– Я должна! – сказала Уля. – Я должна отвечать за все!
Тут ее затошнило, в песочнице заревел Костя, и Гриша в панике заметался между ними. Он пытался поддержать Ульяну, но та скрылась за кустами. Тогда Гриша переключился на Костика, схватил его на руки. Костя заревел еще громче. От безысходности Гриша пытался засунуть ребенка в коляску, обнаружил на сиденье бутылочку с водой, выпустил ребенка и схватил бутылочку. Вообще-то Гриша собирался выпить воду сам, чтобы хоть как-то прийти в себя – но вовремя понял, кому вода нужнее.
Бледная Уля, которая показалась из-за кустов, с благодарностью приняла бутылочку и осушила ее тремя глотками. На Костю это зрелище оказало завораживающее действие. Он даже плакать перестал.
Уля без сил опустилась рядом с ним на песок, обхватила свои колени и затихла.
Гриша стоял рядом, мучительно соображая, чем еще он может помочь.
– Слушай, – сказала Уля почти трезвым голосом, – а нет у тебя знакомых, которые нам с Костиком комнату сдадут? Только не очень дорого…
И тут Гришу озарило:
– Уля, я же в свой город уезжаю! Буду там филиалом руководить!
– Жаль, – вздохнула Уля.
– Нет, ты не поняла! Поехали со мной! Будешь жить в двухкомнатной квартире. И совершенно бесплатно.
Уля недоверчиво покосилась на него.
– А я к родителям, – сказал Гриша.
Когда Ульяна узнала, что за квартиру будет платить Веник, то отказалась наотрез. Но Гриша, которому очень понравилась собственная идея, принялся уговаривать, взывать к разуму, материнским чувствам и напирал, что все это временно.
– Ты же работу найдешь, – убеждал ее Гриша. – А может, и мужа! В общем, станешь на ноги – вали на все четыре стороны! Зато какой шанс все с нуля начать!
Уля сдалась. Только попросила одолжить денег на билеты.
– Не вопрос! – обрадовался Гриша. – Тем более что это я тебе должен.
– Почему? – не поняла Уля.
– Ну… ты же не сдала, кто отец Костика.
Уля вздохнула.
– И кстати, – предположил Гриша, – может, он еще перебесится? Поймет-простит? Вы же с Веником такая красивая пара… была…
– Нет больше Веника, – перебила его Уля. – Есть Вениамин Владимирович. Господин Глаголев. И этот человек вообще никого, кроме себя, не любит. А я так не могу. Я лучше сама.
Глава 4. Большой начальник
Работа у Гриши оказалась откровенно скучная. Все тащил на себе Михаил, все решения принимал он, Грише оставалось только соглашаться и докладывать Венику об успехах. Он заикнулся было о том, чтобы открыть производство, но Веник послал его далеко и грубо.
– Бабу себе заведи постоянную, – сказал он, – чтоб деньги транжирить. Результат тот же, процесс приятнее.
Гриша вздохнул. Постоянную бабу он пока завести не мог да и, честно говоря, не хотел. Жил он у родителей, мама обстирывала и обкармливала, после долгой самостоятельной жизни это было приятно.
Да и мама взбодрилась. Гриша очень расстроился, когда вернулся домой и увидел, что их квартира выглядит слегка запущенной. Гриша даже заметил паутину в углу гостиной – чего прежняя мама не могла допустить ни при каких условиях. Папа перехватил взгляд Гриши и обронил:
– Пасьянсы.
При чем тут пасьянсы, Гриша не понял, но мама зарделась и убрала в шкаф колоду засаленных карт. И принялась наводить лоск, попутно выготавливая утку с яблоками.
Скоро квартира приняла привычный образцово-показательный вид, и Гриша успокоился.
Ему нравилось вечерами сидеть на кухне с отцом, как-то внезапно они стали общаться на равных. Пару раз в неделю заезжал к Ульяне, привозил какой-нибудь вкусной еды. Иногда сидел с Костиком, пока она бегала в магазин.
Выглядела она плохо. Но от денег отказывалась наотрез.
– Понимаешь, Гриша, – сказала она, в очередной раз возвращая ему купюру, которую он «забыл» на кухне, – это я решила родить. Это я решила уйти от мужа. Так что я должна справиться. И справлюсь.
Гриша знал, что она хватается за любую удаленную работу, любые заказы вплоть до визиток, а еще подрабатывает тем, что днем гуляет с ребенком из соседнего подъезда, потому что «какая разница, гулять с одним или с двумя». Один раз Гриша видел, какая она пришла с этой прогулки. Видимо, разница была. Костик сидел в ванне, набирал стаканом воду и лил ее в таз, который стоял на полу, попутно обливая и пол. Ульяна смотрела перед собой.
– Единственный способ его занять, – сказала Уля, – полчаса спокойствия.
– Слушай, давай я ужин приготовлю, давай с Костей посижу, давай я сделаю что-нибудь, на тебя же смотреть больно, – взмолился Гриша.
– Помоги мне с работой, у тебя же есть знакомые в городе, – сказала Уля.
– Легко! – обрадовался Гриша.
Легко было только сказать.
Знакомых у Гриши было много и некоторые успели выбиться в небольшие начальники. Но как только он произносил «с маленьким ребенком», разговор заканчивался.
Поэтому Гриша решил не упоминать эту не самую существенную деталь. Упирал на опыт работы и на портфолио, которым снабдила его Уля. Правда, оказалось, что половину репроцентров и дизайн-студий Ульяна охватила и без Гришиной помощи.
– А, присылала уже! – кивали начальники отделов кадров. – Нам не подходит.
Гриша не сдавался. Работа директора представительства не отнимала много времени, а когда ему звонили из офиса, достаточно было произнести со значением:
– У меня встреча.
Вопросы тут же отпадали, потому что по легенде директор как раз налаживал контакты с администрацией города.
В конце концов ему повезло. Бывший одноклассник вывел на отдел дизайна небольшого рекламного бюро. Уля туда еще не добралась, ее портфолио произвело впечатление, а про маленького ребенка Гриша не стал распространяться.
– Завтра выйти сможет? – спросил начальник отдела, нервный и умотанный. – У нас дедлайн на дедлайне.
Гриша решил не звонить, сообщить новость лично.
– Представляешь, – сказал он, – берут на полную ставку! Без испытательного срока! Оклад десять тысяч, плюс сделка, плюс премии, плюс за переработку…
– Гриш, – у Ули уже не хватало сил даже на дежурную улыбку, – какая переработка? Какой полный день? А Костика я куда дену?
– Няню наймешь!
– Няня обойдется мне минимум в пятнадцать тысяч, – в голосе Ули звучала безнадега. – А если Костик заболеет? Если с ним сидеть придется?
– Ну извини, – обиделся Гриша.
Ульяна на мгновение обмякла, но тут же взяла себя в руки:
– Это ты извини! Я тебе не до конца объяснила. Мне нужна удаленка.
Уля погладила Гришу по руке. Ладонь ее была твердая, как пластик.
– Спасибо, что попытался.
– Я еще попробую! – пообещал Гриша, стараясь выглядеть уверенным.
Гриша старался не только выглядеть, но и быть уверенным.
– Тебе плохо? – всполошилась мама, убирая остатки ужина. – Совсем бледный.
– Работаю много, – сказал Гриша. – Пойду прогуляюсь.
Но день сегодня выдался неудачный. Когда он дождался лифта, из него вышли зареванная Ника, разъяренная Ася и пацан возраста от года до двух. Пацан сел на пол.
– Эдик! Встал быстро! – приказала Ася. – Я сказала, быстро встал!
– Привет, – поздоровался Гриша.
Она скользнула по нему равнодушным взглядом, но тут же взбодрилась. Узнала. До сих пор Грише удавалось не встречаться с ней, хотя с ее родителями пару раз пересекался.
– Ой, приве-е-ет, – немного растягивая гласные, поздоровалась она, – а мы вот из поликлиники идем. Папа возил.
Гриша кивнул. Пацан лег. Ника выхватила у Аси из рук самокат.
– Ты в отпуске? – спросила Ася.
– По работе, – коротко ответил Гриша.
– Ах да, точно, – сказала Ася, – мне папа говорил.
– Как родители? – поинтересовался Гриша.
– Да норм, – Ася пожала плечиком, – что им сделается.
Ника начала наворачивать круги по тамбуру и уже через секунду наехала на руку Эдика и упала. Они заорали хором. Ася рассвирепела.
– Заткнулись оба! – рявкнула она. – Ника, я тебе сказала, я самокат сейчас в окно выкину! Эдик, встал!
Ника демонстративно наехала на руку пацана еще раз. Ася выдернула у нее из рук самокат, Ника упала и заорала:
– Ася! Дура! Все маме расскажу!
Ася отшвырнула самокат в сторону.
– Отдам дяде твой самокат, он его выкинет. Поняла? Поняла, что я тебе сказала?
Ника верещала на пределе громкости. Гриша смотрел на самокат. Слово «дядя» больно ударило по ушам. Он подумал о том, что Ася живет с родителями. А Уля одна. И денег не берет. И в поликлинику ее никто не возит. И она не орет. Она улыбается. Правда, с каждым днем ее улыбка все бледнее.
Гриша заскочил к Уле в обед. Ему нужно было срочно с кем-нибудь поговорить.
– Слушай, – заявил он с порога, – я вчера вечером Асю встретил. Ну, которая…
– Чуть потише, – попросила Уля. – Костик спит. И пошли в гостиную.
Гриша расхаживал по гостиной, Уля на диване слушала.
– Я же думал, Асина дочка… наша дочка – она маленькая совсем. Ну как Костик. А она вон какая здоровенная. Асю не мамой называет, а Асей. Как сестру. А мамой зовет бабушку… Бред! И главное – я на эту девочку смотрю и ничего не чувствую! Ну совсем никаких отцовских чувств! Или вот Костик, он же тоже мой… ну генетически. И я его очень люблю, конечно, но как твоего сына, а не как своего. Я какой-то дефективный? А, Уль?
Ульяна спала. Сидя на диване.
В крайне неудобной позе, вывернув шею. Гриша даже испугался, что она в обмороке, прислушался – нет, вроде дышит ровно и спокойно. Он бережно уложил ее на диван, накрыл пледом. Она не пошевелилась.
Теперь, когда Ульяна не контролировала свое лицо, на нем было написано все: как она устала, как ей страшно и одиноко… и еще что-то, очень похожее на отчаяние.
В детской захныкал Костик. Гриша быстро вышел, прикрыв за собой дверь.
Костик пыхтел, лежа в кроватке (единственный ценный подарок Гриши, который согласилась принять Уля), и тер глаза кулачками.