ты с закрытыми очами
Лежишь под маской золотой…
Вставай, вставай, однополчанин,
Бери хопеш[28]!
Пошли домой!
Мы все с тобой Кемета дети.
И фараон, и рядовой.
Опять разлив на белом свете…
Опять разлив на белом свете…
Бери хопеш!
Пошли домой!!
Война нас гнула и косила,
Пришел конец и ей самой!
Исида целый год без сына!
Исида целый год без сына!
Бери хопеш!
Пошли домой!
Угадай, какое оружие моей эпохи было самым стратегически важным. Правильно – лошади! Потому я и владею землей от края и до края ее, что у меня есть боевые колесницы. Они в Древнем мире поважнее атомного оружия в твои времена. Наши колесницы – небольшие (метр на полметра) – настоящие боевые платформы. Лететь на них на врага на дикой скорости – сплошное удовольствие.
Да-да, мы не ездим верхом, а правим колесницей. И боевой, и охотничьей, которые разгоняются до 40 км в час.
Ваши историки утверждают, что во времена Древнего Египта царские амбиции были громадными, а лошадки малюсенькими. Как пони.
Ну, не знаю. По-моему, лошади в Кемет отличные. Их как при Тутмосе I запрягут, так они еще две династии скачут. И тащить маневренную повозку с двумя-тремя всадниками могут влегкую.
Я всегда езжу с особым шиком. Для защиты от палящего ока Ра в походах прямо на колеснице мне устанавливают золотой навес с царскими инсигниями. А чтоб не выронить кожаные вожжи, есть специальные антискользящие перчатки. Вообще, перчаточки – это лакшери-штука. Для знати. Простому колесничему их не видать. Хотя выражение «простой колесничий» уже странно звучит. Колесничий – военная элита. Штучный профи!
Наши колесницы стремительны и беспощадны, как пожар. А гнусные хетты на своих колесничках только пехоту давить способны. Аха-ха. Правда, у них железное оружие, в отличие от нашей бронзы. Но мои парни издали бьют трусливых соперников стрелами, не давая приблизиться и пустить в ход свои железяки.
Конская упряжь, как ты понимаешь, отличается от современной. Напоминает ошейник. Конструкция колесницы гениальна и проста. Короб, дышло, ось и два громадных колеса.
В первых образцах были толком не продуманы рессоры. Плюс жесткая подвижная ось находилась прямо под ступнями воина и возницы. Дно выстилали пружинистыми кожаными ремнями, чтоб хоть как-то поберечь бедные ступни. Но все равно это был ужас!!! Представь, что несешься в очень тряском троллейбусе без стен и прямо по камням. Не держишься за поручни, отчаянно балансируешь ногами. Да еще и стреляешь из лука нон-стоп или напропалую рубишь орущих врагов кривым мечом. Возница тебе что-то кричит. Но что именно – из-за пыли, ветра и адреналина не слышно. Примерно так я воевала в Нубии. Девчонки, это ужжжжас!!!! Надевала специальный льняной корсет, чтоб сердце не выскочило.