В следующий миг его элементаль земли, всей своей массой врезался в треснувшие щиты. Этот дух стихии земли был раза в три больше виденного мной раньше и полностью состоял из камня. Краснокожий гоблин обливался потом, но продолжал удерживать в этом мире столь могущественного духа. А тот продолжал сокрушать щиты черепа. Удар за ударом он, наконец проломил прочный барьер.
— Хехе. Твои товарищи столь же жалки, как ты сам, червь!
Тьма окутала череп, засияв новыми красками. Соприкоснувшийся с ней элементаль, сперва, потерял свою руку, а затем медленно рассыпался прахом.
— Не получилось? — Глумливо прохрипел лич.
Вот только он не взял в расчет эльфа. Друид, до этого не вступавший в схватку, дождался своего момента. Когда щиты лича рухнули. Он ударил своим посохом по земле с такой силой, что древко раскололось в руках. Бирюзовая магия закружилась над головой эльфа. От нее потянуло живительной прохладой весеннего ручья. Казалось, закрой глаза и перед тобой откроются шумные воды лесного ручья, его спокойствие и умиротворенность.
Застыв на секунду в воздухе, магия приобрела форму дубового листа и… и с легким хлопком исчезла. Исчезла, чтобы секунду спустя, появиться прямо напротив черепа. Я даже не почувствовал возмущение стихий: то, с каким мастерством друид смог перенести столь могущественную магию в пространстве за секунды!
Удар был страшен. Яркая вспышка залила все окружающее пространство. От листа отошли языки бирюзовой магии, расползаясь все дальше, пока в какой-то момент с хлопком не втянулись обратно. Лист вновь исторг из себя вспышку, поглотившую череп и его кабана. Казалось, выжить в таком океане силы не представляется возможным.
— Нееет, хехе! Не сейчас! Да и откровенно говоря, слабовато! — Глумливо заметил лич.
Кабан попросту исчез, растворившись в боевой магии. Зато череп был цел. Вокруг него сияла алая сфера, полностью закрывавшая его от враждебной магии. От сферы тянулись нити, соединяющие ее с застывшей в центре ритуала фигурой.
— Не в тот момент, когда я обладаю бесконечным запасом манны. — Хихикнул лич, и весь мир погрузился во тьму.
Все тело словно пронизывали миллионы крошечных иголок. Конечности затекли до такого состояния, что я их совершенно не чувствовал. Вновь беспамятство и снова чувство собственной слабости и беспомощности. Собрав волю в кулак, я приподнял голову, оглянувшись вокруг. Рядом с собой я увидел эль Малифа. Он, как и я, лежал на длинном каменном алтаре, его конечности опутывала сложная вязь ограничивающих и обездвиживающих заклинаний. Кровавая гумманоидная фигура, пылающая алым пламенем, лежала аккурат между нами. Она была все так же неподвижна и безучастна ко всему происходящему. Удивительно, ведь я каким-то шестым чувством ощущал присутствие разума у этой твари. Чуждого человеческому, странному, извращенному, но, несомненно, разума. Только он прибывал в… спящем состоянии. Словно тварь погрузилась в дремоту — состояние между явью и сном.
Я приподнял голову выше, стараясь найти своих товарищей. Первым мне на глаза попался Кар. Краснокожий гоблин лежал на земле, раскинув крестом руки. Его грудная клетка была смята страшным ударом, нижние конечности отсутствовали, а на его лице навечно застыла маска решимости перемешенной с толикой отчаянья. Рядом лежали обломки тела земного элементаля. Дух уже давно покинул свое вместилище, но его магические потоки, оставленные воплощением стихии, окутывали гоблина, словно призванный элементаль в последний раз прощался со своим призывателем.
Клайв и Торрело были живы. Они лежали на земле, вместе с еще одним бойцом. Их так же опутывали связывающие чары, но хотя бы они были в сознании. Заметив мой взгляд, испанец кивнул куда-то мне за спину, сделав страшные глаза. Только сейчас до моего затуманенного сознания долетели отзвуки царившей вокруг битвы. На ритуальной площадке, где лежали переломанные тела наших бойцов, кипел бой. Все так же окруженный сферой лич, черпавший силы из таинственной фигуры, сражался с Гамаром и одним из друидов. Последний, постоянно сменяя облик с рыси на медведя, старался как можно ближе подобраться к парящему в полуметре над землей черепу. В этом его поддерживали два воздушных элементаля, старавшихся блокировать темную магию лича ливнем тени, опадающую на эльфийского оборотня.
Гамар стоял чуть в стороне. Не пересекая линию ритуальной фигуры, гоблин посылал в череп одно заклинание за другим. Над его головой возвышалась пылающая пламенем фигура огненного элементаля. Это был колоссальных размеров исполин, источающий вокруг себя море бушующего пламени. В руках духа стихий был длинный хлыст, которым тот и наносил чудовищные удары. После каждого подобного удара сфера вокруг лича чуть подрагивала, от чего рогатый начинал издавать звуки, которые я определил как рычание. Удивительно, но этот элементаль наносил самый ощутимый урон черепу, заставляя его сосредоточиться на обороне.
Друид метался из стороны в сторону, рывками сокращая расстояние, но вспыхивающая сфера жалила его крохотными искрами, которые, тем не менее, наносили оборотню ощутимый урон. Этот бой затягивался, и в какой-то момент на поле схватки образовалась патовая ситуация, когда ни одна из сторон не могла нанести противнику ощутимый урон. Увы, лич, явно был готов к этому бою, куда лучше своих визави. Возможно, его сила и мастерство банально превзошли усилия противников. Сфера лича прошла электрическими разрядами, выдав молнию такой мощи, что я едва не оглох от раскатистого взрыва. Но черепу этого показалось мало. Его пасть открылась и из нее заструилась первозданная тьма. Она на мгновение окутала все окружающее пространство. Когда свет солнца смог прорезаться сквозь заслон мрака и осветить ритуальную площадку, живых противников у лича не осталось. На том месте, где секунду назад стоял оборотень, осталось лишь кровавое пятно. В десятке метров от него лежал Гамар. Мой «наставник» лежал на спине, в очерченном кругом на земле ореоле тьмы. Его тело приобрело необычайно белесый цвет, жизнь в глазах гоблина погасла, как и могучий элементаль над его головой. Величественный дух стихий погас, словно пламя свечи на сильном ветру.
— Хох. Не дурно, не так ли, червь?
Череп внезапно оказался совсем рядом со мной. От него несло легким запахом тлена, который неприятно щекотал нос. Но хуже всего было чувствовать присутствие этой необычной магии, которая напитывала окружающую лича сферу. Моя собственная сила, мой источник, само естество моей магической силы сопротивлялись даже нахождению рядом с этой необычной силой.
— Ты ведь тоже это чувствуешь, не так ли? — Внезапно сказал череп. — Пусть ты и жалкий червяк, но обладаешь крохотной частичкой истиной магии. Великим даром самой смерти. Ты должен ощущать природу вражды энергии наших сил. Магия смерти стоит в противовес чарам крови.
— Почему? — Едва ли не против своей воли выпалил я.
— Хех! Глупый червь! Из-за полярности наших сил. И та и другая школы используют смерть ради усиления своих заклинаний и заклятий. В этом мы похожи, но в остальном — наши ветви разнятся столь кардинально, что являются буквально антиподом друг друга. Некромагия использует для свих ритуалов эманации смерти, в то время как магия крови — эманации сил жизни. Кровь — это несущая живительную силу субстанция. Она дарит жизнь, продлевает ее, напитывает. Но маги крови, эти жалкие микробы, используют свои силы, стоя на тонкой грани отделяющую жизнь от смерти. Они не возвышаются к первому, но и не падают в объятия второго. Это и породило великий конфликт двух старинных школ. Даже не самих школ, сколько самих сущностей нашей силы.
Мне было глубоко плевать на силы, школы, сущности и их вражду. Все, о чем я сейчас мечтал, это высвободить свой скованный источник, да вмазать по черепу всем, что доступно в моем магическом арсенале.
— Ты слишком глуп, чтобы понять мои слова. — Вздохнул лич. — Просто прими, что из-за тебя мне пришлось пойти на столь постыдный шаг, как использование магии крови. В первый момент, когда я обнаружил эту сущность, скованную магией местных медузообразных существ, я не поверил своей удаче. Но посмотрите же! В конце концов, задуманное мной удалось.
— Видимо, у тебя совсем мозги отъехали, рогоносец ты несчастный, раз решил выпустить на волю этого монстра, способного стереть все живое, как минимум на этом континенте. Ведь контролировать столь могущественную сущность не выйдет даже у тебя!
— Хех! Я бы с удовольствием глянул на подобное развитие событий, на торжество смерти над жизнью, но, увы! Этого не случится, ведь я не собираюсь пробуждать или пытаться подчинить себе эту тварь. Да для меня это и невозможно. Я ведь некромант да мелефик, а не демонолог. — Ошарашил меня лич. — Что? Ааа, ты не понимаешь, зачем тогда это все?
— Да плевать мне! Я жалею лишь о том, что не уничтожил этот проклятый череп в тот момент, когда попал в этот мир.
— А зря! — Хохотнул лич. — Если бы ты его уничтожил, мне было куда проще уничтожить тебя и вернуть себе утраченное. Видишь ли, когда произошел тот досадный инцидент в некрополе, когда тебе удалось уничтожить мою сферу сосредоточения, ее осколки попали в вас.
Заметив непонимание на моем лице, череп злорадно захихикал.
— Дааа. Та магия, что ты использовал до недавнего времени, та сила, что позволяет тебе создавать червоточины в реальности и путешествовать через другое изменение, а точнее через план смерти — это моя сила. Та капля, что сохранилась в жалком осколке, впившемся в твое аурное тело и ставшей его частью. Ты не один, кто получил столь ценный дар от меня. Путь и не по моей воле. Не заблуждайся, сам ты из себя мало что представляешь. Есть у тебя неплохие задатки в некромагии, немного склонности к демонологии и мелефистики, но не более того. Максимум, что из тебя выйдет это некромант средней руки, или слабый демонолог.
— Мне и задумываться не нужно, чтобы понять твою ложь. Впервые, я использовал эту силу, чтобы разрушить удерживавшие меня в некрополе чары и пробить твои щиты. Еще до того, как твоя сфера была уничтожена. Так что… не п…