емейств за черту скученных городов»[364], тем самым практически воплощая заповеди основоположников марксизма-ленинизма о «слиянии города и деревни».
Рис. 81. Э. Май. Застройка поселка Праунхейм (Siedlung Praunheim). Франкфурт-на-Майне (Германия). 1929–1931. Фото с высоты птичьего полета
Рис. 82. Э. Май. Застройка поселка Праунхейм (Siedlung Praunheim). Франкфурт-на-Майне (Германия). 1929–1931. Современный вид. Фото с натуры
В новой застройке Берлина, Франкфурта-на-Майне, Дессау советскую делегацию привлекало то, что она была типизированной и стандартизированной как по планировочным решениям, так по конструкциям и способу монтажа. Этот момент был особенно важен, так как разработка типовых приемов застройки, оптимальной номенклатуры возводимых жилых домов и общественных сооружений, типовых профилей улиц (с учетом различия в их функциональном назначении – жилых, транспортных и т. п.), тиражируемых решений благоустройства и озеленения, конкретного сортамента внутреннего оборудования дома, принципиальным образом преобразовывала традиционные процессы проектирования и строительства – удешевляла, ускоряла их, превращала в массовые.
Совпадали, как это ни удивительно, и финансовые стороны германского и советского строительства. Так, во франкфуртских поселках (Праунхейм, Ремерштадт, Ниддабекен, Брухфельдштрассе) финансирование строительства осуществлялось по долевому принципу: а) средства из государственных источников; б) муниципальные – в виде кредита, отпускаемого из сумм квартирного налога; в) средства, вносимые строительными фирмами и жилищными акционерными обществами (то есть общегосударственный, муниципальный и частно-предпринимательский капитал[365]). Кроме того, главным инициатором и организатором жилищного строительства выступали не частные (хоть и крупные) строительные фирмы, а общественно избираемый административный орган (в частности, городское управление Франкфурта-на-Майне)[366]. В советском варианте подобное долевое финансирование обретало своеобразный аналог: а) государственное кредитование муниципального строительства; б) материальные и денежные средства застройщиков-ведомств; в) средства советской жилищной кооперации (то есть вложение трудящимися части своего заработка). А в качестве органа, организующего жилищное строительство, в СССР, так же как в Германии, выступали «выборные» городские органы власти плюс промышленное ведомство в роли заказчика.
Заметим, что эта «модель» долевого финансирования с сосредоточением всех функций управления в руках государства (в лице местных органов власти) привлекала представителей советских ведомств-застройщиков прежде всего тем, что являла серьезный противовес идее города-сада – «продукту буржуазной жилищной кооперации»[367], основанному исключительно на частном финансировании (пусть и при поддержке банковского кредита).
Советская модель «государственно-ведомственно-кооперативного» жилищного строительства отрицала западный город-сад как организационный и имущественный прототип, потому что исключала возможность существования частной собственности на недвижимость и землю. Но позволяла населению через «советскую рабочую жилищную кооперацию» вкладывать в жилстроительство собственные средства, при этом основываясь на исключительном праве государства распоряжаться возведенной недвижимостью. Финансирование советского градостроительства базировалось на объединении средств из различных источников. Но затем распределение и эксплуатация возведенного жилого фонда осуществлялись исключительно централизованно, под полным контролем ведомств (наркоматов) или местных органов коммунального хозяйства, которым высшее партийно-правительственное руководство страной делегировало права «субъектов» градостроительной активности. В Советском Союзе, так же как и в Германии, подобная централизация финансирования градостроительной политики и управления ею призвана была обеспечивать «рационализацию» строительства[368].
Представителей советских ведомств-застройщиков привлекало в индустриальном строительстве Германии также и то, что квартиры вводились в эксплуатацию с комплектованием стандартным набором основных предметов мебели. В рамках требований производства мебели для удовлетворения нужд трудящихся, которые декларировала в этот период советская власть, подобный опыт не мог не притягивать к себе внимание.
Делегация отмечала те положительные отличия германской строительной отрасли от советского ведомственного строительного комплекса, которые следовало превратить в материал для серьезного анализа и заимствования. Это прежде всего технологичность строительного производства. Изучаемые примеры массовой застройки для рабочих поразили советскую делегацию полным отказом от кирпичной кладки: дома не возводились на стройплощадке, а собирались на месте из готовых элементов. Так, крупные пемзобетонные плиты размером 3×1,1×0,2 м и весом 726 кг[369] изготавливались не на стройплощадке, а на заводе (рис. 83). А на площадке из этих уже готовых строительных элементов дома складывались, как из заготовок детского конструктора. Благодаря этому удавалось вчерне осуществлять монтаж двухэтажных домов жилой площадью 65–70 кв. м (с погребом) за 17 дней с незначительным количеством рабочих[370] или большим количеством (18 человек), но очень быстро – за 1,5 дня[371]. Кроме того, пемзобетонные плиты позволяли осуществлять серьезную экономию материалов: а) дорогостоящей арматуры, в которой не нуждался подобный сборный дом; б) кирпича, так как плита толщиной 20 см заменяла кирпичную стену толщиной 46 см, обеспечивая те же самые теплоизоляционные показатели, которых требовали германские нормы, и т. п.
Рис. 83. Монтаж домов из крупных пемзобетонных плит
Другой тип домов – сооружения из шлакобетонных пустотелых блоков размером 22,5×25×50 см, то есть такого веса, чтобы один человек мог легко поднять и уложить их, – также собирался в немыслимые сроки: два блокированных дома вчерне за три дня. Перекрытия этажа из облегченных дырчатых железобетонных балок монтировались за три четверти часа[372].
На фоне советской строительной практики середины 1920-х гг., основанной на ручной кирпичной кладке и лишенной даже намека на индустриальные методы возведения зданий[373], подобная технология имела очевидные преимущества. Ее внедрение обещало дать серьезный выигрыш в трудозатратах, материалоемкости, скорости и в конечном счете сулило значительную эффективность массового строительства.
Будущее советских городов и рабочих поселков, перспективы рабочего жилищного строительства в СССР виделись руководству советских ведомств-застройщиков вполне традиционным образом. Но не в виде «буржуазных коттеджей», а в форме многоэтажного, многоквартирного городского жилища с индивидуальными квартирами на одну семью[374]. Поэтому внимание делегации особенно привлекал тот факт, что при общем поселковом характере планировки германских пригородных поселков в их застройке использовались дома именно городского типа. В этот период советские застройщики исходили из представления о том, что основным типом застройки в поселениях-новостройках возле промышленных, энергетических, транспортных предприятий должно являться коллективное жилище: многоэтажные благоустроенные общежития, рабочие казармы, жилые здания коридорного типа, секционные дома коммунального заселения и т. п.
Делегация обратила особое внимание на то, что возводимое в Германии жилище снабжалось горячей водой, отоплением и канализацией централизованно, а не от локальных котельных и мелких очистных сооружений. Особо подчеркивался факт максимально полного использования всех помещений здания, в частности подвалов и чердаков. Так, например, подвалы изначально приспосабливались для хозяйственных нужд и поэтому имели естественное освещение за счет поднятия пола первого этажа на 0,9–1,1 м выше уровня тротуара, с входом в подвал с общей лестничной клетки, что позволяло избежать привычного в России отдельного наружного входа, «загромождавшего двор навесами и ограждениями, неудобного для жильцов и требовавшего на свое осуществление излишних средств». А чердаки, образуемые стенами, специально приподнятыми выше верхнего перекрытия, использовались для устройства помещений общего пользования (в частности, прачечных, одна прачечная на две лестницы для 12 квартир), а также для размещения дополнительных хозяйственных помещений общего пользования[375].
Индустриализация строительного производства положительно отличала германскую деятельность массового проектирования и возведения рабочего жилища от традиционной на тот период в России практики штучного проектирования и «ремесленного» строительства. В преддверии первой пятилетки именно эта тема стала предметом пристального внимания со стороны руководства советского строительного комплекса. Новизна подхода, реализованного в осмотренных делегацией поселках Праунхейм, Максмориц и Брухфельдштрассе, состояла в следующем: 1) изготовление домов осуществлялось не ремесленным, а фабричным способом, то есть элементы, предназначенные для монтажа (включая перекрытия, крыши, стены и т. д.), изготавливаются в стационарных мастерских, а не на месте постройки, по определенным сериям и сортаментам (заметим, что в Германии и Америке в это время даже частичное применение стандартных частей зданий, изготовленных заводским способом, сразу давало экономию до 30 %