Люди стремились построить себе собственное жилище, а власть – к тому, чтобы именно в свои руки стянуть руководство всеми процессами возведения и распределения жилища. Для этого она принуждала жилищные кооперативы к отказу от возведения индивидуальных обособленно стоящих домостроений, к строительству вместо них многоквартирных домов, особенно на территориях существовавших городов. Так, в частности, в строительном сезоне 1924 г. в Москве проектировались и возводились преимущественно деревянные рубленые 2-этажные 4-квартирные дома[419] либо здания каркасного типа с засыпкой опилками или применением «антисептика» инженера Галахова[420]. Что же касается пригородов, до которых в этот период руки не доходили, то в поселках для промышленных рабочих, располагавшихся на территории Московской губернии, «излюбленным типом жилого дома»[421] в первой половине 1920-х гг. оставался одноэтажный одно– или двухквартирный дом – «возможность удобного и изолированного расположения на участке, близость и удобство сообщения со службами, наличие веранды-крыльца, возможность устройства отопления и варки пищи с помощью русской печи – все это, приближая к условиям крестьянской семьи, рассматривается как тип, наиболее приемлемый в тех местах, где сельское хозяйство является добавочным источником существования фабричного рабочего»[422].
Таким образом, государственная жилищная и градостроительная политика, с одной стороны, и инициативы советской жилищной кооперации – с другой, были направлены в диаметрально противоположные стороны. Но власть начиная с середины 1920-х гг. последовательно и упорно направляла деятельность жилищной кооперации в общее русло государственной политики. И по мере конкретизации своей социально-организационной стратегии все более вынуждала и государственные строительные организации, и жилкооперацию переориентироваться на возведение многоэтажного, многоквартирного жилого фонда. Как следствие, уже в середине 1920-х гг. отдельные жилтоварищества начинают искать компромиссные решения. Показателен пример трансформации под влиянием государственных установок строительной программы рабочего жилищно-строительного кооперативного товарищества «Пролетарий». РЖСКТ было образовано в 1924 г.[423], оно объединяло рабочих крупнейших государственных заводов и фабрик Мытищенского района Московского уезда. В 1924 г. РЖСКТ возводит на земельном участке у станции Тайнинская Северных железных дорог два тесовых дома. В следующем, 1925 г. возводится девять отдельно стоящих одноэтажных бревенчатых домов для индивидуального заселения; в 1926 г. – десять 2-этажных домов. А уже в 1927 г. товарищество окончательно «встает на путь укрупнения строительства и возводит, как это предписывается официальной жилищной политикой, главным образом 2-этажные 4-квартирные дома»[424] для коммунального (покомнатно-посемейного) заселения.
Советская власть целенаправленно изменяла организационно-правовое содержание частного индивидуального жилища и в конечном счете придала ему ту особую форму собственности (владения и распоряжения), которую, как бы парадоксально это ни звучало, следует именовать «государственно-частной». И несмотря на почти полное искажение «сути» частного, индивидуального жилища, политика советской власти неизменно была направлена на планомерное сокращение даже такого псевдоиндивидуального жилищного строительства. К концу 1920-х гг. государственная градостроительная политика окончательно сместила приоритеты от частной и индивидуально-кооперативной форм возведения жилища и поселений возле промышленных предприятий к ведомственно-государственной, предельно сузив зону самостоятельности кооперативного движения и полностью подчинив ее администрации промышленных предприятий и отделам коммунального хозяйства на местах.
Приведенная ниже таблица объемов жилой площади различных форм собственности (общественной и индивидуальной), возведенной в 1923–1930 гг., демонстрирует практический результат усилий власти в осуществлении государственной жилищной и градостроительной политики – уменьшение объема собственно индивидуального строительства в 1931 г. в сравнении с 1923 г. почти в 45 раз (табл. 3).
Таблица 3. Сравнение объемов жилой площади (тыс. кв. м) различных форм собственности (общественной и индивидуальной), возведенной в 1923–1930 гг.[425]
Сегодня точной ретроспективной оценке объемов и «содержания» индивидуального (частного) жилищного строительства в СССР в 1920–1930-е гг. во многом препятствует терминологическая путаница из-за того, что в конце 1920-х гг. «индивидуальной» застройкой часто именовались ведомственные или муниципальные многоквартирные дома коммунального типа заселения. Причина такого странного названия связана с тем, что в качестве инициаторов застройки этих домов выступали «индивидуально» (по собственному желанию) рабочие и совслужащие (не персонально, как это было еще возможно в период НЭПа, а в обязательном порядке объединяемые в жилищно-строительный кооператив по месту работы), то есть как «коллективный застройщик». При этом рабочие имели возможность «персонального» получения от государства кредита на возведение жилища, опять же не в индивидуальном порядке, а в «организованном». Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 31 декабря 1928 г. «О политике и практике рабочего жилищного строительства в городах и рабочих поселках» разъясняло значение такой соорганизации: «…начиная с 1928–1929 гг. произвести увеличение кредитования индивидуальных застройщиков из рабочих и служащих»[426]; но при соблюдении обязательного условия – осуществления строительства на коллективных началах: «…поставить использование кредитов в формах, способствующих организации как самого строительства, так и ведения домового хозяйства индивидуальных застройщиков на коллективных началах»[427]. Таким образом, рабочие и служащие за счет прежде всего собственных средств, а иногда и получая ссуды, но при неизбежном финансовом, организационном соучастии и руководстве со стороны администрации предприятия, на котором они работали, имели возможность долевого строительства многоквартирных зданий, куда и вселялись потом, как правило, покомнатно-посемейно. Именно это и именовалось в конце 1920-х гг. «индивидуальным» строительством.
Основополагающим постулатом государственной жилищной политики в СССР было формирование единой системы расселения, а в ее рамках – недопущение какой бы то ни было социально-культурной и территориально-управленческой автономии, присущей говардовским поселкам-садам и преемственным им поселкам советской жилищной кооперации. Власть устремила свои усилия на формирование и реализацию новой планировочной доктрины – «советского рабочего поселка».
Глава 5. Советский рабочий поселок
5.1. Жилищно-производственный комплекс
Планировочные черты рабочих поселков, проектировавшихся и строившихся советскими ведомствами в середине 1920-х гг., претерпели к концу 1920-х гг. в сравнении с прототипом говардовских городов-садов значительные изменения. В частности, свободная планировка, основанная на художественно-живописных принципах, практически повсеместно оказалась вытесненной регулярной. К ее выбору планировщиков невольно подталкивала провозглашаемая руководством страны ориентация на максимальную экономию финансовых средств и материальных ресурсов при проектировании жилищного строительства. Именно экономия вынуждала проектировщиков выбирать прямоугольную планировочную сетку улиц с укрупненным кварталом, потому что она позволяла сокращать: а) общую протяженность проездов; б) число проездов с односторонней ориентацией застройки; в) протяженность инженерных сетей[428]. Все это в совокупности приводило к снижению расходов на благоустройство и инженерное оборудование территории и к уменьшению затрат на строительство поселения в целом. Кроме того, требование экономии денег вызывало сокращение числа скверов, объезды вокруг которых увеличивали протяженность улиц[429]. Как следствие, стремление придать планировке поселка черты художественной живописности отсутствовало изначально, так как ни заказчик, ни проектировщики, осознавая приоритет требования экономии денег и материалов, таких задач даже не выдвигали. В подобных случаях планировка рабочих поселков производилась по принципу простейшей геометрической (прямоугольно-решетчатой) разбивки территории на строительные участки (рис. 84, 85).
Рис. 84. Рабочий поселок им. Рыкова завода «Красный Октябрь» (г. Сталинград). 1925
Рис. 85. Рабочий поселок им. Минина (г. Сталинград). Арх. И. Летюшов. 1925
Рис. 86. Соцпоселок Правдинск (г. Нижний Новгород). Генплан. Арх. П. Струков. 1926
Рис. 87. Поселок Сокол. Альтернативная планировка территории (с прямоугольной сеткой улиц). 1-й вариант. Застройка блокированными (по 4–5 шт.) коттеджами с индивидуальными садовыми участками. Арх. Н. В. Марковников
Один из примеров «рационализации распланирования» и отказа от какой бы то ни было живописности в пользу «параллельно-решетчатой» планировки – соцпоселок Правдинск (арх. П. Струков, 1926), проектирование и строительство которого велось акционерным обществом «Центробумтрест». Его структура задавалась двумя взаимно перпендикулярными транспортными осями, а параллельно главной продольной оси поселка по обе ее стороны располагались второстепенные жилые улицы