Преданными поклонниками Михайловского театра оставались великий князь Владимир Александрович и его супруга Мария Павловна.
Известный любитель прекрасных дам и франкофон, генерал-адмирал, великий князь Алексей Александрович бывал на всех спектаклях, в которых играла его фаворитка актриса Элиза Балетта. 4 января 1903 года Владимир Теляковский записал в дневнике: «Балетта была очень плоха, пела фальшиво, танцевала неграциозно и походила не на актрису, а на девку. Проходя по сцене, я наталкивался на разговоры и шушуканье Балетты с Алексеем Александровичем. В том, что актрисы живут с обожателями, грех не велик, но при сильных обожателях эти бездарные девки портят мне репертуар и театр обращается в кафе-шантан».
Актриса Элиза Балетта
Великий князь Алексей Александрович
Мадам Балетту называли «королевой бриллиантов», великий князь не скупился на подарки. Говорили, что поставщики морского ведомства, желая получить казенный заказ, обращались к актрисе, которая небескорыстно могла повлиять на решение генерал-адмирала. После Цусимы в Михайловском театре зрители устроили обструкцию Балетте. Ее ожерелье из бриллиантов публично называли «Тихоокеанский флот» (намек на то, что оно куплено на деньги, украденные у судостроителей). Великий князь вынужден был подать в отставку.
Широкая публика выстраивалась в огромные очереди в кассы театра в апреле, когда на его сцене проходили гастроли Московского Художественного театра, пользовавшегося в столице бешеной популярностью.
23 октября 1913 года в высочайшем присутствии в театре состоялось театрализованное представление, посвященное 300-летию дома Романовых. Был придуман специальный сценарий, включавший сцены пушкинского «Бориса Годунова», «Царя Федора Иоанновича» и «Царя Бориса» Алексея Толстого, «Дмитрия Самозванца и Василия Шуйского» и «Козьму Захарьича Минина» Александра Островского – история России Смутного времени, заканчивающаяся избранием на царство Михаила Романова.
24. Дворянское собрание
Итальянская ул., 9; Михайловская ул., 2
Здание Дворянского собрания Петербурга было построено в 1839 году архитекторами Карлом Росси и Полем Жако.
Дворянские собрания происходили раз в три года, на них избирали председателей и утверждали бюджет, тратившийся на сословные учреждения и нужды. Председателями Петербургского губернского собрания в начале XX века избирались Александр Зиновьев (занимал этот пост в 1897–1904 годах), Василий Гудович (1904–1909), Иван Салтыков (1909–1914) и Сергей Сомов (1914–1917).
Первоклассный по акустике зал, вмещающий более 1500 человек, использовался для балов, концертов, торжеств и собственно собраний. Балы происходили по преимуществу в святки и масленую неделю. Самыми пышными и важными из них были те, что давались самим собранием для дворянства. Билеты на них рассылались от имени председателей губернского и уездных собраний. После 1904 года, когда семья государя переехала в Царское Село и прекратились знаменитые балы в Зимнем дворце, именно Дворянское собрание стало местом, где в соответствии с этикетом впервые выходили «в свет» девушки из семей знати.
Вечером 23 февраля 1913 года Санкт-Петербургским дворянством был дан «грандиозный бал» по случаю 300-летия дома Романовых. Приглашены были 3200 человек. Николай II с Александрой Федоровной и дочерьми Ольгой и Татьяной прибыли на бал в полдесятого вечера. Хлеб-соль императору поднес губернский предводитель дворянства светлейший князь И. Н. Салтыков, обратившийся к царю с приветствием, которое заканчивалось такими словами: «Твердо верит Санкт-Петербургское дворянство, что только в тесном единении верного народа со своим самодержавнейшим царем заключается все будущее счастье и величие России». Этот бал стал первым для старших дочерей Николая II. Он открылся торжественным полонезом из «Жизни за царя». Согласно этикету, в первой паре шел сам император с супругой петербургского уездного предводителя дворянства Сомовой. Зал был украшен корзинами со свежей белой сиренью, фиалками, розами, нарциссами.
Дворянское собрание сдавало зал под мероприятия, не связанные с деятельностью собрания. Это были благотворительные балы, маскарады и концерты в пользу «недостаточных» студентов различных учебных заведений, а также приютов и разного рода нуждающихся, балы-маскарады «Четыре времени года», балы журнала «Сатирикон» и т. д.
Зал сдавали для празднования 200-летия со дня рождения М. В. Ломоносова, 100-летия фирмы Елисеевых, благотворительных базаров. Вот что писали газеты конца 1913 года: «20, 21 и 22 декабря текущего года под покровительством великой княгини Марии Павловны в залах Дворянского собрания состоится по примеру прежних лет большой благотворительный базар. На базаре за особым столом великой княгини будут продаваться вещи, привезенные ее императорским высочеством из Франции, Германии, Англии и Италии».
Ну и, наконец, концерты. Здесь выступали и «несравненные» Варя Панина и Анастасия Вяльцева («концерт удалось завершить только около двух часов ночи, после вмешательства полиции»), и балалаечники Андреева, и иностранные музыканты-гастролеры. Давались симфонические концерты двух крупнейших музыкальных антреприз Александра Зилоти и Сергея Кусевицкого.
Осип Мандельштам писал: «В туманном свете газовых фонарей многоподъездное дворянское здание подвергалось настоящей осаде. Гарцующие конные жандармы, внося в атмосферу площади дух гражданского беспокойства, цокали, покрикивали, цепью охраняя главное крыльцо. Проскальзывали на блестящий круг и строились в внушительный черный табор рессорные кареты с тусклыми фонарями. Извозчики не смели подавать к самому дому – им платили на ходу, и они улепетывали, спасаясь от гнева околоточных. Сквозь тройные цепи шел петербуржец лихорадочной мелкой плотвой в мраморную прорубь вестибюля, исчезая в горящем ледяном доме, оснащенном шелком и бархатом. Кресла и места за креслами наполнялись обычным порядком, но обширные хоры с боковых подъездов – пачками, как корзины, человеческими гроздьями. Зал Дворянского собрания внутри – широкий, коренастый и почти квадратный. Площадь эстрады отхватывает чуть не добрую половину. На хорах июльская жара. В воздухе сплошной звон, как цикады над степью».
Продажа крестьянских кустарных изделий на Рождественском благотворительном базаре. 1903
25. Палас-театр
Итальянская ул., 13
В 1892 году дом № 13 по Итальянской улице купил великий князь Николай Николаевич младший, внук Николая I, и поселил там свою тогдашнюю пассию, актрису Александринского театра Марию Потоцкую. Интерьеры второго этажа были заново роскошно отделаны известным архитектором Александром Хреновым.
Неплохая актриса, дублерша знаменитой Марии Савиной, 35-летняя Потоцкая вовсю пользовалась положением великокняжеской подруги. Директор Императорских театров Владимир Теляковский писал в дневнике, что Мария Александровна «совсем теперь ошалела и думает, что должна пользоваться влиянием вроде Кшесинской. Всем угрожает, рассказывает, что она того-то добьется, что она покажет и т. п. Будучи по натуре совершенной горничной, она способна хвастаться всем тем, что порядочная женщина скрывает».
В 1907 году великий князь, дотоле формально холостяк, женился на Анастасии Черногорской и до 1909 года жил здесь со своей супругой. При расставании великий князь подарил Потоцкой дом в Коломне.
Затем дом на Итальянской был куплен городской казной и в 1910-м продан купцам-рестораторам во главе с Кошкиным. Внутренние помещения были перестроены по проекту И. Бальбашевского и А. Максимова. На втором этаже открылся «Палас-театр», а на первом – ресторан и кабаре. Театр делал ставку на венскую оперетту, в кабаре исполняли провокационные матчиш, танго, кэк-уок и даже танец живота.
В 1916 году на сцене театра прошел первый «Вечер моды». Знаменитые петроградские красавицы показывали работы русских кутюрье. Балерина Тамара Карсавина продемонстрировала модель красного вечернего платья по эскизу Бориса Анисфельда. Танцовщица и актриса Ольга Глебова-Судейкина прошлась по сцене в красном манто, изготовленном по эскизу мужа, художника Сергея Судейкина. Балерина Людмила Бараш-Месаксуди имела колоссальный успех в платье из старинных русских набивных платков, работы Александра Шервашидзе.
26. Инженерный замок. Николаевское инженерное училище и Академия
Садовая ул., 2
Михайловский замок – недолговременная (40 дней) резиденция Павла I – построен был в 1798 году по проекту Винченцо Бренна. С 1819 года в замке разместилось Инженерное училище, названное в 1855-м Николаевским в честь Николая I. Училище готовило военных инженеров.
Только закончившие юнкерские училища (или сдавшие выпускные экзамены вольноопределяющиеся) могли стать офицерами Императорской армии. Кроме Николаевского инженерного, в Петербурге действовали Павловское и Владимирское (готовили офицеров пехоты), Константиновское и Михайловское (готовили артиллеристов), Военно-топографическое, Николаевское кавалерийское, Морское училища и Пажеский корпус.
Николаевское училище готовило офицеров на службу в строевую часть инженерного ведомства: в саперные, железнодорожные и понтонные батальоны, в минные, телеграфные и крепостные саперные роты. Лучшие выпускники поступали в находившуюся в том же замке Инженерную академию. Воспитанники кадетских корпусов принимались в училище без экзамена, окончившие гимназии, реальные и коммерческие училища сдавали вступительные экзамены по математике, физике и иностранному языку. Выпускники делились на три разряда: 1-й и 2-й выпускались подпоручиками, а 3-й – унтерами с правом быть произведенным в офицеры через полгода. Полный контингент училища накануне Первой мировой войны составлял 450 юнкеров (по 150 на каждом курсе).
Николаевское инженерное училище традиционно считалось самым «ученым» и либеральным из юнкерских училищ. Сюда больше чем куда-либо поступало выпускников гражданских учебных заведений и меньше выпускников кадетских корпусов. Как вспоминал выпускник, генерал-майор Алексей Шварц, «Инженерное училище той поры считалось “либеральнейшим” между всеми военными училищами и действительно отношения между юнкерами и их воспитателями, училищными офицерами, не оставляли желать ничего лучшего: не было никаких мелочных придирок, ни грубости в обращении, ни несправедливых наказаний. Отношения между юнкерами старших и младших классов были дружеские и простые». То есть в училище не было столь привычного в юнкерской среде «цука» – говоря современным языком, «дедовщины». «В результате, из училища выходили толковые офицеры-саперы, хорошо знающие свою специальность и сохранявшие по окончании училища в их отношениях с солдатами в батальонах то же самое справедливое и гуманное обращение, которое усвоили в школе».