а умиленная гномочка и потянулась к рыбке руками (и всей гномой подалась вперед, чтобы уж наверняка).
— Ри, домой! — раздался окрик. — Ох-хо, мальки неразумные, так понравилось по светлому пути путешествовать? Он же ядовитый, к нему даже я не прикасаюсь, поэтому Ри и живет в шляпе. Удачно, удачно тогда к нам заплыл сухопутный. А вы, мальки, сыграть не желаете? Для начала — на интерес, а там видно будет. У вас столько всего любопытного, да и я найду диковинку-другую на ставочку…
Существо издало странный звук, вроде: «Б-п-р», — выпустив изо рта (пасти? — клыки внутри белели острые и многочисленные) пузырь. Рыбка в «плиссированной юбочке» бойко ринулась к пузырю, а после того, как тот лопнул, скрылась обратно в шляпе.
— Мы, уважаемый, не азартны, — Рэй аккуратно задвинул гному себе за спину, отчего та строила страшные рожицы, но вперед больше не лезла, усвоив урок.
— А что за игра? — Барби в прок не шел ничей урок.
Даже Хэйт захотелось приложить ладонь к лицу, чего стоило сдержаться Рэю, оставалось лишь догадываться.
— Хо! — существо потерло щупальцами. — Мы все простые, игры у нас тоже не из сложных. Тот сухопутный бахвалился, что наверху в похожую тоже играют, называя иначе. Жемчуг-кость-чешуя, а у вас…
— Камень-ножницы-бумага! — раздалось из-за спины убийцы.
— Верно! — еще сильнее оживился местный, нижними щупальца снизу изобразив чуть ли не танец. — Правила очень простые: жемчужина ломает хрупкую кость, острая косточка прокалывает чешуйку, а чешуя оборачивает жемчуг, не давая ему сиять. Мы считаем до трех и одновременно показываем щупальца: щупальце вверх присосками вперед — кость, щупальце боком присосками к себе — чешуя, щупальце скручено — жемчуг. У вас, сухопутных, присоски удобные и выпирают, вы легко справитесь с этой игрой!
— Так? — еще больше подалась вперед орчанка, продемонстрировав подряд раскрытую ладонь, кулак, кулак с распрямленным указательным пальцем.
Существо захлопало верхними щупальцами.
— Так, так! Играем?
— Мы не… — попытку Рэя пресечь неизбежное таран имени Барби даже не заметил.
— Играем!
За спиною орчанки дружно покачали головами и тяжко вздохнули все, кроме Маси — та придвинулась к Барби, собираясь если не участвовать в забаве, то хотя бы поболеть за приятельницу.
…Спустя час эта их зеленокожая приятельница, сидя в бронелифчике и бронетрусах в позе лотоса напротив довольного существа на ровненькой и мягонькой синей лужайке из водорослей, крутила в руках свой щит, то задумчиво разглядывая узор на его краях, то порываясь прижать его (щит) к немалой своей груди.
Что Кен, что Рэй, неоднократно пытавшиеся вклиниться в азартное действо, давно плюнули на безуспешные попытки. Хэйт, переглядываясь с Монком, нет-нет, а накладывали (безуспешно, впрочем) длань очищения на Барби, полагая, что без гипноза или чего похожего не обошлось, а Маська, кажется, до настоящих повреждений сгрызла кулачок — так переживала. Ушедшая в омут азарта с головой орчанка не реагировала ни на длань, ни на одергивания парней, ни на эмоциональные гномьи восклицания.
В выигрыше, полученном в начале часа (незадолго после окончания пробных игр, на интерес), значились: бесплатные комнаты (целых две) в домике местного на срок в пятнадцать оборотов; бесплатные же обеды (или ужины — один прием пищи в день за так, без уточнения, подходит ли сухопутным пища озерных жителей); обещание показать пришлым деревеньку и угодья, а также выдать легкие задания для вливания, так сказать, в коллектив. После того, как Барби в качестве ставки попросила показать им разлом, за которым должен быть Град Темных Вод, везение орчанки резко прекратилось.
Она проиграла все мелочи, гордо именуемые ею материалами для строительства. Ради правды, сражалась она за каждый гвоздик, за каждый моток веревки. Потом в ход пошли эликсиры и вообще все запасы из инвентаря. Затем — броня, Барби решила играть по-крупному, ведь ее подстрекатель пообещал кроме похода к разлому рассказать историю основания Града. Щит был последней проигранной ставкой.
— Я передумал! — прервал терзания орчанки местный. — Этот предмет пригодился бы мне, но я не стану его забирать. Взамен ты очистишь мои водоросли от улиток. Хо! И в центре владения установишь те гремящие штуковины, они будут здорово отпугивать рыб.
Щупальце непися указало на груду доспехов Барби, лежащую рядом с ним.
— Мы установим, — устало сказал Кен, выделяя «мы», и помог своей «половинке» встать. — И мы очистим. Но в другой день, сейчас нам не помешает перерыв. Да, милая?
Милая, продолжая прижимать щит к зеленой коже, виновато кивнула.
Еще один день под водой выдался не очень долгий, но поучительный.
Когда Вероника выбралась из модуля, в квартире было тихо. Про то, что теперь она живет не одна, ей напомнил шум крыльев. Птица, завидев хозяйку, повисла, вцепившись в прутья на дверце клетки.
— Ты уже и выход нашла? — совсем не удивилась девушка.
— Чив!
— Потерпи, соберу тебе стенд, будут прогулки.
В полученной в клинике распечатке значились ссылки на птичьи форумы. Так как само слово «форум» было близко Веронике, в изучение этих форумов она накануне ушла с головой, еще в процессе поглощения ужина. И солидно так засиделась.
Зато теперь уже могла назвать на память попугайские опасности, от ядовитых растений до отсутствия сетки на окнах (чем явно не могли похвастаться прошлые владельцы птицы). Могла выговорить название «особо любимых колосков» — чумиза (а на упаковке было написано — сенегальское просо красное, впрочем, не разбираясь в теме, начинающая птицевладелица не стала заморачиваться с данным расхождением). Эта чумиза, кстати, о себе напоминала только жалким обглоданным стебельком и кучей шелухи в поддоне. И еще девушка получила представление о том, как (и зачем) сооружается стенд для пернатой. Чем и планировала заняться после похода за ветками и визита Вала с обещанной дрелью.
— Проверю, ищут ли тебя, — вздохнула Вероника, предугадывая ответ: нет, никто не отозвался на ее объявления о находке. — Не ищут. Тогда, если тебя не сильно напрягает одиночество, добро пожаловать. Меня, уж извини, ты будешь видеть редко.
— Тью-и-и! — выдала тонкую трель птица.
— Что ж, я предупредила, — пожала плечами девушка.
Птице, параллельно «диалогу», был выдан новый колосок, высказано робкое пожелание поискать навесные кормушки (в них зерна лежали нетронутые), заменена водичка в поилке.
Тут ее взгляд упал на коробку с детским креслом, и это определило планы на остаток дня: Галина обрадовалась звонку и была крайне настойчива в приглашении на обед в их теплом семейном кругу. Раз уж звонок Вероники выпал на выходной Леши и совпал с только-только отправленной в духовку рыбкой — шансов отмахаться от визита не было. Даже восхитившая подругу история об обретении птицы и необходимости нарезать веток для удобства этой птицы в новом доме не стала поводом для отказа: Галя заявила, что после обеда ее муж будет рад (хмык Вероники остался проигнорированным) свозить подругу в парк, помочь с ветками и довезти ее с грузом до дома. Не своим же ходом ей тяжести таскать?
Нет, спорить с Галкой было еще бесполезнее, чем отговаривать орчанку от азартных игр. Да и не так уж хотелось, если быть до конца с собой честной…
— Это… — Галина редко впадала в ступор, независимо от обстоятельств.
Она могла вспылить, накричать, могла даже руку приложить, ежели словесные аргументы не действовали (рука прилагалась лишь к чему-либо неодушевленному, например, к стенке, столу или там к дверному косяку). Но чтобы у Гали слов не нашлось — такой подругу Вероника видела впервые.
— Я подумала, в хозяйстве сгодится, — пожала плечами Вероника, выдохнув: коробку с креслом она едва доперла, счастье, что работали все лифты, как в ее доме, так и у друзей. — Леш, поможешь?
Друг очень вовремя зашел в прихожую.
На этого парня во всем можно было положиться, надежнее человека Вероника не знала (если оставить за пеленой прошлого родителей).
Вообще, она считала Лешку слегка подкаблучником, но не от слабости душевной, а от лени — лень ему было конфликтовать с упертой и волевой женой, и проще было согласиться, по возможности сделав по-своему.
— До дня рожденья Леси еще почти месяц, — Вероника успела разуться, вымыть руки и пройти в кухню, когда «отвисла» Галина.
— Ага, знаю, — она втянула в себя обалденный запах, заполнивший помещение.
Ответных объятий от подруги она не ожидала.
— Там таймер выключился, — Леша удачно сократил еще один неловкий момент. — А я скоро слюной изойду!
В свете неудачно стартовавших подводных приключений возможность расчленить и съесть рыбину придавала особую прелесть предстоящему обеду.
Фаршированный овощами карп с розмарином, петрушкой, беконом и чесноком, запеченный в сметане с рюмочкой белого вина — определенно стоил того, чтобы примчаться к ребятам. Что именно добавляла к рыбе хозяюшка, выболтал Лешка, пока жена накрывала на стол, за что получил нагоняй и обещание (как всегда, без шансов на воплощение в жизнь) огрести полотенцем, если он будет вот так выкладывать ее кулинарные секреты.
Наказание за болтливость все же последовало: Галя отлучила мужа от бутылочки темного пива, которую тот уже нес к столу из холодильника, напомнив про то, что после обеда они едут в парк (возможно даже, что и всем составом, если дочка проснется) за ветками.
Пришлось еще раз пересказывать историю обретения птицы человеком. Или человека птицей? У Вероники имелись на этот счет сомнения.
Проникся историей и Лешка, заверив присутствующих дам, что пилить ветки в парке после обеда в нечастый свой выходной — это именно то занятие, о каком он всю жизнь мечтал.
Словом, хорошо посидели.
— Протозвезда наша юная, перестань на меня коситься, — попеняла хозяйка гостье за бросаемые искоса взгляды. — Да, мы прояснили ситуацию. К тебе нет вопросов, хранительница тайн.
— О, — теперь уже слов не нашлось у Вероники.