Гриша сначала чуть не расплакался, а потом разозлился. Он принялся искать каких-нибудь родственников покойного, бросил клич в фейсбуке (сделав пост невидимым для Ули). И через час поисков получил сообщение: «Здравствуйте, меня зовут Далия, я дочь Рувима Михайловича. А что вы хотели?»
Гриша испустил негромкий победный клич и торопливо напечатал: «А вы знаете, что у вас есть сводная сестра?»
– Сестра? – уточнила Уля. – Я думаю, что не одна. У отца было много женщин.
Гриша понимал, что рассказывать нужно аккуратно, чтоб не спугнуть.
– Она сильно старше тебя. Живет в Израиле.
– Да? – удивилась Уля. – Может быть. Отцу было за сорок, когда я родилась. Вполне могли быть взрослые дети. Пиши: молоко, яйца, кефир… Только разборчиво, я потом в магазине твой почерк не понимаю.
– Ей сорок пять. Она очень хороший адвокат.
– С ума сойти, – восхитилась Уля. – Сыр обязательно!
– У нее свой дом в Иерусалиме. Большой. Двое детей, оба уже с ней не живут. Две большие собаки.
– Ну круто же! – сказала Уля. – Картошка! Я последнюю вчера сварила. А Костик, кроме пюре, ничего не ест!
– И она зовет тебя к себе.
– О! Морковка еще.
– Уля, она тебя насовсем зовет.
– Что?
Ульяна так смешно хлопала глазами, что Гриша не удержался и хохотнул.
– Она сказала, что ей давно скучно, что дом огромный, что ты ее вообще не стеснишь, она детей обожает. Она тебе на начальном этапе поможет. Пока язык учить будешь. А потом ты уже сама, если захочешь. Ты же быстро обживешься, ты такая…
Тут Гриша запнулся.
– Умная, – сказал он, – и бесстрашная. И… Короче, что тебе новая страна, ты вообще все можешь.
Ульяна продолжала смешно хлопать глазами. Гриша замолк.
– Соглашайся! – максимально энергично сказал он.
Но Ульяна не спешила радоваться.
– Ты хочешь, чтобы я уехала? – спросила она.
– Уля, это шанс для тебя, ты не должна разгребать мои проблемы, у тебя сын, и ему будет гораздо лучше…
– Я спросила, ты хочешь? – перебила его Уля. – Ты? Хочешь?
Гриша к такому повороту готов не был. Он уже сделал все, что мог. Нашел родственников Ули. Решил проблему. Какая разница: хочет он, не хочет. Главное, что у Ули появится перспектива. И Костику там будет лучше.
А Гриша… Ну да, он не хочет.
– Я хочу, – сказал Гриша, – чтобы вы с Костиком уехали. Так будет лучше для вас.
– Я поняла, – сказала Ульяна.
На следующее утро Грише повезло: взяли продавцом на радиорынок. Правда, оплату положили чисто сдельную, процент от продаж. Это было не то занятие, которое у Гриши получалось хорошо. Вечером он возвращался домой с двумя тысячами в кармане и мрачными планами на будущее.
Дверь открывал с тяжелым сердцем. Он ожидал, что в коридоре увидит упакованные Улей вещи. Или просто записку: «Спасибо за все, я улетела к сестре в Израиль». Но дома все было по-прежнему. На кухне что-то жарилось. Из комнаты отца доносились неясные звуки и хохот Костика. Сначала Гриша заглянул к папе: как он и думал, тот развлекал внука мычанием и забавными гримасами. Костик отвечал благодарным смехом.
Убедившись, что тут все в порядке, Гриша направился на кухню. Уля делала яичницу на тостах.
– А руки помыть? – с комичной строгостью сказала она Грише. – Ай-яй-яй, такой большой мальчик…
– Вы когда уезжаете? – не поддержал он шутку. – Мне нужно сиделку найти.
– Гриш, – улыбнулась Ульяна, – ну какая сиделка? Я что, плохо справляюсь?
– Ты справляешься отлично. И с папой, и с домом… – Гриша мучительно подбирал слова, – и со мной… В смысле… Не знаю, что бы я без тебя делал. Но…
Тут уже Ульяна стала серьезной.
– А я знаю, что бы ты без меня делал, – сказала она. – Сидел бы в дорогом кабинете и в ус не дул. И папа твой, скорее всего, с инсультом не слег бы. Я уже не говорю про маму. И про твою, и про свою.
– Уль, – покосился на нее Гриша, – а почему ты все время про свою маму так говоришь, как будто ты в чем-то виновата? Мама наверняка очень хотела, чтобы ты родилась…
– Мама, – покачала головой Уля, – уже в климаксе была. И смирилась с тем, что детей у нее не будет. А тут такая я. Рожать в сорок три первого ребенка… Думаешь, много удовольствия? Да и пила она… не запойно, но много. Организм и не выдержал, посыпался. С четырнадцати лет больше я за ней смотрела, чем она за мной… И струсила, сбежала… Уехала в Новосиб учиться, а через два года…
– Да хватит на себя все валить! – разозлился Гриша. – Мама тебя родила, потому что хотела! И я тебя забрал, потому что хотел… В смысле… это было мое решение!
– Это было наше решение, – перебила Уля. – Общее. А теперь ты предлагаешь мне свалить в Хайфу на все готовенькое? Нет уж.
– Но так для тебя будет лучше!
– Знаешь что? – теперь уже Ульяна разозлилась. – Я сама решу, что для меня лучше! А про руки – это я серьезно! Марш в ванную!
Гриша мыл руки и случайно увидел в зеркале отражение своего лица. Вернее сказать, довольной хари.
На радиорынке работа была не пыльная. И оставляла много времени на раздумья. Особенно в будни, когда народу было совсем немного.
Гриша давно заподозрил, что у него с Ульяной не просто договор. Ему было хорошо с ней. Спокойно. Если бы у него спросили, пойдет ли он с ней в разведку или поедет ли на необитаемый остров, он бы не задумался ни на секунду. Если честно, он уже давно мечтал о необитаемом острове. Чтоб не было Костика в ее кровати и родителей за стенкой. И все чаще хотелось прийти домой с цветами, войти в кухню, где Ульяна что-то жарит, поцеловать ее в шею, оторвать от плиты…
Жаль, что это невозможно…
Тут Гриша остановился в своих размышлениях.
А почему, собственно, невозможно?
Он взрослый свободный мужчина. Она взрослая… по факту свободная женщина. У них прекрасный секс. Бывает… Иногда… Почему бы Грише не подарить ей цветы? Не поцеловать в шею? Не…
Думать стало жарковато, поэтому для начала он решил ограничиться цветами. И может быть, поцелуем. И понадеяться на то, что Костик сегодня будет спать крепко.
Сегодня он заработал еще меньше, чем вчера, и все деньги потратил на букет. Шикарные розы достались ему за бесценок.
– До завтра не доживут, – честно предупредила его чернявая продавщица. – Дари сегодня, не откладывай!
Он и не собирался откладывать. Летел домой, бережно неся букет перед собой. У подъезда проскочил мимо Аси, которая выгуливала детей. Краем глаза заметил ее выражение лица, но постарался побыстрее выкинуть его из головы.
Сегодняшний день нельзя было омрачать!
Ульяна сидела на кухне, уставившись в какие-то документы. На появление Гриши она не отреагировала никак. Он подошел ближе и сунул цветы почти под нос Ули. Она механически отодвинула их от лица и продолжила гипнотизировать бумагу.
– Ты чего? – спросил Гриша.
– Веник прислал документы, – чужим голосом ответила Ульяна. – Он со мной развелся.
– Так это же хорошо?
– Суд постановил оставить ребенка с отцом, – все так же безжизненно продолжала Уля.
Они помолчали.
– Я не позволю, – сказал Гриша. – Он не отец. Я отец. Мы проведем генетическую экспертизу! И решение отменим!
– А все это время Костик будет жить с Веником, то есть с нянями. Он же Костю ненавидит… – в голосе Ули появились живые нотки.
Ужас и отчаяние.
– И потом, – Уля продолжала, голос дрожал все больше, – все суды он выиграет. У него деньги. Адвокаты. А у нас?..
Гриша молчал.
– Мне надо уехать, – сказал Ульяна, – ты говорил про сестру. Дай мне ее координаты.
– Конечно, – сказал Гриша, – сейчас.
Гриша полез за смартфоном.
– Пока я с тобой, Веник нас в покое не оставит. Я боюсь, Гриша! Я не понимаю, чего он хочет. Унизить меня? Убить? Чего он добивается?
– Давай лучше подумаем, что нам с этим всем делать, – Гриша кивнул на бумаги.
– Нужно спасти Костика, – сказала Уля, – я не могу его отдать. Я не могу!!!
Гриша первый раз видел Ульяну в панике и не понимал, что делать.
– Тихо, тихо, – сказал он, – никому мы Костю не отдадим. Он мой сын, ты… я…
Слова не находились. Очень хотелось сказать, что они семья, что они не просто так вместе, но сейчас все это казалось неуместным. Таким же неуместным, как и шикарные розы на столе.
– Конечно, ты должна уехать, – сказал Гриша, – сестра обещала, что пришлет тебе билет хоть на завтра.
– Завтра? – встрепенулась Уля. – А можно сегодня? Я не засну, пока не узнаю, что Костя в безопасности!
– Я отправил тебе ее профиль, – сказал Гриша.
Уля смахнула букет, чтобы открыть ноутбук. Гриша хотел подхватить цветы, но быстро передумал. Не получилось. Ну и ладно. Наверное, так правильно. Так и было задумано. Только на этот раз не он убегает от своего ребенка, а ребенок убегает от него. Очередной виток колеса.
Или удар граблей.
Погода выдалась отвратительная: низкие тучи и мелкий дождь. Папа Аси, Алексей Ульянович, который до сих пор работал таксистом, согласился подбросить их в аэропорт.
Гриша сел впереди. Уля с Костиком – на заднее сиденье.
Всю дорогу они молчали. Асин папа изредка бросал на них взгляды, но молчание тактично не нарушал. Уже в аэропорту решительно отказался от денег.
– Позвони, как посадишь их, – сказал он Грише. – Подъеду, отвезу в город.
Гриша тащил большую сумку и катил чемодан. Уля несла Костика. Тот как уснул в машине, так и не просыпался.
Не дойдя до стойки регистрации, Уля остановилась и взмолилась:
– Гриша! Ты же сам говорил, что ты Костику папа! Ему нужен папа! И мне ты нужен! Приезжай к нам!
– Но, – растерялся Гриша, – я не могу! У меня отец… За ним нужен уход… И маму скоро выпишут…
– Ты же сам говорил: можно нанять няню! Я одолжу у сестры денег, пришлю! – Уля говорила быстро, но тихо, чтобы не разбудить Костика. – Я понимаю, что прямо сейчас ты не сможешь улететь… Но… сколько тебе нужно, чтобы все тут уладить? Неделя? Дней десять? Там хорошо, тепло… Море недалеко!