– Да ладно! – сказала Настя. – Влюбишься ты еще сто раз.
– Нет, – печально ответила Ася, – это был такой накал чувств… Вряд ли еще раз. Две судьбы если уж сливаются в единое целое, то не могут потом найти другую часть, потому что место уже занято.
Ася чувствовала, что в посте, который она вчера читала, формулировка была поизящнее, но она устала.
– Девочки, а вам не пора домой? – спросила Настина мама, войдя на кухню. – Уже десять вечера…
Анжела закивала и засобиралась, Алина сказала, что ее отпустили до половины одиннадцатого, и только Ася грустно уставилась в стенку. Дома ее не ждали. Что делать в квартире без вайфая, Ася не представляла.
– А можно я у вас переночую? – спросила она.
Настина мама растерялась.
– У тебя что-то случилось? – спросила она.
– Мама меня заставляет делать аборт! – выпалила Ася. – А я не могу больше говорить на эту тему!
Настина мама застыла. А Настя, Анжела и Алина начали наперебой рассказывать про нелегкую судьбу бедной брошенной девушки, которую тиранят все, включая родителей.
– А бабушка ее даже в школу приходила, прикинь? – дергая маму за рукав, сказала Настя. – Говорят, она еще и жалобу в управление образования написала! Теперь у нашей классной будут неприятности.
– Но я должна поговорить с твоими родителями, – сказала Настина мама, – я не могу…
– Позвоните папе, я дам телефон, – перебила ее Ася, – он вроде вменяемый.
И через полчаса Ася уже валялась на широкой кровати в Настиной майке и смотрела любимый сериал. Она была уверена, что мама сдастся первой.
Но мама не сдалась. Мама заявилась в полночь, как положено всякому кошмару.
Она отчитала Настину маму, высказала все, что думает о своем бесхарактерном муже, и только Асе ничего не сказала – утащила ее молча, Ася едва успела одеться.
Дома Асю ждал сюрприз – новенький замок на дверях ее комнаты. Закрывался замок только снаружи.
Ася поняла, что ее сейчас посадят под арест в буквальном смысле слова. Она принялась орать. И мама принялась орать.
Ася заявила, что они не имеют права, она свободный человек и будет жаловаться в органы опеки.
Мама одновременно вопила, что Ася малолетняя идиотка, никаких прав у нее нет и фигу ей, а не свободу.
Ася перешла на высокие ноты и принялась обзывать маму всеми обидными словами, которые знала: тиранкой, сволочью, гадиной… Некоторые слова – например, «свиноуродка» – Ася придумывала на ходу.
Мать не отставала и последовательно назвала дочку сморкачкой, писюхой и шавкой подзаборной.
Остановил их грохот. «Неужели люстра упала?!» – подумала Ася.
Папа стоял над грудой черепков, которые секунду назад были большим сувенирным блюдом.
– Хватит, – сказал он в наступившей тишине. – Ты всю жизнь ненавидела мою маму, а ведешь себя сейчас ровно как она…
– Ты что наделал?! – очнулась Лариса. – Я это блюдо из Геленджика привезла! Это память!
– Это китч и пошлость, – очень спокойно ответил отец.
Ася не могла поверить своим глазам. Она не помнила, чтобы папа когда-нибудь был таким: спокойным и без кислой мины. Мама тоже растерялась.
– Успокоились обе, – еще тише произнес папа. – Замок я завтра демонтирую…
– Еще чего! – воскликнула мама.
И одновременно с ней Ася:
– А иначе я в окно выброшусь!
– Демонтирую. – Папа говорил все тише и тише, и это производило гипнотическое действие. – И ты, Лара, без меня больше таких… действий не предпринимай.
– Тоже мне, – мама не собиралась сдаваться, – глава семейства! Я эту мерзавку…
– Да хватит уже! – рявкнул отец так, что Ася с мамой вздрогнули. – Одну дочь уже потеряли, теперь вторую хочешь?!
Асе показалось, что маму ударили по лицу – она отшатнулась, схватилась за щеки, застыла, затем сорвалась с места и убежала в спальню.
Асю никто не запирал, но дверь она на всякий случай оставила чуть приоткрытой.
И все думала про загадочную потерянную первую дочь.
На рассвете Ася проснулась оттого, что в комнате кто-то был. Она так удивилась, узнав отца, что даже не испугалась.
– Что? – спросила она шепотом.
Папа молча протянул ей фотографию.
В сумерках Ася с трудом разглядела на фото молодых родителей. У папы на руках маленький ребенок, мама рядом. Мама как мама, а вот папа совсем на себя не похож. Ася никогда не видела, чтобы он вот так улыбался. По-настоящему.
– Я спрятал эту фотографию от мамы, так что не говори ей, что она есть.
Ася кивнула.
– Это не ты, – сказал папа.
Ася кивнула еще раз.
– Это Соня. Она родилась за три года до тебя. И умерла. До года не дожила. У нее был синдром Дауна.
У Аси заболела шея, так старательно она кивала после каждой фразы.
– На фото мы еще не знаем, что все так… фатально, – сказал папа. – У Сони было много проблем со здоровьем, но тут маму выписали из роддома, и у нас была надежда.
Ася как завороженная смотрела на отца на фотографии. На живого ей смотреть было неловко.
– Так что ты на маму не обижайся, – сказал папа, – она-то знает, что этот диагноз не шутка. Она не хочет, чтобы ты проходила через это все. Я думал, она никогда больше на ребенка не решится. И не решилась бы, наверное. Ты, честно говоря, случайно получилась.
Отец посмотрел на Асю и испугался, что ляпнул лишнее.
– Но мы были очень рады. Честно.
– Угу, – мрачно сказала Ася, – только мама мне все время твердит, что я ей жизнь поломала, что она горбатится с моего рождения…
– Ты знаешь, что бабушка нас из дома выгнала, когда мама была тобой беременна, – сказал отец, – но это не потому, что она тебя не хотела. Она просто боялась, что опять родится даун. Она потребовала, чтобы мы… чтобы мама прервала беременность. А мы тогда у нее жили. Мы отказались, тогда она просто поменяла замки. Ты же знаешь бабушку… Мы месяц пожили у друзей, а потом твоя мама нашла работу. У знакомых. Продавать цветы может даже беременная. А когда ты родилась, она тебя с собой на работу брала. Я уверен, что бабушка бы передумала, но тут уже мама пошла на принцип. Мы сняли квартиру в том же доме, что и цветочный магазин. Ты не помнишь ту квартиру, и слава богу… А потом мама бизнес свой развела… Когда мой отец умер и мне досталась эта квартира, я ей говорил – бросай! Но ей цветочки важнее… Но я не о том хотел. Если есть вероятность… Если можно избежать… Когда ребенок умирает…
Тут отец задохнулся. Ася первый раз видела, как это – «слова застряли в горле», и ей стало страшно.
– То есть нужен аборт? – спросила она.
Отец кивнул.
– Но почему?
Ася закрыла лицо руками и рухнула на кровать. Только она успокоилась, только решила, что будет делать, как опять все испортилось! Перед глазами стояло папино счастливое лицо на фото.
– То есть если бы Соня не родилась, было бы лучше? – спросила она.
– Ты бьешь ниже пояса, – сказал отец, – это не по-человечески.
– А отправлять родную дочь на аборт по-человечески? – спросила Ася.
Отец встал. Вздохнул. Он довольно долго молчал, перед тем как начать говорить.
– Тогда я бы отдал все на свете, только бы она была жива, – сказал он. – Сейчас я понимаю, что те несколько месяцев были адом. И я никому бы не пожелал… Она умерла не от того, что была дауном, у нее был целый букет сопровождающих болезней и…
Ася быстро перебила отца.
– Ну вот, видишь! – сказала она. – С чего ты взял, что все повторится?
– Ася, пожалуйста, начни соображать, – сказал отец. – Мама эту историю похоронила, она уничтожила все документы, она никогда не говорит и не вспоминает. Я рассказал тебе только для того, чтобы ты понимала, почему она так себя ведет. Неадекватно.
Ася еще раз посмотрела на фото. Она представила себе, что это не папа, а Гриша. Счастливый отец забирает ребенка из роддома.
– Ты любил ее? – спросила Ася.
– Маму? – переспросил отец.
– Соню, – раздраженно поправила его Ася.
– Ну конечно, – сказал папа, – как же не любить. Это ж ребенок.
– Я буду рожать, – сказала Ася.
Папа смотрел на нее долго и беспомощно.
– Я слышал, что у женщин во время беременности что-то с мозгами случается, – сказал он, – но у твоей матери было не так критично.
После утреннего визита отца Ася так и не заснула, ворочалась и представляла свою старшую сестру Соню. Сейчас ей было бы девятнадцать. Она бы уже училась в каком-нибудь вузе. Почему-то Ася была уверена, что Соня от природы очень умная. И красивая. Она бы помогала своей младшей сестренке во всем. Научила бы ее краситься и строить глазки парням. А кто-нибудь из Сониных однокурсников обязательно запал бы на Асю…
В школу Ася пришла в сомнамбулическом состоянии. Учителя изо всех сил старались ее не трогать, так что с каждым уроком Ася погружалась в себя все глубже. И долго не могла понять, чего от нее хотят «Три А».
– Всё! – Настя помахала перед Асиным носом ладонью. – Уроки закончились. Можно идти домой.
На слове «домой» Ася сморщилась. Папа с вечно кислой миной, мама придет к ужину и продолжит ее прессовать. И никакого интернета. Девчонки переглянулись.
– Слушай, – предложила Анжела, – я своей маме рассказала про твою ситуацию, можем пойти ко мне. До вечера.
Ася встрепенулась. Жизнь налаживалась.
– Без ночевки, – торопливо добавила Анжела, – но часов до десяти – легко.
Ася кивнула и поднялась, волоча рюкзак за лямку. Только тут она сообразила, что так и не открыла его. «Три А» разулыбались и принялись расспрашивать ее про самочувствие, про Гришу и про Асины чувства.
Пока дошли до первого этажа, Ася успела изложить историю, в которую и сама поверила: вернуть Гришу – не проблема. Но зачем? Асе нужен взрослый, серьезный мужчина, на которого можно положиться… Девчонки кивали и старались держаться к Асе поближе, чтобы не пропустить ни единого слова. Ася чувствовала себя все лучше и лучше.
Но на выходе из школы ее ждал отец.