Лена вскинула на него взгляд:
– А я уже загадала, – и улыбнулась.
Дед Мороз вдруг наклонился и осторожно поцеловал ее замерзшие губы. Поцелуй длился те несколько секунд, что отделяли старый год от нового, и закончился с последним боем главных московских часов.
– С Новым годом! – улыбнулся Дед Мороз.
– С Новым годом! – ответила Лена.
Вокруг радостно кричали «Ура!», обнимались и поздравляли друг друга люди. В небо ворвались первые разноцветные фонтаны салюта, озаряя морозное небо сотнями огней. Но Лена ощущала все это только краешком сознания, будто воспринимая окружающий мир сквозь плотное стекло, поглощающее все звуки. Ей казалось, что на Красной площади, кроме них с Морозом, никого нет. Ей было так хорошо и уютно в тепле, которое исходило от ее спутника. От него веяло надежностью и надеждой. Парень чуть склонил голову и тоже всматривался в Ленины глаза, будто пытаясь высмотреть в них что-то такое, чего не видел больше ни в ком.
Лена впервые с момента их встречи внимательно разглядела его внешность. Дед Мороз оказался парнем очень симпатичным, высоким и плотным. Темные волосы в лохматом беспорядке падали ему на лоб. В густой щетине пряталась теплая улыбка. Но больше всего Лену поразили его светло-карие глаза. Они смотрели на Лену с бесконечной нежностью и добротой. Таким взглядом обычно на нее смотрел отец. Лена вдруг поняла, что даже имя своего спутника не знает, а уже чувствует в нем родную душу. Возможно ли такое? Парень улыбнулся и, словно поняв ее мысли, спросил:
– Снегурка, у тебя имя есть?
Лена засмеялась.
– Меня Леной зовут.
– Значит, не Снегурочка, а Елена Прекрасная? – засмеялся он. – Это еще лучше.
– Ну, а мне и дальше тебя звать Морозом?
– Нет, не стоит, а то придется возвращаться за шубой.
И то правда, Морозову шубу они оставили на лавочке во дворе Ларисиного дома.
– Меня зовут Константин, – улыбнулся Ленин Дед Мороз. – В переводе с античного «постоянный».
– Поздравляю вашу жену, – приподняла бровь Лена.
– Я одинок, как Робинзон1.
Они оба рассмеялись в унисон.
– Знаешь этот фильм? – улыбнулся Костя.
– Еще бы. Один из любимейших.
– И у меня тоже.
Лене казалось, что Костя теперь смотрел на нее с еще большим теплом.
– Костя, побежали шампанское пить, а то околеем совсем с этим Новым годом.
– Твоя правда, Елена Прекрасная. Пойдем.
К тому времени салют отгремел и народ потихонечку начал расходиться. Все опять спешили в тепло своих домов или в гости к друзьям, где продолжится празднование теперь уже наступившего нового года. Лене не хотелось вытаскивать себя из объятий Кости – так было хорошо обнимать его и вбирать в себя интересную смесь легкого табачного запаха и одеколона. Лене казалось, что она уже никогда не сможет забыть этот аромат и он станет таким же символом Нового года, как и разлапистая елка, и радостно-оранжевые мандарины, и шампанское.
– Кость, ты помнишь, где мы шампанское спрятали?
Когда они вышли с Красной площади, Лена вдруг поняла, что сама она совершенно не помнит ни сугроба, ни даже двора – так они торопились вовремя попасть на площадь до боя курантов.
– Не бойся, Елена Прекрасная, я хорошо ориентируюсь на местности.
Костя крепко держал ее за руку, и они быстро вышагивали в сторону нужного двора. Вскоре Костя остановился на входе в какой-то проулок и осмотрелся по сторонам.
– Нам сюда, – кивнул он налево.
Двор, куда они попали, был темным и представлял собой один сплошной сугроб или, скорее, пушистую скатерть. Казалось, что жители домов, подъезды которых выходили на этот квадратный пятачок, не знали, что сегодня Новый год. Почти ни в одном окне не горел свет, а на пешеходных дорожках лежал нетронутый слой снега.
– Тут даже фонарей нет, – посетовала Лена. – Это не тот двор, Костя.
– Тот-тот, а фонари, наверное, отключи почему-то.
Костя выудил из кармана мобильник и посветил на снег под ногами.
– О, видишь – наши следы.
Он поставил ногу в оставшийся отпечаток на снегу – точно! – его!
– Мы на правильном пути, Елена, не дрейфь.
Лена решила положиться на Костину интуицию. И не прогадала! Через пять минут мужчина выудил из разворошенного сугроба красную Морозову шапку и бутылку шампанского.
– Целая! – обрадовалась Лена.
– Целая, – улыбнулся Костя. – Никто не покусился на твое охренительно дорогое французское.
Лена толкнула Костю в бок, он смеясь отскочил в сторону.
– Открывай! – скомандовала Лена.
– Лен, у нас же бокалов нет!
– Плевать! – Лена от холода притопывала и постоянно терла руки друг об друга. – Холод дикий! Хоть изнутри согреемся.
– Шампанское из горла? – все еще сомневался Костя.
– Ага! Дорогущее французское шампанское из горла! Вот бы Лариска обалдела!
Костя рассмеялся и открыл бутылку, не пролив ни капли.
– С Новым годом, Лена! – он протянул ей бутылку.
Она сделала большой глоток и закашлялась. Волшебные пузырьки приятно защекотали горло.
– С Новым годом, Костя! – Лена вернула ему бутылку, и он тоже выпил.
– С юности не распивал алкоголь по подворотням.
– А я даже в юности не распивала, – засмеялась Лена.
– Да ты и сейчас еще малышка совсем, – улыбнулся Костя, пытаясь в темноте разглядеть Ленины глаза. – Сколько тебе лет, Елена Прекрасная?
– Двадцать два недавно стукнуло.
– Когда недавно? – вдруг заинтересовался Костя.
– Двадцать первого декабря.
– Шутишь! – воскликнул он.
– Почему? – удивилась Лена.
– У меня тоже день рождения двадцать первого декабря.
– Правда? – Лена не верила в случайные совпадения, хоть сегодняшний вечер и пытался доказать, что нет ничего более настоящего, чем случайности.
– Правда. Только мне двадцать восемь.
– Взрослый дядька, – констатировала Лена, смеясь.
– Но все-таки еще не тяну на деда, – засмеялся Костя, вспомнив, как Лена звала его то Дедом Морозом, то просто Дедом, то Морозом.
Они снова сделали по глотку шампанского, потом еще и еще. Лена решила, что допить надо все, иначе их в метро не пустят с открытой-то бутылкой.
Лена чувствовала, как от игристого к щекам ее снова прилила кровь, руки уже не были такими холодными, а ноги и без того все время согревало тепло самых антисексуальных угг. Она бросила взгляд на обувь и в очередной раз порадовалась, что утеплилась перед выходом к Лариске.
– Как тебе мои сапожки? – неожиданно выпалила Лена.
Костя улыбнулся.
– Хорошие сапожки, самое то для Снегурки в такой мороз.
«Ну вот, значит, не все мужчины судят одинаково», – радовалась про себя Лена.
– Допиваем и по домам? – предложила она. – А то все-таки холодновато.
– Да уж, не жарко.
Лена уловила в голосе Кости грусть и что-то очень похожее на растерянность. Бутылка из-под шампанского наконец-то опустела.
– Не поняла я, в чем весь шик этого французского вина, – пожала плечами Лена. – И чего Лариска им так кичилась?
– Не понравилось?
– Не почувствовала разницу с обычным, – виновато прозвучал Ленин голос.
– И нет разницы, Лена. Обманули твою Лариску, не какое это не французское шампанское из Шампани.
– А ты откуда знаешь? – удивилась она.
– Я кое-что в этом понимаю, – улыбнулся Костя. – Ну что? По домам? Ты замерзла совсем.
– По домам, – радостно согласилась Лена, представив свою теплую квартирку, яркие огни елки, целую вазу ее любимых шоколадных конфет с курагой и черносливом внутри.
Хоть шампанское и пыталось согреть ее изнутри игристыми пузырьками, но мороз крепчал, еще и ветер поднялся, пробирая до костей.
Костя закинул свой рюкзак на плечо, и двинулся вслед за Леной в сторону метро.
– Метро в Новый год всю ночь работает, – ответила Лена на незаданный вопрос.
Они шли молча. Лене очень хотелось, чтобы Костя снова взял ее за руку, но он этого не делал. Мужчина тащился, понуро опустив голову. Лена не понимала, почему с ним произошла такая перемена. Шампанское на него, что ли, так действует? «Нет, наверное, он Снежану свою вспомнил. Ведь он ехал к любимой, чтобы вместе отметить Новый год, а тут такое…» – пришла к выводу Лена. Ей стало грустно. Лена уже забыла о Кирилле и о том, как ждала встречи с ним, загадывала желание, чтобы влюбиться. Ей казалось, что этот час, который прошел с тех пор, как она выбежала из Ларискиного подъезда, был самым долгим и самым лучшим в ее жизни. Лене думалось, что не будет у нее Нового года лучше, чем этот, проведенный с незнакомым Костей. Да и не чувствовала она, что мало его знает. Наоборот, отчего-то Лена ощущала, будто этот человек с ней рядом уже очень давно, чуть ли не всю ее жизнь.
Они подошли к светящимся дверям метро и вошли внутрь. На них тут же пахнуло теплом и особым запахом подземки.
– Тебе куда, Лена? – спросил Костя, смотря на большую карту Московского метрополитена, висящую на стене неподалеку от касс.
– Мне на «Бауманскую». Здесь всего пару остановок. А тебе?
Лена спросила и вдруг до нее дошло, почему Костя вдруг стал таким понурым.
– Кость, а ты где остановился?
Мужчина грустно улыбнулся, посмотрев на Лену сверху вниз, и пожал плечами.
– Нигде. Я же думал, что буду со Снежаной Новый год отмечать.
– Так как же ты теперь? – Лену охватило незнакомое раньше волнение.
Ей вдруг стало обидно за Костю и захотелось той самой Снежане повыдергивать патлы, хоть девушку она и не знала. Как можно было Косте изменить? Лена не представляла.
– Не волнуйся, Снегурка. Я же Дед Мороз, что-нибудь придумаю.
– А, ну да.
Мысли Лены лихорадочно сменяли одна другую, пока они спускались на эскалаторе к поездам. Народу в метро было не то чтобы много, но прилично. Многие из тех, кто решил встретить наступление нового года на Красной площади, все еще стекались в подземку и рассаживались по вагоном, разлетаясь по веткам метро, уносясь на окраины Москвы.
Когда Костя с Леной вышли в зал между платформами, она решилась.