- Не забудьте доложить герцогу: пока весь отряд прохлаждался на снежке, Ворон Короны совершил подвиг!
Ну, ты понимаешь: у каждого из нас зачесались руки ему врезать. Правда, ни у кого не было сил, потому Джемис только сказал:
- Выкладывай, умник.
Марк ответил:
- Отойдем-ка подальше от ущелья. Графские на той стороне опомнились и взводят арбалеты, а скрип тетивы мешает моему рассказу.
Убрались мы в лес ползком: кайры лупили нам вслед, болты свистели прямо над спинами, тут морду от снега не поднимешь. Но когда спрятались за деревьями, Джемис снова спросил:
- Что было с Предметом? Ты разговорил его?
- Не я, - ответил Марк, - а Гвенда, в чем ее великая заслуга. Зато я придумал, что ему сказать.
- И что?
Ворон, как это за ним водится, выдержал паузу.
- Начну немножко издали. Скажите, кайр, какова первая задача часового на посту?
- Высматривать противника.
- А если высмотрел, что должен сделать? Кинуться в бой?
- Поднять тревогу. Подать сигнал своим, а потом уже биться.
- Именно. Мы с вами, кайр, упустили это из виду. Тот часовой в заречном форте при виде нас схватил Предмет. Мы почему-то решили, что он хотел стрелять. Видно, очень нам засело в памяти: Персты Вильгельма, огненные шары… Нет, чушь все это! Часовой пытался подать сигнал! Браслет – не оружие, а способ связи: как почтовый голубь или волна.
- Умно… - признал Джемис. – Хочешь сказать, когда Предмет заговорил в руках у Гвенды, то это не он сам говорил, а…
- Хозяин тех парней из форта! Часовой не смог ему просигналить, не успел. А Гвенда как-то смогла, и тот ей ответил!
- Через браслет?
- Именно!
- Он где-то далеко говорил, а ты через браслет слышал его голос?
- В точности так!
- Ты слышал гада, построившего форт? Того, что раздобыл Персты Вильгельма? Того, что стравил герцога с императором?!
- Полагаю, именно его.
- И что он сказал?
- Лишь два слова: «На связи».
- А ты ему что?
Тут Марк очень хитро подмигнул кайру:
- Ну, а вы как думаете?
- Сдавайся, сукин сын!
- Хороший вариант, но, возможно, имеются другие?
- Мы найдем тебя и убьем.
- Тоже неверно, попробуйте еще.
- Мы разгадали твой план. Тебе не справиться со Светлой Агатой!
- Простите, кайр, но вы однобоко мыслите. Нужно смотреть на вещи шире.
- Так, чертов умник, говори уже. Что ты ему сказал?
Марк откашлялся, понизил голос, чтобы стал глухим и грубым, и произнес:
- Боже, это ты?! Я очень счастлив, боже! Мы с женой стоим на коленях и славим тебя, о великий!
Он скалился так счастливо – ну ни дать, ни взять блаженный! Очень собой гордился. Мы все только молчали и глаза отводили, и думали одно: «Бедняга свихнулся от мороза. В снегах такое случается… Жаль, хороший мужик был!..»
А Марк добавил:
- Как видите, кайр, я совершил подвиг. Пахнет личной наградой от герцога. Быть может, даже титулом, а?..
И вот тут до кайра Джемиса дошло. До него первого, до нас – позже.
- Твою Праматерь!..
- Ага-аа, - протянул Марк.
- Подлец не знает, у кого Предмет!..
- Ага-ааа.
- Решит: браслет у какого-то дурачка, который думает, будто говорит с богом!
- Угу-ууу.
- И захочет его забрать!..
- Точно!
- И тогда ты…
- Я буду кормить его всякой чушью, какую только выдумаю. День за днем стану молиться ему, просить здоровья, денег, счастья, детишек – все, чего у богов просят. Буду играть полного осла, дремучего сельского невежу… А потом, как бы случайно, проболтаюсь, где я живу.
- И он пошлет к тебе своих людей.
- А вы их сцапаете, кайр. Весьма логичный план, правда?
Кайр Джемис потер затылок, поскреб бороду, открыл было рот, закрыл, покачал головой… Сказал:
- Ты не вздумай возомнить о себе, ясно? Запомни раз и навсегда: в мире нет никого умнее, чем внуки Светлой Агаты!
Марк скромненько так потупился:
- О, я и не претендую...
* * *
Дальше дела наши пошли на лад, и чем дальше – тем лучше.
Следующим днем встретил нас отряд горной стражи, который послали Мой с Джон-Джоном. Очень ко времени: трое наших уже совсем с ног валились, а остальные еле ползли. Трех самых худших всадники взяли к себе в седла, остальным разрешили идти рядом и держаться за луку. Да и лошади приминали снег копытами, оставляли за собой хороший такой фарватер. В общем, как оно говорится, мы воспрянули духом и добрались до заставы без потерь. Только обморозили себе - кто ногу, кто ухо, я вот палец… гляди, какой синий!
А на заставе совсем медовая жизнь началась. Усадили нас в тепле, возле печки, накормили от пуза, напоили вином. Боцман Бивень приговаривал:
- У вас тут, господа, прямо как в Шиммери! Только женщин не хватает, в остальном – не отличить!
А Шиммери-то его любимейшее место на всем свете.
Капитан заставы – породистый кайр, сродни нашему Джемису – так ответил Бивню:
- Еще бы нам не праздновать! Вы, поди, не слыхали новость, потому сообщаем: война окончилась!
- Как?.. – ахнули мы.
- Спросите, как? Нашей победой, разумеется! Молодой герцог еще месяц назад взял столицу. Войска Короны держали его в окружении, но третьего дня подошли генерал-полковник Стэтхем и кайр Роберт Ориджин, и прорвали кольцо. Минерва Стагфорт от имени Империи подписала мир.
- Минерва?.. А как же владыка Адриан?
Это спросил Марк-Ворон, и я увидал: он побелел, как простыня.
- Х-ха, вы и этого не знаете? Адриан погиб! Он ехал в столицу поездом, вез подмогу своей армии. Но состав сошел с рельс и рухнул в реку. Сама Светлая Агата помогла герцогу Эрвину: развалила мост под колесами тирана! Весь Север празднует, присоединяйтесь и вы!
Все закричали: «Слава Ориджину!», «Слава Агате!» Выпили, и еще разок, и третий до кучи, и четвертый заодно. Правда, большого веселья не вышло: нас-то после мороза быстро разморило, и все спать повалились. Но перед тем я еще отвел Марка в сторонку и спросил:
- Чего это ты, брат? На тебе лица нет.
Он не ответил. Я сказал:
- Война кончилась, наши в столице. Вернутся – столько трофеев привезут, весь Север будет жировать! И тебя герцог хорошо наградит – он и так не скряга, а на радостях совсем расщедрится.
Марк молчал. Я сказал еще:
- Тебе владыку жаль? Не жалей, брат. Он был тираном. Да, с Предметами не он колдовал, но все равно же тиран, хотел целый мир подмять под себя. Его и летом пытались убить, и в прошлом году. Тогда протекция уберегла, а теперь вот – нет. Такая у тиранов судьба, все они плохо кончают… От судьбы не уйдешь.
Марк ответил только одно слово:
- Зря…
По правде, я так и не понял, что он хотел сказать. А выспрашивать не решился: больно Ворон был мрачен. Но потом он тряхнул головой и сказал еще:
- Теперь для меня дело чести… Прошу, брат: приведи-ка Гвенду.
Я привел, Марк дал ей браслет. Гвенда снова заставила его светиться, а Марк снова сказал: «Здравствуй, Боже!..»
Он говорил с «богом» и в следующий вечер, и потом, и снова. Мы шли под защитой кайров на юг, к Первой Зиме, и как делали привал – так Ворон тащил к себе Гвенду, а она звала «бога». «Бог» ни разу не ответил Марку, но мы знали, что он слушает: ведь браслет светился.
Глядя на такие дела, я сильно призадумался о вере. Вот говорит человек со Священным Предметом, обращается к богу, доверяет самое сокровенное, а слышит его – подлец и убийца. Чего тогда стоят все эти алтари, храмы, иконы, священные спиральки? Что толку ото всей этой, прости Праматерь, мишуры? Как надо молиться, чтобы услышали боги или Прародители, а не какой-то проходимец из людей?.. Я для себя решил так: отныне в церкви буду молиться для виду, а искренне – только на корабле. Стану у борта и обращусь к волнам. Если кто и услышит, то только сам Бог Северных Морей. Ну, может, еще парочка тюленей – но это не страшно.
Однако рассказ мой не о том, вот и не буду отвлекаться.
Миновала неделя, и пришли мы в Первую Зиму. В долине-то я прежде бывал, и в самом городе тоже, а вот в замке – не доводилось. Как подошли к воротам, я даже слегка струхнул. Ох, и матерущий этот замок! Здоровенная махина из серых каменных глыб, стоишь рядом – блохой себя чувствуешь. Войти - войдешь, а выйдешь ли – вопрос. Этакий замок легко человека сглотнет и только косточки выплюнет. А может даже костей не оставить: схоронит в своем подземелье, как в могиле, и никто человечка не вспомнит. Очень душа не лежала входить туда, и я спросил Марка:
- Может, мы снаружи постоим, а ты перед лордом сам отчитаешься?
Но он ответил:
- Нет, братья, вы мне нужны свидетелями.
Вышел нам навстречу командир гарнизона. Кайр Джемис ему доложил, кто мы, откуда и по какому делу.
- Мы должны, - сказал, - увидеть лорда Десмонда Ориджина.
Командир ответил:
- Лорд Десмонд по болезни никого не принимает.
- Никого?
- К нему заходят только леди София, кастелян и пара слуг.
- Лорду Десмонду настолько плохо?
- Вы его знаете, кайр Джемис. Он бы скорей откусил себе язык, чем стал жаловаться на хворь. Вот и я не стану распространяться. Желаете говорить с хозяевами – проведу вас к леди Софии.
- Не только меня, кайр. Этих людей тоже.
- Простолюдинов?.. – удивился командир.
- Вот этот парень – Марк-Ворон – имеет ценные сведения для милорда. Но он не только простолюдин, а еще редкий болтун и враль, потому каждому его слову нужно стороннее подтверждение.
- Трех свидетелей будет довольно, - сказал командир.
Марк взял Гвенду, капитана и меня. Вместе с кайром Джемисом вошли мы в замок.
Ты уже знаешь: я никогда не лгу. Провели нас в приемный покой, и встретила нас сама леди София Джессика – мать Эрвина-Победителя, жена великого Десмонда, что тридцать лет держал в кулаке весь Север. О, это дворянка из самых настоящих! Держалась так, будто в жилах у нее серебро вместо крови. Рядом с нею мы себя чувствовали нескладными да несуразными, хотелось не то помыться, не то переодеться в новое, не то просто спрятаться куда-нибудь.