Подошла Ренеттиа. Увидев меня, она не удивилась.
– Каким именем будешь пользоваться? – поинтересовалась она без предисловий.
– Меня зовут Сандро. Подойдет?
– Тебе нужно имя для работы. Что там? – она указала на футляр на моей спине.
– Скрипка.
– Значит, это и будет твое имя. Никогда не говори его тем, кому будешь помогать. Они станут тебя узнавать по этой штуке на спине.
Ренеттиа протянула мне один из резцов, которые я когда-то считал ножами.
– Есть у тебя такой?
Резец выглядел новым. Рукоять из полированного дерева, лезвие кованой стали вложено в узкий и жесткий кожаный чехол. К рукояти прикреплена серебряная цепочка. Я снял чехол и рассмотрел тщательно обработанный кончик, острый, как игла, и холодный, как стамеска. Подержал инструмент за рукоять, оценил баланс. В нем было изящество хорошего ножа. Орудие ремесла.
– Я могу его получить? – спросил я.
– Он твой.
– Сколько?
Ренеттиа безучастно посмотрела на меня.
– Бесплатно. Пользоваться умеешь?
– Знаю, как он используется.
– Это не одно и то же. Сам сможешь?
– Покажи.
Она села рядом со мной на скамью, а я тем временем обернул цепочкой запястье. Хотел было достать свой жезл, который хранил в скрипичном футляре, но Ренеттиа принесла с собой другой, новый и неиспользованный. Она сунула его мне, дала подержать, погладить, поводить по гладкой поверхности кончиками пальцев. Я ощутил знакомое чувство настороженности, готовности.
– Это тренировочный жезл, – пояснила Ренеттиа. – Никогда, ни за что не давай его путешествующим. Держи при себе или выбрось, когда будешь готов, но он предназначен для учебы.
– Бесплатно? – догадался я.
– Бесплатно.
Она показала, как держать жезл в одной руке, а инструмент в другой. Нужное место отыскивалось на ощупь. Я попробовал.
Двигая пальцем по древку, на полпути я обнаружил нечто вроде горячей точки, маленькой, как булавочный укол. Она кольнула меня пучком энергии, но не обожгла. Я несколько раз провел по ней пальцем, чтобы точно определить расположение. Потом приложил к этому месту острие инструмента и остановился.
Ренеттиа сказала:
– Так определяется убыль. Двигай лезвие вперед, вдоль жезла.
Я так и сделал, и в тот же миг ощутил, как рукоять непроизвольно поворачивается в ладони. Я вел кончик лезвия вперед, но он прорезал на поверхности жезла ровную, правильную спираль и остановился помимо моей воли.
– Приращение там тоже есть, – продолжила Ренеттиа. – Попробуй найти его.
Я сосредоточился на том, что она мне показывала. Был совершенно поглощен этим. Происходящее оставалось для меня загадочным, но вселяло бодрость. После нескольких попыток я научился уверенно отличать приращение от убыли. Следующей задачей оказалось определение природы острова: более широкая область применения нового чутья, и в ней легче было что-то упустить или неверно понять. Ренеттиа показала, как проводить по древку жезла большим пальцем, нащупывая остров.
– Узнаешь, когда найдешь, – заявила она.
Но это оказалось непросто, большой палец скользил туда-сюда. Я ждал ощущения тепла, или вибрации, или более общего чувства узнавания, но не находил ничего, что мог бы истолковать. Тогда Ренеттиа показала сама – это оказалась крошечная шероховатость, которую я принимал за дефект полировки. Я прижал к ней подушечку большого пальца. Внутри тотчас ясно отозвалась басовая нота, которую я удерживал ночью. Отозвалась моему духу.
– Это Теммил, – сказал я. – Я его знаю.
– Есть еще один. Найди.
Отыскать второй оказалось легче, потому что теперь я знал, чего ждать. На этот раз шероховатое пятнышко обнаружилось у кончика жезла.
– Назови его, – приказала Ренеттиа.
Мгновение я боролся с непривычным словом, которого никогда раньше не слыхал.
– Йенна? – предположил я. – Его еще называют на местном диалекте Нависающим. Договор, конвенция… Йеннская конвенция?
– Йенна. Можешь сказать, какая она?
Все, что я ощущал, была единственная нота, жалобный звук; но когда я попытался его описать, Ренеттиа ничего не поняла.
– Мы можем туда отправиться? – спросил я.
– Попозже.
– А где эта Йенна?
– Не представляю. Пометь ее.
Я провел новую линию.
Уловить градуал тоже оказалось нелегко. По словам Ренеттиа, мне предстояло выработать собственный способ интерпретировать сообщения жезла, а потом вычислять необходимую поправку градиента. Она привела несколько примеров, и я их прочертил острием инструмента. Жезл быстро покрывался штриховкой перекрещивающихся царапин. Это выглядело красиво и загадочно. Я все время подносил жезл к глазам, чтобы полюбоваться.
– Когда я тебе понадоблюсь, то приду, чтобы помочь с вычислениями, – пообещала Ренеттиа. – Это дело темное, не объяснишь, но ты скоро поймешь его на свой лад. Я не могу научить тебя вычислять градиент, могу только показать, как этому научиться.
Скоро солнце поднялось высоко и вокруг установилась привычная дневная жара. Я полностью погрузился в то, что показывала Ренеттиа, так сосредоточившись, что лишь наполовину воспринимал начинавшиеся движение и деятельность в порту, шумы и перемещения людей и лодок. Под весом скрипки, пристроенной на спине, я склонялся чуть вперед.
Когда я наконец огляделся, то обнаружил, что мы с Ренеттиа под навесом уже не одни – откуда-то появились еще с полдюжины молодых людей, сидевших, стоявших или разлегшихся вокруг под навесом. Никто со мною не поздоровался. Одним из новоприбывших был Фиилп, как обычно, не обративший на меня внимания.
– Корабль вот-вот причалит, – предупредила Ренеттиа.
Я повернул голову и увидел длинный темный силуэт пассажирского судна, огибавшего мол. Из трубы валил черный дым. Над гаванью разнесся вой сирены.
– Не смотри, – велела Ренеттиа. – Учись давай, Скрипка. Никогда не смотри на корабли.
– Что? Ты же сама сказала…
– Я тебе сообщила. Не показывай на него. Не проявляй интереса. И жезл убери. Нужно быть наготове, вдруг выберут тебя.
Я отвернулся и сунул жезл под рубаху. Вместе с другими адептами я сидел, демонстрируя отсутствие интереса, то глядя на небо, то таращась в землю, и старательно отводил взгляд от пристани. Шло время.
Немного спустя от корабля к зданию Приема потянулся ручеек пассажиров. Мы на них не смотрели, а они не замечали нас.
Позже, когда подошел паром с Хакерлина, женщина средних лет обратилась к одному из собравшихся под навесом адептов. Я услышал, как он сказал: «Десять талеров». Женщина тотчас расплатилась и вручила ему свой жезл. Адепт провел на древке коротенькую царапину, и они вместе пошли к дороге, проходившей вдоль гавани. Он подождал, пока женщина переговорила с одним из таксистов. Потом такси ее увезло, а адепт вернулся обратно к группе.
Я проголодался и спросил у Ренеттиа:
– Мы едим?
– Конечно, едим. Мы же все-таки люди, Скрипка.
Мы зашли в одно из портовых кафе. Остаток дня я провел, тренируясь с жезлом, но больше просто прождал.
70
Только на второй день, когда я сидел с другими адептами, в порт вошел круизный лайнер. Вместе со всеми я наблюдал, сколько человек сойдет здесь на берег, и, судя по потоку людей, толкавших тележки или тянувших за собой чемоданы на колесах, таких должно было набраться изрядно. Пока я смотрел в землю, Ренеттиа мне негромко сказала:
– Круизные пассажиры обычно участники организованных туров и жезлов не носят. Подожди, увидишь, что будет.
Толпа двигалась мимо нас к зданию Приема, где большинству пришлось толпиться во дворе, пока внутри не ослабнет давка. Многие, особенно большая группа мужчин в ярких спортивных рубашках, ворчали из-за жары. Большинство из них вели себя так шумно, что казались пьяными. Мы сидели или лежали у себя под навесом и не двигались. Один за другим из здания Приема появлялись рассерженные пассажиры. Они отправлялись в город, а многие подходили к стоянке такси.
Потом я вдруг понял, что нужен. Не знаю, каким образом. Я встал и подошел к молодому человеку, выходившему из здания Приема.
– Танер Коутер? – обратился я к нему. Тот взглянул на меня с удивлением и заметил футляр скрипки, торчавший у меня из-за спины.
– Дайте мне посмотреть ваш жезл, – предложил я.
– Откуда вы знаете мое имя? – спросил Коутер.
Я взял у него жезл и мягко провел рукой вдоль древка. Большую его часть уже покрывали спирали и завитушки. Я сразу же обнаружил небольшую убыль.
– Вы прибыли с Нестора, – сказал я. – Направляетесь на атолл Ферреди?
– Да.
Я заметил, что Ренеттиа тоже вышла из-под навеса и стоит рядом. Это вселило в меня уверенность. Я достал резец и быстро провел короткую прямую линию возле рукояти.
– Сорок симолеонов, – сказал я.
71
Отослав Танера Коутера продолжать путь на Ферреди, мы с Ренеттиа направились на Йенну. Этот остров находился вне группы Руллер, в отдаленной части Архипелага Грез. Ренеттиа никогда там не бывала. Мы сразу увидели, что для адептов остров не обустроен – начать с того, что навеса не было и пришлось стоять на солнцепеке. Других адептов не было тоже. Ренеттиа говорила мало, такое уж было у нее обыкновение, да и большинство адептов предпочитали выражаться лаконически.
Сразу по прибытии Ренеттиа потребовала у меня жезл, который дала для тренировки.
Я отдал, и, к моему удивлению, она сломала его об колено. Жезл переломился в том месте, где древко соединялось с рукоятью.
– Больше он тебе не понадобится, – сказала Ренеттиа.
Обломки она бросила в урну. Я хотел на них посмотреть, выяснить, есть ли что-то внутри, но она предупредила, чтобы я этого не делал.
Мы настроили собственные жезлы. Ренеттиа объяснила, что это всегда важно, когда прибываешь на новый остров.
Начали появляться другие адепты, и мы с Ренеттиа пошли перекусить. Пока ели, она меня поздравила с тем, как я удалил убыль Танера Коутера.
– Первый раз легким не бывает, Скрипка, – сказала она, – но ты работал так, что все выглядело естественно.