Получалось, что человеку вообще ничего не надо делать, чтобы получить причитающуюся ему от процесса разгосударствления народного – его то бишь – имущества мзду. Сиди себе мирно, а денежка – большая или маленькая, это уже другой вопрос – будет себе капать в любом случае. Хочешь ты этого или нет.
А вот президентский Указ о ваучерах от 14 августа 1992 года все эти защитные меры попросту ликвидировал. Отныне гражданин обязан был сам получить некую бумажку под названием «Приватизационный чек». И делать (или не делать) с ней что угодно. Продать. Вложить в какой-нибудь чековый инвестиционный фонд. Купить акции приватизируемых предприятий.
Именно такого рода самостоятельность, услужливо предоставленная властью абсолютно безграмотному в микроэкономическом смысле народу, и сыграла с ним злую шутку, позволившую ограбить страну. Большинство и слова-то такие, как акции да фонды, впервые услышало. Посему действовало наобум. Либо продало за гроши. Инфляция в считаные недели превратила денежную ценность приватизационных чеков в пыль. (К концу 1993 года, продав один ваучер, можно было купить 3–4 бутылки водки.) Либо по подсказке телевизора снесло ваучеры в фонды, затем так и не увидев своих дивидендов.
Чековые инвестиционные фонды заслуживают пары отдельных слов.
По некоторым данным, к середине 1994 года их число достигло максимума – 662. За время ваучерной приватизации эти воистину ловкие конторы умудрились аккумулировать аж 45 миллионов ваучеров, 32 % от их общего количества.
Но ошибется тот, кто подумает, что ЧИФами двигала исключительно забота о благосостоянии доверившихся им людей. Манипуляции с фактически не им принадлежащими ваучерами весьма смахивали на жульничество. А вернее сказать, таковым по сути являлись.
Как правило, собрав приватизационные чеки, ЧИФы затем участвовали в ваучерных аукционах и покупали за ваучеры акции доходных предприятий. После этого от них быстренько избавлялись, сбагривая за копейки своим или близким фирмам, среди которых от криминала нельзя было протолкнуться. С оставшихся крох, коли народ очень донимал, порой даже выплачивались дивиденды. Но и это длилось недолго. ЧИФы лопались, словно мыльные пузыри. Искусственно, разумеется. Лично у меня не было ни одного знакомого, коих угораздило вложить ваучеры в фонды, кто бы получил затем оттуда хоть ломаный грош.
Позаботившийся обо всем, о чем угодно, что касалось алчных интересов покупателей народной собственности за бесценок, Чубайс пальцем о палец не ударил, чтобы законодательно оговорить ответственность ЧИФов в случае невыполнения ими своих обязательств перед вкладчиками. В крайнем случае, у них могли лишь отозвать лицензию. Ну а на худой конец, приостановить работу зарвавшихся фондов. Но денег в них к тому моменту было кот наплакал.
Кто же виноват в таком беспределе?
Выражаясь словами Бориса Николаевича Ельцина, чья подпись стоит под злосчастным указом, нивелировавшим справедливый советский закон о ваучерной приватизации: во всем виноват Чубайс.
В июле 1991 года, когда «слуги народа» в поте лица трудились над законом, Анатолий Борисович еще мирно работал вдали от Москвы – в ленинградской мэрии. А когда 14 августа 1992 года президент Ельцин подписывал указ о начале ваучерной приватизации, Чубайс уже как девять месяцев служил председателем Госкомимущества России. (В последние пару месяцев еще и в статусе вице-премьера по экономике.)
Естественно, что именно он и готовил президентский указ.
Более того, берусь с полным основанием утверждать, что готовил сознательно. Ибо мы уже в курсе, какая заморская орда консультантов пекла словно горячие пирожки нормативные акты по приватизации в правительственном комплексе на Варварке под началом самого Анатолия Борисовича.
Не знаю, приходило ли в голову Чубайсу, как он подставляет Ельцина? Причем подставляет не сиюминутно, а глобально. Исторически. Ибо чудовищная вакханалия разграбления народного имущества стала с тех пор ассоциироваться не только с именем самого Анатолия Борисовича, но и пала черной тенью на имя первого Президента России.
Неужто профессиональные консультанты Чубайса, специалисты по этой самой приватизации, понимали в ней меньше своих советских коллег из Верховного Совета, коли с помощью подсунутого Ельцину указа искорежили прекрасный закон во имя расплывчатых норм, позволивших, так сказать, «законно» разворовывать государство?
Конечно, не меньше. А скорее больше. Ибо сообразили, что с помощью депутатского нормативного акта заводы по заниженной стоимости не скупишь. О чем несколькими страницами ранее беззастенчиво хвастался Каха Бендукидзе.
Кстати, этот колоритный господин весьма укладывается в канву нашего повествования, ибо являет собой яркий пример афер с приватизационными чеками. В описываемый период, в 1992–1994 годах, Бендукидзе активно спекулировал ваучерами на Российской товарно-сырьевой бирже.
В мае-июне 1993 года подконтрольная ему компания «Биопроцесс» прибрела сначала 18 %, а потом еще 40,5 % акций Уральского завода тяжелого машиностроения – «Уралмаша». Почти половина этого отечественного промышленного гиганта досталась Бендукидзе всего за несколько миллионов долларов. Смешные деньги в контексте такой сделки даже по тем временам.
Мог ли обычный пенсионер, учитель, шофер… обладатель любой профессии, кроме новомодной – биржевого спекулянта, вложиться столь успешно, как Бендукидзе?
Естественно, нет. Для этого у него, как я уже говорил, не было необходимых знаний, информации, а главное, волчьей хватки первых приватизаторов России. Максимум на что их хватало – вовремя продать за гроши через обменные пункты (да, ваучеры скупали и продавали наряду с долларами) свой несчастный приватизационный чек. (Так он и уходил в ловкие руки дельцов типа Бендукидзе и иже с ним.)
…Самое смешное: вполне по тем временам законно. Спасибо Чубайсу!
Вообще, надо сказать, ваучерную приватизацию преследовала не только законодательная напасть. Беда, к примеру, случилась и с его номинальной стоимостью. Беда, впрочем, срежиссированная.
В конце декабря 1991 года правительство, в котором уже вовсю заседал Чубайс, «оценило Россию» в 1,5 триллиона рублей. Поделили эту невесть откуда взявшуюся цифру на количество россиян – 146 миллионов. Таким образом, отразив долю каждого из них в государственном имуществе – 10 тысяч рублей.
В следующем месяце – в январе 1992 года – грянула гайдаровская реформа, породившая галопирующую инфляцию. По итогам года она составила невообразимую сегодня цифру – 2600 %. Для сравнения: в 2011 году она равнялась 6,1 %.
Ваучеры же населению стали выдавать на руки лишь спустя 9 месяцев!
Что это означает в денежном понимании?
Да то, что реальная стоимость ваучера, как и любого подлежащего продаже товара, упала неимоверно. Вернее сказать, она осталась на месте, в то время как цены вокруг выросли на 1950 %. И без того сомнительная в конце 1991 года сумма 10 тысяч рублей уменьшилась в 20 раз. Хуже того, пока неповоротливый постсоветский обыватель чесал в затылке, что бы такое предпринять с ваучером, он в течение месяца в два с лишним раза падал в цене.
Разумеется, никаким автомобилем «Волга», который некогда сулил доверчивому народу господин Чубайс, в такой ситуации не пахло и пахнуть не могло. Меня, однако, занимают не собственно гроши, кинутые Чубайсом народу. А то, как и для чего это было сделано.
Сегодня иные горе-аналитики, оправдывая низкую стоимость ваучера, утверждают, что младореформаторы не могли предвидеть такой инфляции. Потому и не рассчитали оптимальную номинальную стоимость приватизационного чека.
Полная чушь!
К моменту, когда правительство определяло стоимость ваучера (конец декабря 1991-го), Гайдар отлично знал, что с Нового года будут отпущены цены. И только полный профан в экономике мог не предвидеть, как результат, неизбежной чудовищной инфляции. Ибо это азы экономики. Гайдар, быть может, звезд с неба и не хватал, но профаном в экономике тоже не был.
…Но соломку под стоимость ваучера тем не менее не подстелил. Никаких дополнительных актов, чтобы как-то компенсировать населению летящий в тартарары приватизационный чек, сделано не было.
Более того, ни Чубайс, ни Гайдар, когда свирепость инфляции стала очевидна, и пальцем не пошевелили, чтобы ускорить сроки выдачи ваучеров. Они, напомню, стали выдаваться только с 1 октября 1992 года. К этому моменту, продав чек, можно было купить, например, недорогой синтетический ковер за 6–7 тысяч рублей. Даже до своего номинала ваучер так никогда и не дотянул.
Могло ли это быть случайным головотяпством?
Нет! Нет! И еще раз нет!
Все эти месяцы, когда было официально объявлено о грядущей ваучерной приватизации, использовались ушлыми людьми для того, чтобы не опростоволоситься, когда она собственно начнется. Подготовиться деньгами. Связями. Объектами вложений ваучеров. Ну а комбинаторам во власти – «грамотными» нормативными актами.
Как заложили Родину
Наше не слишком оптимистичное повествование о разгосударствлении народного имущества хронологически остановилось на 1995 годе. Тогда, как вы помните, с должности председателя Госкомимущества был уволен честный Полеванов. А на его место президент назначил Сергея Беляева. Но в этой чубайсовской вотчине в должности первого заместителя председателя на самом деле вовсю заправлял его главный соратник – Альфред Кох. (К своеобразной фигуре Альфреда Рейнгольдовича мы, несомненно, вернемся подробнее.)
К моменту ухода Полеванова, несмотря на все усилия Чубайса со товарищи, за государством все-таки пока еще оставались самые лакомые куски его имущества. Топливно-энергетический комплекс. Тот самый, который и по сей день является приватизационным яблоком раздора в кабинетах власть предержащих.
…К слову, и законодательная чехарда, то запрещающая, то отменяющая продажу предприятий отечественного ТЭКа, которая происходит сегодня, очень напоминает тот нормативный хаос, что царил в России в 1995 году.