Леди Харита уснула, а я остался на страже. По-моему, она тоже радовалась передышке от своих невыносимых обязанностей. Спала она крепко. Утром мы снова тронулись в путь. Возвращение заняло немного больше времени, потому что я выбрал другую тропу, в обход древнего леса. Мне не хотелось снова бросать вызов незримому наблюдателю и обременять Небеса просьбами о защите, когда можно легко избежать возможных неприятностей, сделав небольшой крюк.
Таким образом, мы прибыли к Тору другим путем, по дороге, которая проходила неподалеку от места строительства храма. Хотя меня не было всего несколько дней, я обнаружил, что стройка изменилась до неузнаваемости.
Исчезли фургоны и груды камня; веревки и бревна, группы рабочих, ведущих строительство. На месте всего этого беспорядка вознеслось изящное сооружение из белого камня, блестевшее в лучах зари. Мастер Галл отлично справился со своей задачей — храм, казалось, испускал собственное сияние. Засуха давно превратила траву в тонкие, иссохшие пучки бледно-желтого цвета, так что все это место, включая холм и святилище, ранним утром сияло золотом.
Мы остановились полюбоваться великолепным зрелищем. В общем, это был достойный дом для Святой Чаши Христовой. Более того, впервые с тех пор, как я услышал план Артура, я подумал, что он прав. Поистине святилище предвещает новое славное царство мира и благополучия.
В Торе нас встретили Артур и Гвенвифар; они вышли сразу, как только мы спешились. Гвенвифар и Харита обнялись, а Артур стоял рядом, сияя от радости. Краем глаза я заметил неуловимого Аваллаха, стоящего рядом с колонной, скрестив руки на груди. С тех пор, как я приехал сюда, я редко видел его — чаще всего долгими вечерами, когда он ловил рыбу с Бедивером или Мирддином, — да и то издалека.
Я знал, что Король-Рыбак страдал неизлечимой болезнью, иногда подолгу запиравшей его в покоях. Наверное, поэтому мы почти не видели его с момента прибытия. Так что я удивился, увидев его неподалеку. Он постоял еще мгновение, а потом тоже подошел поприветствовать дочь.
— Харита! — воскликнул он, широко разводя руки. Его голос прогремел, как нестрашный гром, и он обнял дочь. — Ты — солнце моего счастья, — сказал он, — для меня снова наступило лето.
— Ты видела храм? — спросил Артур, не в силах больше сдерживать свое любопытство.
— Видела, — ответила леди Харита. — Работа мастера, понимающего, что и для чего он строит.
— Действительно, замечательное строение, — подтвердил Король-Рыбак. Только мне показалось, он сделал это не очень охотно.
— Артур, — начала леди Харита, — ты уверен, что это правильный путь?
— Такой же верный, как по солнцу и звездам, — ответил Пендрагон, ответив ей твердым взглядом. — Летнее Королевство уже здесь. Мы стоим на пороге эпохи, подобной которой не было с начала нашей расы. Народы удивятся, когда услышат, что мы сделали. Благословение начинается отсюда, а дальше оно распространится на всю Британию и до края земли. Люди из дальних земель придут подивиться на это чудо. Британия возвысится среди других народов. — Аваллах покорно кивнул. Артур сжал руку Короля-Рыбака. — Друг мой, мы так близки к началу новой эры! Верьте и смотрите, как осуществляется Божий промысел!
Артур говорил с такой страстью и уверенностью, что не поверить ему было невозможно. В огне его рвения сгорали даже самые серьезные сомнения. Кто мог противостоять Пендрагону, когда сердце, воля и разум объединились в достижении столь высокой цели?
Пока мы разговаривали, придворные Артура пришли приветствовать Аваллаха и Владычицу Озера: сначала Кай и Бедивер, затем Кадор и Рис. Я искал Лленллеуга, но не видел его, и только когда мы все собрались в зале за ужином, появился ирландец.
Видимо, здесь готовились к возвращению Владычицы Озера. Аваллах рассаживал гостей, и народ пробирался к своим местам. Мирддин и Харита тихо разговаривали, стоя в дверном проеме.
Именно в это время в дверях появились Лленллеуг и Моргауза. Они вошли в зал и направились к своим местам за одним из ближних столов. Я не просто отметил их приход, я внимательно наблюдал за ними, так что видел все, что случилось потом.
Представьте себе: вот Эмрис, склонив голову, о чем-то серьезном говорит с матерью. Она внимательно слушает. Мимо проходит Лленллеуг. Харита, конечно, узнает его, потому что я вижу, как у нее на лице начинает зарождаться улыбка, которая мгновенно замирает, когда она видит Моргаузу.
Молодая женщина, ощутив внимание Хариты, поворачивает голову; их взгляды встречаются. Моргауза сбивается с шага. Она даже отшатывается в сторону, словно от удара копья, брошенного через весь зал. Черты ее лица искажаются не то от боли, не то от злости, и мне кажется, что сейчас она упадет. Но Лленллеуг твердой рукой поддерживает ее и ведет дальше, к своим местам. Моргаузе удается восстановить равновесие. Видимо, я единственный, кто заметил ее заминку. Но меня она удивила.
Лленллеуг и Моргауза сразу включаются в разговор за столом. Я смотрю туда, где стоят Мирддин и Харита. Эмрис все еще что-то говорит, но мать уже не слушает его. Она с ужасом смотрит вслед паре. Харита побледнела. Странно, но я вспомнил, как Передур впервые увидел Моргаузу, когда мы нашли ее в лесу, — выражение лица у него было точно такое же, как сейчас у леди Хариты.
Заметив, что его больше не слушают, Мирддин поднимает глаза, видит посуровевшее лицо матери и замолкает, потом касается ее руки. Владычица Озера словно приходит в себя, видит сына и улыбается, пытаясь стереть с лица предыдущее выражение. Мирддин, он всегда настороже, оборачивается, чтобы посмотреть, что привлекло внимание матери и нарушило ее самообладание. Но смотреть уже не на что. Моргауза и ее сопровождающий растворились в толпе. Мирддин берет мать под руку и идет с ней к местам за столом рядом с Артуром и Гвенвифар.
Я сел с Бедивером и не мог не заметить, что он хмур и о чем-то напряженно думает. Надеясь отвлечь его, я сказал:
— Кажется, друг Лленллеуг опекает нашу таинственную Моргаузу. Интересно, Артур заметил смену его предпочтений?
— Никогда я не видел человека с таким затравленным видом. По-моему, наш Лленллеуг заболел. Что-то мне за него беспокойно.
— Обычное дело. Поправится. Любовь редко бывает фатальной — так мне говорили.
Бедивер безрадостно усмехнулся.
— Что тут происходило, пока я уезжал? Что-то серьезное?
— Ничего такого особенного, — он как-то горько улыбнулся. — Ты же видишь, святилище Артура почти готово, и мы все, конечно, безумно счастливы.
Появился слуга и поставил перед нами чаши. Бедивер взял свою и отхлебнул.
— Но что-то все же случилось? — допытывался я.
— Пендрагон общается с Богом и ангелами, ему не до забот простых смертных, — Бедивер скривился. — Короче говоря, наш король витает в облаках, и не замечает, что ногами-то стоит в навозной куче. Запашок, знаешь, такой особенный...
— Ты меня удивляешь, брат. Если кто-то и может воплотить в жизнь Летнее Королевство, так это Артур. Он говорит, что это случится здесь и сейчас. Так в чем сомнения?
Бедивер снова отхлебнул, отставил чашу и сказал:
— Не обращай на меня внимания, Галахад, я оплакиваю прошлое. А может, завидую. Она же у нас красавица, не так ли? — Он безрадостно посмеялся, словно пытаясь преодолеть свою меланхолию, но голос его был так же горек, когда он сказал: — Еще пара дней, друг мой, и все сомнения кончатся. Через два дня святилище будет освящено, Грааль займет свое место, и начнется Летнее Королевство. Надеюсь, все будет хорошо.
Может, он и впрямь надеется, но по нему не скажешь. Да и у меня вновь пробудились сомнения, особенно после посещения чумного лагеря. Я пытался поверить, что чудо возможно. Может, как говорил Мирддин, Быстрая Верная Рука действительно легла на плечо Артура, чтобы помочь восстановить это царство миров? Кто может противостоять Богу?
Глава 20
Всю ночь я крутился на своем матрасе. Во сне вокруг меня плевались кошки и шипели змеи, слышался странный смех, а проснулся я от того, что кто-то позвал меня по имени. Однако в казарме было тихо, начиналось утро, и я решил, что лучший способ прогнать зловещий налет ночи — искупаться в холодном озере.
Я вышел из дворца и быстро пошел по извилистой тропинке. Туман, поднимавшийся над озером на рассвете, создавал впечатление, будто я спускаюсь с чистых небесных высот на затянутую облаками землю внизу. На берегу озера я разделся, отошел от берега, потому что из-за засухи уровень воды упал, нырнул и быстро поплыл на середину. Вода была прозрачной и обжигающе холодной, но все-таки не такой холодной, как я ожидал. Приближалось Рождество, и впору было ждать зимних ветров с морозного севера; но все шло как-то не так: выдалось всего нескольких холодных вечеров, а дни, хотя и короткие, оставались теплыми, как в середине лета, и сухими. На тепло никто не жаловался, но без дождей земля постепенно превращалась в пыль.
Я всегда любил плавать. Мой отец, король Лот настаивал на том, чтобы каждый, кто родился и вырос у нас на острове, умел плавать, чтобы суметь при случае спасти свою жизнь, так что мы с братом быстро научились уверенно держаться на воде. Об этом я и думал, пока плыл на середину озера в довольно холодной, напитанной ключами воде.
Я нырнул и меня тут же начали покалывать бесчисленные иголки. Не знаю, зачем я это делал, но с каждым погружением старался нырнуть поглубже. Когда я приходил сюда в прошлый раз, я просто спокойно плыл на спине, глядя в утреннее небо, позволив мыслям течь так же лениво, как облака над головой.
Вынырнув в очередной раз, я неожиданно услышал чей-то голос, выпевавший мелодию без слов. Стараясь не шуметь, я оставил над водой только глаза и нос, чтобы дышать. Обшарив взглядом берег, я заметил, как по тропинке от Тора спешит женщина в черном. Как раз в этот момент солнце скрылось за маленьким облачком, так что я не мог рассмотреть раннюю пташку. К тому же шла она в тени, и сколько я не вглядывался, узнать женщину не мог. Зато узнал странную мелодию — ту же самую, которую мы слышали в лесу, перед тем как встретить леди Моргаузу. Так что гадать больше не приходилось. Женщина остановилась на полушаге, словно ее окликнули. Тени сместились, и я увидел, что это действительно она, а то, что я принял за черное покрывало, на самом деле было ее обычным зеленым платьем, и я удивился, как не узнал ее раньше. Но с чего бы даме вставать в такую рань?