А еще я видел множество монахов, потому что церковь взяла на себя бремя заботы о больных и умирающих. Рослые клирики носили воду, укрывали дрожащих в лихорадке, молились со страждущими и утешали умирающих. Они доблестно сражались, но их борьба была напрасной. Монахи не могли повлиять на ход битвы. Бой, насколько я мог видеть, был проигран, но они продолжали сражаться.
Добрые братья использовали обломки стены, чтобы возвести из них сотни маленьких ограждений, построить жалкое подобие лачуг, в которых могли лежать те, у кого оставалась надежда. Лачуг отчаянно не хватало, больных укладывали рядами, бесконечными рядами под осыпающейся стеной. Братья сновали тут и там по своим срочным делам.
Я остановил священника в коричневой рясе и спросил, где я могу найти брата Паулюса. Монах указал на палатку у стены, недалеко от ворот, и я направился туда. Перешагивая через тело очередного человека, которого я принял за труп, я почувствовал, как меня схватили за ногу. Слабый голос просил: «Пожалуйста! Помогите!» Содрогнувшись от отвращения, я высвободил ногу.
— Пожалуйста… — снова простонал человек. — Пить…
Я устыдился своей первой реакции и огляделся в поисках воды, чтобы напоить беднягу. Навстречу мне как раз шел монах с двумя кувшинами. Я подбежал к брату, попросил кувшин и вернулся к человеку на земле, затем встал на колени рядом с ним, положил руку ему под голову и немного приподнял, чтобы напоить. Волосы у него были мокрые, а кожа влажная и холодная; его слезящиеся глаза затрепетали, когда я поднес банку к его губам. Я с ужасом наблюдал, как черный язык высунулся, чтобы лакать воду.
— Благослови тебя Бог, — прошептал он сквозь зубы.
— Пей, — сказал я.
Когда я второй раз предложил ему напиться, я понял, что придерживаю мертвое тело. Я поставил кувшин, осторожно опустил голову бывшего человека на землю и встал, вытирая руки сухой травой. Больше я не обращал внимания на мольбы. Боже, помоги мне! Очень не хотелось стать таким же, как они.
Что, если Артур прав, думал я, и Святой Грааль может положить конец этим страданиям? Вдруг и правда случиться чудо, в которое так верит Артур? Конечно, он должен попытаться. Любой, у кого есть сердце, попытается. Король, если он не бессердечный злодей и не безумец, обязан предпринять все возможное для спасения своего народа. А уж если речь об Артуре, то, конечно, он положит все силы на борьбу с болезнью.
Вот когда я начал понимать одержимость Артура храмом. А я сомневался! Теперь ко мне пришло раскаяние. Кто я такой, — обычный невежественный воин, чтобы сомневаться в милосердии Божьем? Я шел, думал и молился: Великий Свет, пусть Артур окажется прав. Пусть храм будет достроен как можно скорее, пусть Грааль совершит чудо. Милосердный Господь, пусть начнется исцеление.
Я добрался до палатки, где и обнаружил Паулюса, сгорбившегося над низким столом. Он разливал свое целебное зелье из большого кувшина в сосуды поменьше для раздачи страждущим.
— Брат Паулюс, — тихо позвал я. Он поднял голову, узнал меня и улыбнулся. Это была усталая, несчастная улыбка до предела измученного человека. Глаза монаха запали, он был бледен, как любой человек, долго просидевший в заточении.
— Хвала Господу, Галахад! — воскликнул он с искренней радостью и сделал движение ко мне, но вовремя спохватился. — Стой! Тебе нельзя сюда, — предупредил он. — Быстро говори, что тебе нужно и уходи.
— Привет тебе, Паулюс. Я привез припасы и провизию от ваших собратьев-монахов. А еще мне велено передать, что леди Хариту ждут в Торе. Пендрагон послал меня за ней. Если скажешь, где ее искать, мы отправимся, как только разгрузим лошадей.
— Хорошо, — кивнул монах, ставя банку на место и отирая лоб рукавом. — Пойдем, я покажу.
— Я не хочу отрывать тебя от дел. Просто скажи мне, где она, и я сам найду.
— Быстрее показать, — отмахнулся он.
Мы прошли вдоль стены, миновав горящую кучу мусора, и я только теперь понял, что на самом деле это была огромная яма, заполненная бревнами и телами, яма для сжигания мертвых. Трупы бросали прямо в огонь. Они шипели, наполняя округу дымным смрадом. Внизу, среди раскаленных углей, зловеще ухмылялись обгорелые черепа. Я задержал дыхание и поторопился миновать страшное место.
— Что делать, — Паулюс обернулся и пожал плечами. — Другого выхода нет. В городе, где люди живут близко друг к другу, чума разгулялась. Здесь все пропитано заразой.
— В городе все хуже, — согласился я, случайно вдохнул вонючий дым и закашлялся.
Паулюс повел меня в другой конец лагеря. Здесь я увидел скопище лачуг и еще больше тел на земле. Монахи в рясах ходили среди зачумленных с целебным эликсиром.
— Не все умирают, — сказал Паулюс. — Многие еще могут выздороветь. Мы стаскиваем сюда небезнадежных, чтобы позаботиться о них.
Из ближайшей лачуги появилась знакомая фигура. Это была Харита, Владычица Озера. Светлые волосы она подвязала лентой, одежда почти не отличалась от остальных монахов. Встав на колени рядом с молодой женщиной с пожелтевшей кожей, она нежно положила руку на лоб страдалицы. Женщина вскинулась от прикосновения, увидела, кто рядом с ней и робко улыбнулась. Да, несмотря на страдания, она нашла в себе силы для улыбки. И я поверил, что прикосновение Харита хотя бы ненадолго отогнало чуму.
Харита сказала своей подопечной несколько слов утешения, после чего молодая женщина закрыла глаза и откинулась на подстилке, но теперь черты ее лица разгладились, стали почти безмятежными. Леди Харита встала и продолжила путь. Паулюс хотел окликнуть ее, но я остановил его.
— Не стоит. Я пойду к ней.
Я постоял еще некоторое время, наблюдая, как Харита движется среди пораженных болезнью, то наклоняясь, чтобы коснуться, то останавливаясь, чтобы сказать пару слов. У нее тоже был кувшин с эликсиром, который она расходовала очень экономно, по нескольку капель добавляя в миски жертв и помогая выпить. Мир и утешение зримо следовали за ней — исцеляющее присутствие, подобное свету, более ясному, чем солнечный, он успокаивал, облегчал боль, отпугивал смерть.
Обойдя всех, кто был на ее попечении, Харита повернулась и оглядела ряды жертв. Она на мгновение закрыла глаза и замерла, шевеля губами. Подняв голову, она заметила меня, узнала и приветливо улыбнулась. В этот миг она стала Королевой Дивного Народа, именно такой, которую я помнил. Да уж, красивая раса, ничего не скажешь. У меня даже дыхание перехватило.
Я смотрел, как она приближается, чувствуя одновременно смирение и гордость за то, что удостоился беседы с таким воплощенным благородством.
— Привет! Ты от Артура? — не столько спросила, сколько просто констатировала она, подходя.
— Приветствую вас, леди Харита, — ответил я, почтительно склонив голову. — Пендрагон действительно отправил меня разыскать вас.
— Хочешь помочь? — спросила она с улыбкой. — Или ты припасы привез?
— Епископ Элфодд прислал со мной запас провизии, но мне велено сопроводить вас в Инис Аваллах.
— Да, понимаю. — Улыбка исчезла, и у меня на глазах серая усталость вернулась на ее лицо.
Я коротко рассказал о Святилище Грааля и о желании Артура освятить его во время Рождественской Мессы. Должно быть, я говорил как-то неудачно, потому что пока она слушала, взгляд ее становился все более хмурым.
— Итак, — сказала она уже просто с негодованием, когда я закончил, — Артур считает строительство этого храма важнее спасения жизней. А что Мерлин, он с ним согласен?
— Госпожа, — сказал я, — король надеется, что освящение Святилища Грааля навсегда изгонит из нашей земли и болезни, и войны. Артур считает, что это спасет нас. Мирддин, как всегда, помогает королю.
Харита внимательно посмотрела на меня.
— Чего-то ты не договариваешь… Интересно, почему.
— Простите меня, леди Харита, но Мудрый Эмрис не часто посвящает меня в свои дела.
— Но глаза-то у тебя есть? И голова на месте. Вижу, ты сомневаешься. Ты, в самом деле, считаешь, что Святилище Грааля способно покончить с чумой и войной? Что это спасет Британию?
Мой разум заметался в поисках подходящего ответа.
— Я верю, — медленно ответил я, — что Быстрая Верная Рука направляет нашего короля на свершение добрых дел. Не мне решать, благословит ли Бог усилия Артура.
— Ты прав, конечно. — Леди Харита кивнула. — Я спросила, не подумав. Прости, Галахад. — Она устало улыбнулась, и я заметил, что она, как и Паулюс, на грани истощения. Леди Харита оглядела длинный ряд лачуг и покачала головой. — Вот видишь, как оно здесь. Я не могу уйти. — Говорила она тихо, будто сама с собой. Затем обратилась ко мне: — Рискуя вызвать недовольство короля, прошу передать Артуру, что не могу присутствовать на церемонии. Я нужна здесь.
Паулюс шагнул вперед и положил руку ей на плечо.
— Верховный Король призывает вас. Надо идти. — Он тоже говорил тихо, но настойчиво. — Отправляйтесь, а потом отдохнете и вернетесь.
— У меня с собой лошадь для вас, — сказал я ей, радуясь поддержке монаха. Я уже насмотрелся на смерть достаточно, и очень хотел убраться отсюда. — Если хотите, можем ехать прямо сейчас.
Леди Харита задумалась.
— Идите, — настаивал Паулюс. — Галахад прав. Новое святилище Артура может оказаться в этой битве столь же важным, как ваше присутствие здесь. В противном случае король не стал бы за вами посылать.
— Хорошо, — наконец решилась леди Харита. Обернулась ко мне: — Позаботься о лошадях. Нам лучше не задерживаться. Я соберусь и скоро буду готова.
Я поблагодарил Паулюса за поддержку и спросил, куда сложить припасы.
— Просто оставь их там, на месте, — посоветовал он. — Когда вы уйдете, мы все заберем.
Я поспешил к лошадям, подальше от этого скопища страданий. Сложил все тюки и кувшины в сторонке, и сел ждать. Через некоторое время ко мне присоединилась леди Харита, и мы, не оглядываясь, направились к Инис Аваллах. По пути сюда я приметил ручей, в котором еще оставалось немного воды. Хорошее место для ночлега. Я искренне радовался, что чума осталась позади, но все равно тщательно вымылся, и только после этого почувствовал себя снова здоровым.