Дом Энгельгардта. К. Булла. 1901
18. Костел Святой Екатерины
Невский пр-т, 32–34
Нынешнее здание появилось в 1782 году (до этого службы проходили во временном помещении соседнего дома). Автор проекта Антонио Ринальди был по совместительству старостой этого первого католического храма города. Костел Святой Екатерины связан с именами многих выдающихся личностей. Здесь похоронены последний польский король Станислав Август Понятовский (позднее перезахоронен в Польше) и французский маршал Жан Виктор Моро. Здесь венчался и крестил сына Огюст Монферран.
К началу XX века костел Святой Екатерины – главный из шести католических храмов и четырнадцати каплиц в городе. Согласно переписи 1897 года, примерно 4 % населения Петербурга исповедовали католичество.
Приход костела к 1914 году насчитывал 30 из 88 тыс. петербургских католиков. Постепенно, среди столичных католиков увеличивалось число поляков и литовцев и уменьшалась доля французов, австрийцев, итальянцев. Были и русские (после обращения в католичество Петра Чаадаева измены православию с «папистами» стали нередки, особенно среди вольнодумствующих аристократов).
Костел Святой Екатерины. 1900-е
Поляков к 1910 году в Петербурге жило 65 тысяч – это крупнейшее национальное меньшинство города. Особенно много их было среди студентов и курсисток, офицеров, чиновников, лиц свободных профессий, инженеров, архитекторов, промышленных рабочих. «Польским» кварталом считалась Коломна (особенно улицы, прилегавшие к костелу Святого Станислава) и район Манежной площади. Центром польской диаспоры служило гимнастическое общество «Польский сокол». Среди 12 тыс. литовцев и 14 тыс. латышей (не все они были католиками) преобладали промышленные рабочие.
Французы предпочитали селиться поблизости от костела Святой Екатерины. В основном это были модистки, ремесленники, повара, содержатели магазинов, парикмахеры и прислуга, прежде всего, гувернантки. Осип Мандельштам писал: «На Невском, в здании костела Екатерины, жил почтенный старичок – pere Лагранж. На обязанности этого преподобия лежала рекомендация бедных молодых французских девушек боннами к детям в порядочные дома. К pere Лагранжу дамы приходили за советами прямо с покупками из Гостиного двора. Он выходил старенький, в затрапезной ряске, ласково шутил с детьми елейными, католическими шутками, приправленными французским остроумием. Рекомендации pere Лагранжа ценились очень высоко».
Причт собора состоял почти исключительно из поляков. С 1892 года костел управлялся ксендзами: Винцентом Швидерским (1892–1893), Эразмом Ключевским (1893–1901). Ключевский провел тридцать лет в Сибири за участие в восстании 1863 года. Затем настоятелями стали Ян Щиславский (1901–1905) и, наконец, Константин Будкевич (1905–1923). В 1907-м в Санкт-Петербург переехала из Кракова мать Урсула (урожденная графиня Юлия Ледуховская), основательница общины сестер урсуланок. Она организовала интернат для девочек, учившихся в женской гимназии при храме.
Ксендзу Константину Будкевичу активно помогали строитель Дворцового моста инженер Андрей Пшеницкий, директор Путиловского завода Игнатий Яскжович и профессор Лесного института Александр Руцкой.
Флигели собора, выходящие на Невский проспект, в 1893 году были надстроены по проекту еще одного поляка, академика архитектуры Антона Клевщинского, 4-м и 5-м этажами.
При костеле функционировало Римско-католическое благотворительное общество, мужская и женская гимназии, профессиональное училище и начальная школа, приют Святой Марии для пожилых женщин, интернат при школе для мальчиков, бюро для ищущих работу.
19. Европейская гостиница
Михайловская ул., 1; Итальянская ул., 7
Здание гостиницы было построено Людвигом Фонтана в 1874 году; в 1910-м Федор Лидваль надстроил пятый этаж и переделал часть интерьеров.
Дела делают в столице. Так было, так будет. Получение лицензий, казенных подрядов, ссуд из средств бюджета, решение запутанных судебных дел в Сенате, устройство сына в гвардию или лицей – все это требовало визита в Петербург. Мечтавший о карьере молодой провинциальный актер должен был понравиться чиновникам Дирекции Императорских театров. Служивший в гарнизонной глуши штабс-капитан видел только одну возможность выбиться в полковники – поступить в военную академию. Литератора влекли столичные журналы и издательства, певичку – загородные театры, кокотку – кошельки знати. Даже уважающие себя воры (большинство из них было варшавянами) знали: нигде так не поработаешь, как на берегах Невы.
С тех пор, как Петербург соединился с Европой регулярным пароходным и железнодорожным сообщением, здесь прибавилось заезжих иностранцев. Немецкие промышленники и коммивояжеры; американские молодожены, жадно впитывающие культуру Старого Света; эксцентрические британские джентльмены проездом через Петербург во Внутреннюю Монголию; гастролирующие дивы из парижского кабаре «Фоли-Бержер», скромные шведские инженеры в поисках работы на здешних заводах – тысячи иностранцев ежемесячно прибывали в российскую столицу.
Первой заботой всякого приехавшего было найти кров над головой. «Европейская» в те годы – самая роскошная, дорогая и престижная гостиница города: 260 номеров, в большей части которых – рояли, полы устланы коврами, на стенах хрусталь и бронза; лифты, парикмахерская, винный погреб, хлебопекарня, прачечная, почтовое отделение, два ресторана («Европа» и «Крыша»), библиотека, сапожная и портновская мастерские; в интерьерах – витражи, керамика, лепка, деревянные панели; вышколенная прислуга из иностранцев или русских, прошедших стажировку в Европе. Директором служил швейцарец Йозеф Вольсфингер.
Цены за номер в сутки («с прислугой, электрическим освещением и отоплением») колебались от полутора до 30 руб. в сутки (жалованье чиновника средней руки – 150 руб. в месяц). Обед из шести блюд (без вина) обходился в 1,5–2 руб., завтрак из двух блюд – 75 коп.
Михайловская площадь (ныне – Искусств) и гостиница «Европейская» (справа). 1913
Шведский король Густав V, японский принц Хироясу Фусими, премьер-министр Греции Элефтериос Венизелос, композиторы Клод Дебюсси и Густав Малер, поэт Филиппо Маринетти, Айседора Дункан, Константин Станиславский, актеры Леонид Собинов и Гордон Крэг, вызванные государем или министром губернаторы, московские и лодзинские текстильные короли, киевские сахарозаводчики, сибирские золотопромышленники, уральские металлурги – все они останавливались в «Европейской».
Жить здесь было не только комфортно, но и престижно, выбор гостиницы указывал на статус постояльца. В здешних ресторанах заключались многомиллионные сделки, делались и разрушались карьеры.
Ресторан «Европа». 1913
20. Императорский Русский музей
Инженерная ул., 2–4
Михайловский дворец был построен в 1825 году по проекту Карла Росси для младшего сына Павла I, великого князя Михаила Павловича. В 1895 году внуки Михаила Павловича герцоги Георгий и Михаил Мекленбург-Стрелицкие и внучка Елена Саксен-Альтенбургская продали дворец в казну. В том же году был издан указ императора Николая II «Об учреждении особого установления под названием “Русский музей императора Александра III” и о представлении для сей цели приобретенного в казну Михайловского дворца со всеми принадлежащими к нему флигелями, службами и садом». Музей открылся через три года в 1898-м. Основой собрания стали императорские коллекции русского искусства: 80 картин из Эрмитажа, 120 – из Академии художеств, 200 – из Зимнего, Гатчинского, Александровского в Царском Селе дворцов. К открытию музея в собрании имелось 445 картин, 111 скульптур, 981 графический лист (рисунки, гравюры и акварели), а также около 5000 памятников старины (иконы и изделия древнерусского декоративно-прикладного искусства). Управляющим Русским музеем императора Александра III с момента его основания служил великий князь Георгий Михайлович, знаменитый нумизмат. Свою огромную коллекцию монет он передал в дар музею.
Экспозиция, разделенная на 10 отделов, занимала 37 залов. На первом этаже – 22 зала, хронологически сильно перемешенных. В основном – русское искусство от Петра Великого до Николая I. Но были и «христианские древности» (древнерусское декоративно-прикладное искусство и иконопись), и 15-й зал с Валентином Серовым, Николаем Сверчковым, Виктором Васнецовым, Михаилом Врубелем, Исааком Левитаном, Марией Якунчиковой, Леоном Бакстом и Альбертом Бенуа. И 16-й, целиком посвященный Виктору Васнецову. Во втором этаже экспонировалось искусство трех последних царствований. Он открывался залом Карла Брюллова.
Владимир Набоков вспоминал музей, рассказывая о своем юношеском романе с Валей Шульгиной: «В Музее Александра Третьего, тридцатая и тридцать третья залы, где свято хранились такие академические никчемности, как например картины Шишкова и Харламова, – какая-нибудь “Просека в бору” или “Голова цыганенка” (точнее не помню), – отличались закутами за высокими стеклянными шкалами с рисунками и оказывали нам подобие гостеприимства, – пока не ловил нас грубый инвалид».
Коллекция музея постоянно пополнялась. В совет, ведавший закупками, входили влиятельные деятели искусства – Альберт Бенуа, Павел Брюллов, Кирилл Лемох, Петр Нерадовский.
Среди акварелей и рисунков, экспонировавшихся в музее, половину составляли графические листы, подаренные княгиней Марией Тенишевой. Раздел портретной живописи XVIII века дополнила приобретенная у наследников коллекция министра иностранных дел Алексея Лобанова-Ростовского. Были куплены у коллекционеров «Портрет Румянцевой» Алексея Антропова, «Портрет Вильгельма Георга Фермора» и «Портрет Сарры Элеоноры Фермор» Ивана Вишнякова, «Портрет Протасовой» Дмитрия Левицкого, «Портрет Елизаветы Санти» и «Портрет Льва Санти» Федора Рокотова, «Портрет Арсеньевой» Владимира Боровиковского. На персональных или посмертных выставках купили полотна Исаака Левитана, Василия Верещагина, Якова Ционглинского. Приобретались вещи у «Товарищества передвижных художественных выставок», непосредственно у авторов.