— Ты сможешь достать списки Шестого отдела? — спрашиваю я.
Торий вздрагивает и выпучивает на меня глаза, а я поспешно продолжаю:
— Знаю, не все охотники за головами состояли в нем официально. Вряд ли крестьяне Дара и приграничья были полноправными его членами. Но я говорю не о них. Меня интересуют ученые и врачи. Квалифицированные специалисты. Все, кого мог завербовать Морташ для завершения Дарского эксперимента.
Торий трогает пальцами подбитый глаз, раздумывает какое-то время, потом говорит:
— Предположим — только предположим! — я смогу достать такие списки. Привлеку Глеба — он крутится в определенных кругах. Дадим взятку кому нужно… Но ведь тебя интересуют не все? Интересует кто-то конкретно, так?
— Так, — откликаюсь я. — Мне нужно знать, состоял ли в Шестом отделе доктор Вениа-мин…
По традиции все, связанное с Дарским экспериментом, зашифровывалось с помощью цифр. Экспедиция Тория и все последующие за этим события (включая мое превращение в зверя) носило номер «Четыре». Соответственно, мною занимался Четвертый отдел — практической генетики. Их возглавлял Штефан Динку, куратор эксперимента. Пятый отдел занимался аналитикой, о нем я мало что знаю. А вот шестым — финансовым, — как раз и заведовал Морташ.
Я не задаюсь вопросами, как ему удалось построить лаборатории на границе Дара, сформировать карательные отряды из военных и охотников за головами. Имеющий деньги — может в этом мире все. Морташ не только их имел — но умело ими распоряжался (и распоряжается поныне, учитывая активность деятелей Си-Вай). Никто не знает, был ли Морташ связан с Эгерским военным комплексом «Forssa», но даже если и был — впоследствии он сумел выйти из-под крыла своих теневых боссов, и в руках бывшего финансиста в итоге оказались документы, наработки, технологии и оборудование.
А вскоре оказались и сами васпы.
О Морташе я услышал впервые от охотников за головами в захваченной нами деревне. О Шестом отделе узнал немного позже. Впрочем, все по порядку.
В деревне мы проводим ночь, но нет времени ни на отдых, ни на сон.
Глупо думать, что деревня с несколькими десятками ополченцев (из которых к концу бойни в живых остается только трое), с запасами продовольствия, техники и боеприпасов окажется отрезанной от мира. Поэтому Расс, Пол и Рон ведут допрос пленных, а я руковожу погрузкой продовольствия и отбором техники.
Рон вскоре приносит сведения, что в восьми милях от деревни расположен довольно крупный город Нордар. С городом налажен контакт и три раза в неделю оттуда прилетают вертолеты, привозят припасы и забирают пленных васпов, которых потом распределяют в лаборатории. В городе также стоит хорошо вооруженный отряд специального назначения и ни мне, ни любому из васпов не хочется ввязываться в очередную битву, в которой, скорее всего, победителями мы не станем. Это значит — из деревни надо уходить.
Некстати Тория подкашивает очередной приступ. Возможно, виноваты мои побои или пережитый стресс, но у него начинается жар и бред, и мне приходится срочно отзывать Пола от допроса. Пол хорошо разбирается в человеческих болезнях. Не знаю, где он этого нахватался, но пленные у него всегда держатся дольше, чем у других (и даже у меня). И, как оказалось, при необходимости Пол умеет быстро и эффективно поставить человека на ноги. А Торий еще может быть полезен. Я прощаю его глупость — тем более, благодаря ей удалось взять склады. Пусть не говорит потом, что васпы не умеют благодарить.
Я меняюсь с Полом местами и добиваю пленного. Это приносит садистское удовольствие, но не приносит облегчения. К утру все измучены и злы. Молодняк нервозен, солдаты переговариваются за нашими спинами и недобро косятся на офицеров. Я понимаю: надо подкрепиться. Надо отдохнуть. Осесть где-то, выработать тактику. Но времени нет, и отдыха нет. Приходится уходить — и брести снова, по тайге и болотам. Идти, идти… боги Эреба знают, сколько времени! Без цели и без будущего. И если раньше сдерживающей силой была Королева, то кто нас сдержит теперь?
Мы снимаемся с места на рассвете и рассредоточиваемся по лесу: привычно идем отрядами параллельно друг другу, высылаем вперед разведку. Мы с сожалением оставляем технику в деревне, взяв для своих нужд только пару вездеходов: заметить движущуюся колонну машин с воздуха куда легче, чем разрозненные фигурки, изрядно вымазанные в грязи. На транспорте мы везем припасы и раненых, в том числе и Тория. И на ближайшем привале я отправляюсь к нему. Разумеется, не для того, чтобы справиться о его здоровье.
Он пришел в себя. Думаю, этому поспособствовало не столько умение Пола, сколько возможность, наконец, нормально поесть. Настоящий наваристый куриный бульон — куда лучше воронятины. Когда я вхожу, Торий хлебной коркой выскребает остатки супа со дна миски, и, увидев меня, давится. Как будто я пришел отобрать у него еду. Я сажусь рядом и даю ему время прокашляться и успокоиться. Потом тычу в нос карту, которую забрал из деревни.
— Знаешь, что это?
Торий утирает слезы, сует хлеб за щеку и некоторое время тупо пялится в карту. Потом кивает.
— Да. Думаю, знаю. Я уже слышал это название раньше. Заброшенный город. Ничего примечательного.
Это именно то, что я рассчитывал услышать. Но мне нужно не только подтверждение. Нужна информация. Спрашиваю:
— Почему на наших картах его нет?
Торий ухмыляется и смотрит на меня с каким-то превосходством, из-за чего мне хочется тут же зарядить ему в зубы.
— Почему на ваших картах нет? — переспрашивает он, делая акцент на слове «ваших». — Да потому, что там как и в Шурани, как и в Есене велись секретные разработки. Не все люди знают. А ты говоришь, васпы…
— Там что-нибудь осталось?
Торий отрицательно мотает головой.
— Нет. Помор полностью отработан, списан и заброшен. В отличие от той же Шурани, например, где год назад прогремел взрыв, а потом туда направились исследовательские экспедиции. Правда, уже поздно было. Хотя ходят слухи, что Шестой отдел сумел кое-что достать…
Я киваю. Эту историю слышал. Не говоря о том, что участвовал в ней косвенно. Шуранская подземная лаборатория — наша колыбель. Там велись первые исследования по синтезированию «мертвой воды» — эликсира, о котором говорил на телешоу профессор Полич. Там вывели первых васпов. Вероятно, там же родилась первая Королева. Если бы мне удалось получить те разработки — я стал бы генералом бесчисленной армии монстров, а не жалкой кучки отчаявшихся ос. Но Торий не знает об этой моей авантюре (а я ему никогда не расскажу). Поэтому он продолжает, как ни в чем не бывало:
— И в отличие от Есена, где разработки никогда не прекращались. Хотя формально он тоже считается заброшенным, но туда вам лучше не соваться. Это уж точно.
— А в Помор? — спрашиваю.
Торий внимательно изучает карту. Потом аккуратно прочерчивает ногтем путь, комментирует:
— Придется идти вот так, по дуге. Чтобы миновать населенные пункты и самый крупный из них, Нордар, — болезненно усмехается и добавляет: — Если, конечно, не захотите снова устроить бойню.
Я проглатываю его сарказм и отвечаю:
— Нордар слишком велик. Слишком хорошо вооружен. Мы не сможем его взять.
— Первая разумная мысль за последние сутки, — говорит Торий и заходится в кашле.
Жду, пока он прокашляется, спрашиваю снова:
— Считаешь, возможно устроить там базу?
— Считаю, возможно, — усмехается Торий. — Теоретически. А вот что там найдете на самом деле — этого не знаю даже я.
Хмуро смотрю на карту. Линия, обозначающая маршрут, бледным шрамом проступает на бумаге. Заброшенный город Помор обозначен желтой точкой. Наверное, нам стоит попытаться еще раз? Наверное, это — наша последняя надежда…
Я сворачиваю карту и поднимаюсь без слов, давая понять, что разговор окончен. Но Торий окликает меня.
— Что вы сделали с пленными? — спрашивает он. — Вы ведь… не убили их?
Смотрит на меня с опасением и надеждой.
— Убили, — отвечаю, и надежда гаснет.
— Всех?
— Всех.
Он закусывает губу и отводит глаза.
— Что ж… — бормочет. — Может, они и не были примером для подражания… Остается только надеяться, что это принесло тебе облегчение…
И на этот раз я не удостаиваю его ответом.
Идея осесть в заброшенном Поморе встречает энтузиазм далеко не у всех. В наших рядах начинается брожение — особенно это чувствуется в отряде Рона.
— Опасаюсь бунта, — так и докладывает он.
— Что хотят? — спрашиваю.
— Отдыха. Продовольствия. Женщин.
— Кто ж не хочет, — усмехаюсь в ответ. А умом понимаю, что дело дрянь.
— Они говорят, надо было сдаться еще в Улье, — продолжает Рон. — Говорят, в Даре появился новый хозяин. Собирает армию васпов. Кормит. Тренирует. Так же, как при Королеве.
— Так же не будет.
Наши взгляды пересекаются. Лицо Рона заостряется, на нем проступает какая-то болезненность. Я знаю: это воет его пустота. Без Королевы он — только сломанный радиоприемник. К тому же, Рон растерян и измотан не меньше моего. И он тоже видел головы, нанизанные на колья. Он не верит в доброго хозяина Дара. Он верит в смерть.
— Сдерживай, сколько возможно, — устало говорю я. — При необходимости — убить зачинщиков. Предатели не нужны.
— Так точно, — отвечает Рон и, уже собравшись уходить, вдруг вспоминает что-то и бросает через плечо: — Идет слух, что ты на стороне людей. Что среди нас — человек.
Я спокойно выдерживаю его взгляд.
— Я не покрываю людей, Рон. Я их убиваю. К тому же, человеку не выжить в таких условиях.
На самом деле, мой ответ уже ничего не решает. Кризис все равно случается.
Все начинается с появления вертолета — не военного, обыкновенного гражданского. Не думаю, что его пилоты заметили нас: мы научились хорошо прятаться. Не думаю, что военные разведали нашу дислокацию: если бы они знали, то отправили из Нордара отряд спецназа. Я думаю — такие вертолеты посылались наугад. В лесах по всему Дару прятались васпы. Их надо было деморализовать, сломить волю к сопротивлению, склонить к сотрудничеству. Именно это и делают агитаторы Морташа.