озный археологический проект – раскопки «трона Кримхильды». Под таким названием фигурировал древнеримский каменный карьер, находящийся неподалеку от города Майнца. Там в период с 190 по 240 год располагался 22-й римский легион. Историков «трон» привлекал тем, что на его стены нанесено 37 изображений символов и 14 надписей. Нужно заметить, что изображения были выполнены на низком художественном уровне, а надписи содержали орфографические ошибки: очевидно, их оставили малограмотные солдаты. Особый интерес «Аненербе» карьер вызывал по одной-единственной причине – на его стенах, кроме прочего, были изображены две свастики. Гиммлер потребовал от подчиненных ему ученых доказать, что «трон» был культовым объектом германцев. Изучив свастики и другие солярные символы на стенах карьера, специалисты «Аненербе» сделали вывод: «трон Кримхильды» действительно был центром поклонения Солнцу. Не посмев оспаривать очевидный факт, что карьер все-таки создан римлянами, приняли гипотезу, что центр существовал здесь задолго до прихода Рима, а легионеры наблюдали во время оккупации за обрядами германцев и под впечатлением от них нанесли изображения на скалы. Выглядит курьезной и интерпретация, которую археологи «Аненербе» дали обнаруженным на стенах карьера изображениям мужских и женских половых органов, – они заявили, что эти символы имеют непосредственное отношение к культу плодородия.
Генрих Гиммлер стремился получить доказательства влияния нордической ариогерманской расы и ее языческой религиозности на всю древнюю Европу. Так, в конце 1937 года, находясь в Италии, рейхсфюрер прислал руководству «Аненербе» большое письмо. Местные музеи хранили множество экспонатов, которые привлекли внимание рейхсфюрера с точки зрения арийства. Гиммлер писал высокомерно, что сами итальянцы не уделяют им должного внимания. Он захотел устранить несправедливость и поручил Вальтеру Вюсту создать в «Аненербе» подразделение, задачей которого являлся поиск германских корней в Италии и Греции. Такое требование вело по сути к пересмотру всех имеющихся археологических сведений, но делать нечего, и двумя месяцами позже в «Аненербе» была создана новая структура – Отдел классической филологии и древнего мира. Во главе ее встал берлинский доцент-латинист Рудольф Тилль.
В марте 1937 года в «Аненербе» пришел штурмбаннфюрер СС Карл Теодор Вайгель, до этого возглавлявший в Немецком исследовательском обществе Управление по изучению символики. Вайгель не имел академического образования, но восполнял этот недостаток интуицией и беглым пером. В «Аненербе» Вайгелю поручили вести все архивы Отдела письменности и символики, который раньше возглавлял Герман Вирт. Ситуация, конечно, не способствовала налаживанию дружеских отношений внутри «Аненербе», а недостаток образования нового чиновника не позволял ему заниматься серьезной работой – вся его деятельность свелась к фотосъемке ландшафтов и каталогизации имеющихся сведений.
Примерно так же дела обстояли с историком-самоучкой Карлом Конрадом Руппелем. Он занимался изучением домашних, семейных и родовых гербов. Рейхсфюрер собирался снабдить каждого эсэсовца собственным гербом и летом 1937 года пригласил Руппеля в «Аненербе». Осенью Руппель стал начальником Отдела геральдики и родовых эмблем.
Кадровая политика Генриха Гиммлера, для которого не имело значения, сколь сведущ человек в том или ином вопросе, лишь бы он разделял представления рейхсфюрера о древнем мире ариогерманцев, привела к тому, что чем дальше, тем больше на смену ученым в «Аненербе» приходили откровенные шарлатаны, занимавшиеся созданием умозрительных псевдонаучных теорий и подгонкой имеющихся данных под готовую концепцию.
Наиболее широкое хождение псевдонаучные исследования получили в Отделе метеорологии. Его сотрудники искали подтверждение фантасмагорической теории «мирового льда», которую сочинил австрийский инженер Ганс Гёрбигер. Еще подростком Гёрбигер любил тайком выносить ночью кровать в сад, ложиться на нее и смотреть на звездное небо. Ночные бдения произвели неизгладимое впечатление на юного романтика, и его посетило озарение. При прочтении Эдды он обратил внимание на фразу, где говорилось, что сотворение мира произошло при столкновении льда и огня. Кроме того, его привлекла другая строчка, повествовавшая о ледяных великанах, прибывших с гигантской звезды. Гёрбигер пришел к выводу, что это не просто аллегория, что возникновение мира произошло из столкновения двух стихий, которое вызвало космический взрыв небывалых размеров. Из расплавленных частичек льда складывались облака и спирали, которые после охлаждения превращались в звезды, планеты и их спутники. Сам человек произошел отнюдь не от обезьяны – его первоосновой стала жизнеспособная протоплазма, которую принесли на Землю частицы льда. Разумеется, первым возник человек европейского типа, который являлся началом и одновременно венцом творения.
В развитие своей теории Ганс Гёрбигер писал о доисторических цивилизациях, которые были уничтожены глобальными катаклизмами. Многочисленные сюжеты, связанные с «огненным дождем» (Библия), «зимой великанов» (Эдда), были отголоском древних природных катаклизмов. Те же самые катаклизмы уничтожили Атлантиду, упоминаемую Платоном. Впрочем, от них остались некие следы – Гёрбигер упоминал ряд регионов, которые могли бы послужить ключом к постижению доисторических тайн. В частности, он указывал на плоскогорья боливийских Анд, которые якобы хранят останки мировой империи атлантов. Особое внимание австриец уделял руинам древних городов, где задолго до расцвета Древнего Египта существовала развитая солнечная религия.
Идеи Ганса Гёрбигера оказались востребованы нацистами. В 1937 году вышел специальный выпуск «Вестника высшего руководства штурмовых отрядов», который был полностью посвящен вопросам учения о «мировом льде». В этом номере Гёрбигер характеризовался как крупнейший ученый XX века. Там же можно найти статью знакомого нам фантаста Эдмунда Кисса, посвященную Тиахунако, древнейшему городу в Южной Америке. Кисс в тот период входил в состав личного штаба рейхсфюрера СС, где занимался поиском доказательств существования «мирового льда» и высокоразвитой империи атлантов. В своих изысканиях он и набрел на Тиахунако. Кисс датировал возраст этого города 16 тысячами лет. Описывая живописные руины, он указывал, что сам стиль монументальных построек свидетельствует о северном происхождении их архитекторов. Кроме того, Кисс подчеркивал, что архитектура индейцев очень напоминала ему древнегреческие здания. Наличие следов культа солнца, по мнению немецкого фантаста, еще раз подтверждает гипотезу арийского присутствия.
В 1940 году археологи «Аненербе» запланировали осуществить крупную экспедицию в Тиахунако. Инициативу внезапно поддержал Герман Геринг, который предложил финансировать ее по линии люфтваффе. Возглавить предприятие должен был сам Эдмунд Кисс. Состав экспедиции был очень пестрым: археологи, ботаники, геологи, астрономы, кинооператор. Кроме посещения Тиахунако, планировалось также изучить руины, находившиеся на дне озера Титикака – были даже спроектированы специальные глубоководные фотоаппараты. Подготовка шла полным ходом, когда началась Вторая мировая война. Экспедицию было решено отложить до победы рейха. В итоге она так никогда и не состоялась.
Копье Судьбы
Ценные культовые предметы, называемые реликвиями, имеют особое значение для мистиков и оккультистов. Для них это, по сути, те же «предметы силы», которыми пользовались шаманы прошлого (бубен, посох, маятник, маска, перьевой веер, магическая стрела, кристалл и тому подобное), однако за многие столетия реликвии обросли таким количеством легенд, преданий и священных текстов, что превратились в независимые от исходного назначения и совершенно виртуальные объекты, каждый из которых порождает собственную субкультуру.
Новая религия, которая должна была воцариться в Третьем рейхе, нуждалась в реликвиях прежде всего потому, что они придавали бы сумасбродным доктринам расовой мифологии видимость легитимности – словно она равнозначна великим мировым религиям, имеющим тысячелетнюю историю. Поиск и сбор реликвий осуществлялся на протяжении всей истории нацистского государства. Помимо артефактов, имеющих отношение к палеофантастике XIX века, нацистские лидеры мечтали заполучить в свое распоряжение и святыни христианского мира. Одной из таких святынь является копье сотника Лонгина (в западноевропейской традиции – Копье Судьбы).
Легендарное копье принадлежало центуриону Лонгину, участвовавшему в распятии Христа: этим копьем он нанес удар уже бездыханному Иисусу. Мы находим упоминание о копье в Евангелии от Иоанна: «Один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода» (Ин. 19: 34). По преданию, когда кровь Христа попала Лонгину в глаза, у него излечилась катаракта. Лонгин стал христианином, принял мученическую кончину и был причислен к лику святых.
Согласно средневековым легендам, история копья уходит в далекую, дохристианскую древность. Считалось, что оно принадлежало Финеесу, внуку первосвященника Аарона. Этим копьем Финеес пронзил израильтянина и язычницу, предававшихся блуду. Впоследствии копье побывало в руках Иисуса Навина, когда тот штурмовал Иерихон; это же копье царь Саул бросил в юного пророка Давида. Как гласили легенды, владел копьем и царь Ирод, отдавший приказ об избиении младенцев.
Существует несколько «версий» этого копья, одна из которых хранится в Вене. С ней связано много легенд, но достоверно известно только то, что это копье использовалось при коронации императора Генриха II. Адольф Гитлер впервые увидел Копье Судьбы в музее Хофбургского замка, будучи еще совсем молодым человеком. Случайно оказавшись в Зале сокровищ Габсбургов, Адольф был сильно взволнован рассказом экскурсовода.
Вскоре группа экскурсантов продолжила свой путь по музею, а завороженный Гитлер приблизился к витрине, чтобы разглядеть копье вблизи. Почерневший от времени железный наконечник покоился на ложе из красного бархата; длинное, тонкое острие поддерживалось металлическими подпорками. В центре наконечника имелось отверстие, в котором был виден большой гвоздь, прикрепленный проволокой. В ту же секунду Гитлер осознал, что наступил знаменательный момент в его жизни. Напомню, что фюрер нацистов был эйдетиком и зависел от первого яркого впечатления. У эйдетиков имеется еще одна черта – под воздействием сильных чувств они могут путать реальность с фантазией, настоящее с прошлым. В юности Гитлер изучал творчество Рихарда Вагнера и знал наизусть оперу «Парсифаль», в которой копье Лонгина фигурирует как магический инструмент, способный поражать и исцелять. Понятно, что оно должно было привлечь внимание Гитлера и могло вызвать странное ощущение сопричастности тайнам бытия.