Сначала была призвана душа Салтыкова, но тот только вяло пообщался со своей подопечной и кивнул дочке, а большего не выдал даже при попытке контроля от мультяшки.
— Всё, прощайте! — заявила душа и исчезла.
— Хм, а давайте повторим ещё раз? — неожиданно предложила Аня, но потом показала на Варвару и Ирину, — но мне надо поговорить с ним наедине. Да и ты, муж мой, тоже свали.
Девушка взяла у великой княжны артефакт, защищающий от прослушки. Ирина активировала призыв, после чего ушла.
Я тоже стоял в отдалении. Искажение было таким, что движение губ и мимика для внешнего наблюдателя замирали и отмирали в случайном порядке. Поэтому прочитать по губам было невозможно.
Между тем ритуал завершился.
Аня вышла и проворчала:
— Он ничего больше не сказал, но разрешил передать тебе его память, — тыкнула она пальцем в меня. — Где его сейф и код от него нельзя, заначку не выдал и не выдаст. Короче, у него там каталог памяти, до конца суток можно попробовать получить информацию. Я бы предпочла пароли, но он сообщил, что по воле своего государя передаёт тебе информацию, муженёк. Да и то он это выдал, когда я сказала, что нам нужно вскрыть разум вон того отморозка, — показала мультяшка в сторону британца.
— И как получить? — уточнил я.
— Он сказал: передать тебе придуманное им заклинание. Освоишь — заберёшь, а нет, не судьба, — буркнула девушка и пошла назад к телу старика.
Спустя полчаса я узнал новое заклинание, которое позволяло подключиться к инфополю разумного существа.
Это не было разговором с душой, фантомом или разумом, а являлось натуральным обходом через «память предмета», которым выступала плоть.
— Это не некромантия, но что-то похожее, но я «Коробкой» не пользовалась. Поэтому не могу сказать, что умею делать это хорошо, — заявила Аня Некрасова.
Далее она показала тот самый жест с хватом, когда большой палец и мизинец оказывались на висках жертвы, а три пальца на лбу.
Это расположение было одним из двух классических. Нюансы были в магических узорах, которые следовало представлять, создавая всплеск маны стихии разума.
Хотя навык я получил, но стихии разума у меня было не так уж много. А потому, когда я сумел активировать этот «каталог», то оказался во тьме. Требовалось ждать.
— Не так себе я это представлял, — подумал я, но это раздалось вслух.
Вокруг меня возникло множество скоплений оранжевых шариков, которые начали кружиться, затем соединяться друг с другом, пока не остались только тусклые картинки, похожие на зеркала в рамке из осыпающегося песка.
Это было среди описанного мультяшкой.
Требовалось дождаться полного завершения процесса формирования «памяти предмета».
С учётом, что цель сама по себе обладала особым структурированным разумом, это могло занять куда меньше времени. Часть памяти, скорее всего, была недоступна из-за клейм и клятв, а потому доступ к воспоминаниям был не столь уж широк.
По ощущениям процесс занял около полутора часов.
На каждой рамке сформировалось рунное обозначение.
Однако на одной единственной была надпись по-русски:
ЗАВЕЩАНИЕ НА СКОРУЮ РУКУ
Я прислонил руку к изображения, но ничего не ощутил, однако картинка расширилась так, чтобы я смог пройти.
Я проследовал внутрь.
Там посреди тьмы на пеньке сидел юноша с кудрявыми волосами и смотрел на меня:
— Так и знал, что ты в итоге припрёшься допытываться, — старческим голосом Салтыкова произнёс он и закинул ногу на ногу. — Ловушку бы оставить, Денис, но подчинюсь воле Господина. Жди здесь и впитывай мою память. Фасовать нет времени, увидишь много больше, чем мог бы. На этом прощай.
Юноша исчез, а в мою сторону устремились оранжевые звёздочки.
Стоило им попасть в меня, как в моём разуме появлялись новые воспоминания, зачастую с сопровождением мыслей, которых у меня и не могло бы возникнуть.
И, если честно, мне стало неприятно.
Старик знал очень много, но с возрастом гуманизм из него буквально исчез. Люди стали статистикой, в том числе его же дети.
Он и так не любил государство, традиции, которые считал ошибочными, при этом сам пользовался привилегиями, нарушая закон, вершил собственное «правосудие». В том числе ловил неугодных и отвозил на Кавказ, внушая людям, что они бараны. Однако иногда он и убивал, а не просто ломал личность или внушал страх.
Когда Алексей Пятый был близок к смерти, Салтыкову показалось, что тот оставил власть сыну Алексею, чтобы разрушить государство и вернуться назад.
Шкипер по факту стал фанатиком, верящим в образ монарха, во многом выдуманный. В итоге он ослушался последней воли приёмного отца и похитил его душу ещё до похорон.
Кажется, он сошёл с ума.
А далее вёл себя максимально нейтрально, не вмешиваясь в дела Императора, посвятил себя воспитанию Варвары и мимолётным интрижкам, в результате которых у него появлялись дети, в основном дочки.
Всё это для него было привычным фоном, рутиной, имена он не путал, но ничего к своему окружению не чувствовал.
Как и подобает фанатику идеи, он двигался к возрождению Алексея Пятого. А для этого вынашивал план по внедрению души в потомка Варвары.
Фактически он выращивал не девушку, а мать своего господина.
Он нанимал таких слуг, через которых собирался полностью контролировать Варвару, его целью было вырастить куклу из пророчеств, которую нарисовали предсказатели.
Среди прочего Варвара должна была победить на международных спортивных состязаниях.
Вот только старик не учёл такого фактора, как «погрешность видения». Если его увидели, вероятность изменений с каждым годом растёт.
Потому что даже незнакомый и далёкий предсказатель может сделать выбор действия так, что это повлияет на объект прогноза.
Именно так и произошло.
Каким-то образом я стал тем изменением. И Салтыков во многом сам меня включил в близкий круг великой княжны, будучи уверенным в моём низком «либидо».
А я просто вообще не понимал, что это такое.
Ну, для старого фанатика я стал временной переменной. Он даже провёл тест, смог ли бы я стать вместилищем его босса. Вот только я отверг тестовое влияние, это значило, что и душа Алексея Пятого долго не протянет внутри.
Так что Салтыков сосредоточился на основном плане, где Варвара должна была родить от кого-то другого, относящегося к определённой стихии, чтобы внедрение души оказалось максимально лёгким.
Этому плану были посвящены основные воспоминания.
Сопутствующие им данные об антироссийских планах тех или иных сил являлись всего лишь дополнением или даже подспорьем.
В итоге, когда в меня попытался проникнуть «Кардинал», маг-организатор призыва ифритов, он погиб. Затем в меня влилось душевное ядро с Алексеем Пятым. И у Шкипера случилась истерика и, кажется, инсульт от произошедшего.
Он психанул, подчинил всех, кого мог, забрал кинжал с пояса Вильяма Первого (так звали убитого мной Шадоукинга) и пырнул моё бесчувственное тело, которое тащили за ним.
Однако при этом он планировал меня вырубить и попытаться внедрить душу в моего ребёнка во время полёта, так как знал о нападении и был уверен, что Восход Сибири защитит Варвару. А вот на его же дочь Анну ему оказалось всё равно.
Шкипер выяснил через взлом тех или иных агентов, что именно отошедший от дел император, являющийся первым из новой британской династии наравне со своим старшим братом, атакует самолёт теневой магией.
А когда-то давно отряд во главе с Царём Сибири (то есть наместником Императора над Сибирским Царством) в этом амулете одержал победу над Вильямом.
Не учитывал старик, что британский тёмный маг мог стать сильнее или использовать какие-то новые артефакты. Салтыков верил в предсказания.
Ну, я без понятия, могло и сработать. База «Восхода Сибири», амулета Варвары, относилась к стихии света.
Тем временем я усвоил память, и меня выбросило к песочным рамкам. Я попробовал войти во все из них, так как надеялся на дополнительную информацию, однако при прикосновении к изображениям, те рассыпались в пыль, а во тьме проносилось:
— Ха-ха-ха, не на того напал, я всё подчистил! — гоготал голос Шкипера.
В итоге я оказался снаружи и спросил у Некрасовой:
— Сколько прошло?
— Секунд пять. Получилось? — уточнила она после ответа.
— Как бы да, теперь попробуем вскрыть этого, — показал я на соседний круг, где тело Вильяма Шадоукинга призывало собственную душу, словно монстра.
Но перед этим я развеял прошлый призыв, разрушив круг.
— Среди прочих воспоминаний мне попалось, что новая британская династия считала себя сильнейшими, но опасалась ведьм-некроманток, а потому не давали им манипулировать со своими разумом и душой. То есть защиты у него может не быть, но может и оказаться. Так что полезу я, а ты, если что, тяни меня назад, — произнёс я.
— А волшебное слово? — протянула главная наследница Салтыкова.
— Пять золотых ядер золотых цокотух.
— Десять!
— Тебе же грехи радости не приносят, — не понял я торга.
— А я помню, что приносили! — пробурчала девушка в ответ.
— Ладно, хоть двадцать, — заявил я, так как этого добра было скоплено немало.
— Поймала на слове! И не забудь про артефакты этого Шадоу, только сам их сними, я его боюсь!
Далее я двинулся к телу британца.
Однако в тот же миг, как только я вышел из первого круга, в меня ударила пространственная волна.
Кто-то телекинезом попробовал меня задушить.
Хм? Я повернулся.
— Колобков? — удивился я и не стал ничего делать, просто пошёл к нему, снижая силу натяжения на своей шее. — Ты разве не маг материалист?
Парень с каждым моим шагом багровел, а я заметил, что пространственная удавка шла от его кольца на среднем пальце правой руки.
— Зря ты так, британцы «поюзают» и бросят, предателей никто не любит, — проворчал я и просто ударил его в нос зарядом, чтобы не убить.
Вряд ли у мелкого агента будут ценные сведения. Не собираюсь разбираться, кто он и по чьему заданию действует. Это не моя работа.