то меч затупится, если его то и дело вытаскивать из ножен, а ему нужен острый клинок, когда он в следующий раз достанет его.
Мы расселись у огня, разговаривали, дремали, а ночь стискивала нас со всех сторон. Один за другим кимброги сдавались всепроникающей тишине оскверненных земель. Мы закутались в плащи и попытались уснуть. Ночью поднялся ветер, на этот раз с юга, и холоднее, чем прежде. В воздухе пахло близким снегом.
Мы проснулись от холода и ветра, добиравшегося до тела даже сквозь плащи. Настоящий снег так и не пошел, но с низкого серого неба то и дело начинала сыпаться противная снежная крупа. День обещал стать нелегким. Мы собрались и тронулись в путь, но уже на вершине первого холма пришлось остановиться.
Мирддин поднял руку, и Артур сильно натянул поводья; его лошадь встала на дыбы. Воины, предупрежденные об опасности, взялись за оружие. Эмрис оглянулся через плечо и жестом подозвал меня.
Я быстро подъехал и увидел, что нас остановило. Лес, который мы видели далеко на горизонте, теперь стоял прямо перед нами — густые заросли граба, вяза и дуба перекрывали долину.
В немом изумлении я уставился на лес так, словно раньше никогда не видел ни одного дерева. Не было никаких оснований считать, что деревья мне померещились: мощные стволы, пустившие глубокие корни, судя по их виду, стояли здесь давным-давно.
До меня дошло, что я уже некоторое время слышу странный, тревожный звук. Наверное, он был с самого начала, просто я не обратил на него внимания. И слышал его не только я.
— Что это? — недоуменно спросил Артур низким голосом. Он чуть повернул голову в сторону Мирддина, но взгляд от деревьев не отрывал. — Мне кажется, или это зубы щелкают?
Действительно, очень похоже. Мы слышали звук, производимый множеством зубов, больших и маленьких, постукивающих друг о друга, не громко, но угрожающе.
Артур посмотрел налево, потом направо, но лесная чаща везде была одинаково густой, без малейших признаков прогалин. Всаднику здесь проехать мудрено.
Между тем след, по которому мы шли, вел прямо в сердце темного леса. И снова перед опушкой начинал скапливаться туман.
Подъехали Бедивер с Кадором и остановились рядом. Посмотрев на лес, они устремили взгляды на короля и его Мудрого Советника.
— Можно, конечно, предположить, что мы не заметили эту чащу в тумане, — заявил Бедивер, — только вряд ли. Не должно этого быть здесь.
— Мирддин, а помнишь, в одной из твоих баллад воины проспали тысячу лет, — вспомнил Кадор. — Может, и с нами приключилась подобная история? А тем временем тут лес вырос.
Бедивер нахмурился. Ему не нравился легкомысленный тон Кадора. Но Мирддин как-то отстраненно проговорил:
— В таком месте такое объяснение ничем не лучше любого другого.
— Если посчитать его разумным, — проворчал Бедивер, — значит, мы все с ума посходили.
— Впереди стена леса, позади стена тумана. Назад дороги нет, — сказал Артур. — Вперед!
С этими словами он поднял руку и подал знак двигаться дальше. Я вернулся на свое место позади Мирддина.
— Что ж, — сказал я Рису, когда мы еще немного проехали вперед, — идем в лес.
— А что, есть другие варианты?
— Пожалуй, нет, — ответил я. — Aliajacta est.
— Что это значит?
— «Жребий брошен», — ответил я. — Это слова Цезаря.
— Откуда ты знаешь?
— Отец говорил, уж не помню, по какому поводу. Но сейчас начинаю думать, что понимаю, что он имел в виду.
Мы подъехали к лесу. Молча. Настороже. Кое-кто посмотрел на небо, перед тем как ветви сомкнулись у нас над головами. Это было похоже на вход в гробницу — тесно, темно, тихо. Между широкими стволами деревьев тропа сужалась, но вместо того, чтобы ехать гуськом, воины ехали плечом к плечу.
На многих лицах я заметил опасливое выражение, да и как тут было не опасаться? Мы держали руки на рукоятях мечей, и старались не замечать огромных деревьев.
Я не сводил глаз с Мирддина и Артура впереди, в то же время вслушиваясь в лесную тишину. Однако лошади ступали бесшумно по толстому ковру из опавших листьев. Люди молчали. Не было слышно и птичьего пения — ничего, кроме непрекращающегося щелканья и приглушенного дыхания людей и всадников.
Спустя некоторое время я понял, откуда берется этот чудной звук. Порывистый ветер потряхивал голые верхние ветви и заставлял их стучать друг о друга. Кроны деревьев так густо сплелись, что тихий стук не прекращался. Нельзя сказать, чтобы это щелканье досаждало слуху. Нет, оно доносилось до нас как слабое бормотание, идущее сверху и гаснущее в мягкой лесной подстилке.
Угрюмый лес поглощал вообще все, что в него попадало — солнечный свет и ветер, а теперь еще и Пендрагона с его отрядом. В дикой лесной местности всегда присутствует чувство гнетущей замкнутости; именно оно заставляет путника обходить тени и держаться тропы. Но здесь это неприятное ощущение усиливалось с каждым шагом вглубь леса, пока не стало нестерпимой тяжестью.
Нам попался ручей. Отряд остановился, чтобы напоить лошадей, передние пары подходили, давали коням напиться и отходили, чтобы дать место задним. После этого мы проехали еще довольно приличное расстояние. Артур остановил отряд. Мирддин, не говоря ни слова, проехал всю колонну из конца в конец.
— Что ты видишь, господин? — спросил я, озираясь по сторонам и пытаясь понять, что привлекло внимание короля.
— Меня беспокоит то, чего я не вижу, — ответил Артур.
Деревья по обеим сторонам образовывали темный туннель, похожий на вход в пещеру. Кимброги, ехавшие практически вплотную друг к другу, сидели в седлах, понурившись, ожидая сигнала двигаться дальше. Из-за тусклого света и узости тропы я видел только первых двенадцать всадников. Но ничего опасного я по-прежнему не замечал.
Я уже собирался переспросить короля, что его остановило, но как раз в это время Мирддин что-то крикнул издали и поскакал к нам.
— Ну, что там? — нетерпеливо спросил король.
— Я их не вижу, — ответил Мирддин. — Они давно должны были догнать нас.
Вот теперь я понял, о чем они говорят. Те, кого я видел позади себя — это все, что осталось от отряда. Остальные исчезли. Как и когда мы ухитрились разделиться? Но ни Бедивера, ни Кадора с нами не было.
— Господин, позволь мне вернуться и узнать, что случилось, — вызвался я. — Несомненно, я встречусь с ними, далеко они не могли отстать.
— Хорошо, — согласился Артур, — но возьми с собой Риса — пусть подаст сигнал, когда вы встретитесь. Мы будем ждать.
Я сообщил Рису о приказе короля. Мы проехали вдоль линии воинов обратно по тропе. Я насчитал тринадцать пар: двадцать шесть воинов из пятидесяти. Что могло случиться с остальными? Могут ли двадцать четыре конных воина просто исчезнуть?
Миновав последнего из кимброгов, мы пустили коней рысью. Проехав немалое расстояние, я остановился.
— Мы давно должны были их встретить, — сказал Рис, останавливаясь рядом со мной. — Что могло с ними случиться?
— Найдем, тогда узнаем, — ответил я, а про себя подумал, что в Ллионессе можно ждать чего угодно.
— И что ты предлагаешь? — Рис нахмурился.
— У нас два варианта. Либо ехать, пока не встретим их, либо поворачивать назад.
— И что мы выберем? — Рис закатил глаза, всем своим видом показывая очевидность сказанного мной.
Я не успел ответить. Позади на тропе раздался самый странный звук, который мне когда-нибудь доводилось слышать. Если вы представите здоровенного быка-оленя, яростно ревущего при виде стаи гончих, мчащихся за добычей, десятикратно усилите этот звук, а потом добавите к нему рев горной реки, вы получите некоторое представление о звуках, обрушившихся на нас на лесной тропе.
Кони начали шарахаться, и мы с трудом сдерживали их. Ненадолго рев сменился тишиной, а потом повторился, уже ближе. Он дрожью отозвался у меня в животе. Что бы или кто бы ни издавал этот звук, оно быстро приближалось к нам.
Глава 29
Рис резко шлепнул коня по холке, развернул его и пустил галопом. Я не замедлил последовать за ним, только обернулся, бросив мимолетный взгляд через плечо. Там ничего не было; лишь тени на тропе и темнота за ними. Но ветки деревьев мелко дрожали, и это несомненно говорило о том, что нечто неслось к нам с приличной скоростью. Я отпустил поводья, позволив коню самому догонять Риса.
Почему-то нам потребовалось больше времени, чтобы добраться до наших товарищей, чем я ожидал, так что я даже испугался: а найдем ли мы вообще кимброгов и короля. Но вот Рис начал сдерживать коня, и на тропе впереди я увидел двух лошадей. В ожидании нашего возвращения всадники спешились, давая животным передохнуть. Нас окликнули и спросили, что мы нашли, но мы не стали задерживаться, пока не поравнялись с Мирддином и Артуром.
Рис ловко спрыгнул с седла, не ожидая, пока его конь остановится. Артур и Мирддин вопросительно смотрели на нас.
— Мы не нашли их, господин, — Рис говорил, еще не успев отдышаться.
— Тогда что… — начал король.
Его прервал уже знакомый нам рёв. Лес задрожал, лошади поднялись на дыбы и заржали. Те из воинов, кто покинул седла, быстро сели на коней и достали копья из седельных петель.
Артур с мечом в руке приказал принять боевой порядок, и через несколько мгновений мы уже приготовились к любым неожиданностям.
Узкая тропа не оставляла места для маневров на лошадях, и Артур приказал сражаться пешими.
— Он идет по следу, — крикнул король знакомым командирским голосом. — Пропустите его! По двое с каждой стороны. Когда пройдет, перекройте ему отход.
Такую тактику применяли чаще на охоте, чем в бою, но и в охоте Артур знал толк. Мирддин стоял справа от него, а мы с Рисом слева. Кимброги свели лошадей с тропы, а затем быстро построились.
Ветви деревьев продолжали дрожать, как и земля. Даже сотня лошадей вряд ли вызвала бы такой эффект. Тогда что же приближалось к нам?
Оно снова взрыкнуло. Теперь уже ближе. Лес пошел волнами. Могучий рёв окатил ряды воинов вспышкой страха. Однако кимброги молча ждали, сжимая копья и пристально всматриваясь во мрак впереди.