– Предполагалось, что мы обо всем договорились, – раздраженно сказал Гриффит. – Предполагалось, что мы достигли взаимопонимания.
– Вы – да. С Мак-Кеем. Но моя...
– Знаю, знаю, – сердито замахал руками Гриффит, прерывая его. – Ваша цена – сорок тысяч. Попытайтесь не упоминать больше об этом.
Паркер оторвался от двери, около которой стоял, привалясь к ней плечом, и сделал вид, что он уходит.
– Не стоит понапрасну злоупотреблять вашим временем... – начал он.
– Подождите, подождите, – прервал его Гриффит, беспокойно заерзав в своем кресле, будто на него напали москиты. – Дайте мне подумать.
Паркер остановился, давая понять, что он готов остаться, но только в том случае, если будут приняты его условия. Гриффит еще несколько секунд задумчиво пожевал свою щеку, хмуро уставившись в крышку стола и перекладывая с места на место карандаши и разную мелочь. Вдали слышались звуки рока, скорее как вибрация воздуха, чем звуковые сигналы; это придавало маленькой комнате какое-то иное качество: казалось, что находишься в аквариуме и все вокруг замерло в полуденной дремоте.
Гриффит вздохнул. Хмуро посмотрев на Паркера, он нерешительно начал:
– Договоримся так... – И снова умолк, очевидно еще раз обдумывая свое предложение. Паркер ждал, не произнося ни слова.
– А если вчетвером? – спросил Гриффит, склонив к плечу голову.
– Возможно, – пожав плечами, ответил Паркер. – Все зависит от конкретных обстоятельств.
– Но в принципе это возможно, – настаивал Гриффит.
– Возможно, – уклончиво ответил Паркер.
– Вы могли бы управиться вчетвером, – настаивал Гриффит. – Если обстоятельства сложатся удачно.
– Да, – кивнув, согласился Паркер.
– Тогда предлагаю вот что, – слегка улыбнулся Гриффит, изо всех сил стараясь продемонстрировать теплоту, искренность и дружелюбие, но не испытывая в душе ни одного из этих чувств. -
Я добавлю еще десять тысяч к основной сумме, – заявил он, – таким образом, получится сто сорок тысяч. Если вы управитесь с этим делом вчетвером, то каждый получит по тридцать пять тысяч долларов. Согласны?
– А остальные пять я получу непосредственно от вас? – поинтересовался Паркер.
На мгновение лицо Гриффита исказилось от злобы, но он тут же взял себя в руки, вернувшись к своему обычному раздраженному состоянию.
– Вы все прекрасно понимаете, – сказал он, – я ищу компромисс, и, черт побери, вам это понятно так же хорошо, как мне.
– Но я не пойду ни на какие компромиссы, – возразил Паркер. – Моя цена – сорок тысяч долларов. Не тридцать пять и даже не тридцать девять с половиной.
– Никогда? – спросил раздраженно Гриффит. – Ни разу за свою проклятую жизнь вы палец о палец не ударяли меньше, чем за сорок тысяч?
– Эта работа, – ответил Паркер, – стоит сорок тысяч, такова моя цена.
– Уступите, – попросил Гриффит; похоже, он уже отчаялся быстро разделаться с Паркером. – Уменьшите сумму своего гонорара. Как мне договориться с вами? Я уже накинул десять тысяч, а вы не можете спустить даже пяти?
– А что, если придется привлечь пятерых? – возразил Паркер. – Тогда моя доля снизится до двадцати восьми тысяч. Вы добавите мне еще семь тысяч к двадцати восьми? Чтобы получилось тридцать пять?
– Нет, будь я проклят! – воскликнул Гриффит. – Говорю вам: не стану я заключать никаких отдельных соглашении, потому что как только уступлю одному, придется с каждым заключать отдельную сделку. Стоит мне сказать вам: ладно, пусть будет тридцать пять, тут же и остальные захотят получить тридцать пять. А потом вам потребуется привлечь десятерых. И что же в результате останется на мою долю?
– Не знаю, – пожав плечами, ответил Паркер.
– Вы не хотите уступить ни цента, – пожаловался Гриффит, – уперлись на своем, а на остальных вам наплевать. Может, все дело в том, что вам не хочется браться за эту работу, она вас пугает; может, вам просто неприятно, если Мак-Кей догадается, что вы боитесь, вот вы и затеяли всю эту бодягу, чтобы слинять под подходящим предлогом.
– Заплатите мне сорок тысяч, – твердо сказал Паркер, – и я возьмусь за это дело. Не заплатите – выхожу из игры.
– Вы не хотите договариваться, – разозлился Гриффит, – как же мне заключать с вами сделку?
– Очень вероятно, что ничего у вас не получится, – согласился Паркер.
Гриффит еще с минуту пожевал губами; видно было, что он разозлен не на шутку.
– Ладно, у меня есть еще одно предложение, – наконец произнес он. – Вы согласились, что с этим делом можно управиться вчетвером.
– Возможно, – кивнул Паркер. – Если повезет.
– Ладно, ладно, – замахал руками Гриффит. – Давайте оба рассчитывать на удачу. Я дам вам сто шестьдесят тысяч. Тогда, если управитесь вчетвером, то получите свою цену. Если наберете больше народа, ваша доля уменьшится. И я заплачу вам практически отдельно от остальных, я даю вам на тридцать тысяч больше того, что уже обещал.
– Не знаю... – неуверенно протянул Паркер.
– Чего не знаете? – Гриффит вскочил, трясясь от ярости. – Я переломил себя, согласился на все, чего вы добивались. Так чего же вы не знаете?
Неохотно, как бы не решаясь дать окончательный ответ, Паркер наконец кивнул.
– Идет, – сказал он, – сто шестьдесят, независимо от того, сколько человек мы задействуем.
– Наконец-то! – с облегчением вздохнул Гриффит.
Глава 4
Паркер разыскал Мак-Кея около бара, тот обсуждал с одним из барменов перспективы профессионального футбола.
– Дело сделано, – прервал его разглагольствования Паркер.
– Верняк, – заключил свои наставления Мак-Кей, одним глотком опорожнив стакан и ставя его на стол. – «Тайтл», – наставительно сказал он, – я по-прежнему ставлю на «Тайтл».
– Все может быть, – недоверчиво пожал плечами бармен.
– Никаких «может быть», – заверил его Мак-Кей и обратился к Паркеру: – Надо разыскать Бренду.
Бренда стояла посреди лужайки в группе молодежи, обсуждавшей интересующие их вопросы. Мак-Кею потребовалось не больше минуты, чтобы вытащить ее из этого кружка. Паркер тем временем отошел в сторонку, стараясь держаться подальше от гостей, чтобы его опять не вовлекли в беседу. Затем все втроем они пересекли лужайку и скрылись в доме. Миновав комнаты и коридор, они вышли на улицу, так и не встретившись больше с Гриффитом. На обратном пути машиной управлял Мак-Кей, Бренда уселась посередке, а Паркер справа. Мак-Кей молчал, пока они выруливали на улицу, и заговорил только после того, как машина выбралась на шоссе, ведущее к мотелю.
– Все получилось по твоему желанию? – спросил он Паркера.
– Да, – односложно ответил тот.
– До чего вы договорились? Ты еще раз хочешь встретиться с ним?
– Я хотел получить еще двадцать кусков, – ответил Паркер.
– Какие двадцать кусков? – переспросил Мак-Кей, бросив на него хитрый взгляд поверх плеча Бренды.
– Это разница между ста тридцатью и ста пятьюдесятью.
Мак-Кей, улыбнувшись в ответ, сосредоточил все внимание на дороге, хотя движение в районе жилых домов не было оживленным.
– И ты их получил? – переспросил Мак-Кей.
– Я получил больше, – ответил Паркер.
– Больше? – удивился Мак-Кей.
– Гриффит от ста тридцати тысяч перешел сразу к ста шестидесяти. Пришлось согласиться, – с безучастным видом сказал Паркер.
– Хотелось бы мне посмотреть на него в этот момент, – расхохотался во весь голос Мак-Кей. – Черт возьми, это же великолепно!
– Может, и так, – охладил его восторг Паркер. – Я лично ни в чем не уверен.
– Почему же? Какие проблемы? – удивился Мак-Кей.
– Слишком легко мне удалось переубедить его. Подозрительно, что он сразу уступил так много. И кто-то из гостей на его приеме сказал, что он на мели.
– Гриффит? С его роскошным домом? – недоверчиво спросил Мак-Кей.
– Его проблема в том, что он накупил слишком много картин и затоварился, – объяснил Паркер.
– По-твоему, это правда? – спросил Мак-Кей, внимательно наблюдавший за движением слева.
– Зачем же ему другие картины, если он еще не продал старые? – удивленно спросила Бренда. – Я хочу сказать: если он не может продать те, что у него есть, так зачем покупать новые?
– Возможно, у него появился покупатель, – отмахнулся от ее вопросов Мак-Кей, покачав недовольно головой. – А может, хочет создать запас на будущее.
– Ты обсуждал с ним, когда он нам заплатит? – спросил Паркер.
– В этом-то и загвоздка, – взволнованно ответил Мак-Кей. – Я не догадался спросить его об этом, понимаешь? Он заморочил мне голову своим роскошным домом, образом жизни; я решил, что он никуда не денется и не сбежит. Поэтому и не волновался об оплате.
– А по-твоему, он способен удариться в бега? – заволновалась Бренда.
– Нет, – успокоил ее Мак-Кей. – Никуда он не денется. Проблема не в этом.
– А для меня в этом. Мне нужны деньги, – возразил Паркер.
– Мне тоже, – вздохнул Мак-Кей.
– Понятно, – протянула Бренда. – Вы боитесь, что он станет тянуть с оплатой, пока не продаст картины.
– Ограбление с консигнацией, – с недовольным видом пошутил Мак-Кей.
– Надо заранее обговорить условия, – сказал Паркер.
– Давай вернемся прямо сейчас, – предложил Мак-Кей.
– Не стоит, – возразил Паркер, – у него сейчас плохое настроение, он сгоряча может отказаться от всей сделки. Позвони ему вечером. Не высказывай никаких подозрений, пусть не думает, что ты жадничаешь; скажи просто, что хочешь обсудить с ним более подробно план продажи картин, чтобы не было задержки с деньгами.
– Ладно, – кивнул Мак-Кей, – я за него возьмусь – все сделает наилучшим образом.
– Так что же, – не успокаивалась Бренда, – дело может сорваться?
– Прикуси язычок, – приказал Мак-Кей.
– А вы как думаете? – не обращая внимания на его слова, повернулась она к Паркеру.
Паркер думал о том, что сидеть втроем на переднем сиденье машины неудобно – слишком уж тесно. Но вслух он сказал:
– Надо во всем разобраться. Для начала выясним, что Гриффит задумал.