Мама покачала головой.
– Таких денег ему никогда не заработать.
Я убрала руку ото рта и покачала головой.
– Не понимаю.
– Мы так увязли в этой проблеме, пытаясь понять, как ее разрешить, когда Энтони пришел к отцу просить твоей руки, – объяснила она. – И… ну… нашли выход. Мы нашли решение нашей проблемы, а Энтони нашел возможность получить то, что ему самому нужно.
Кровь застыла в жилах.
Не может быть.
Не могла моя мать стоять напротив и говорить обо мне так, словно я антикварный буфет или ценный товар, который можно выгодно обменять.
Но, оказалось, могла.
И внезапно предательство Энтони показалось мне пустячным.
– Как вы могли? – прошептала я, покачав головой и заплакав.
– Мне очень жаль, малышка, – потянувшись ко мне, сказала она.
Я отшатнулась от нее.
– Это был наш единственный выбор. Мы бы потеряли все.
– Да? А теперь ты теряешь меня! – выплюнула я и развернулась на каблуках. – Я отменяю свадьбу.
– Руби Грейс! Пожалуйста!
Она схватила меня сзади и повернула к себе, и я увидела в ее глазах пустоту – отчаяние.
– Это твоя семья, – сказала мама, заплакав. – Это твой отец, и твоя мать, и твоя сестра. Это наследие твоей семьи, имя Барнеттов, вся наша репутация. Это не просто свадьба, а единственная возможность спасти семью от полного краха. – Она выпрямилась. – И я понимаю, что это несправедливо. Правда. И мне очень-очень жаль, что ты оказалась в самом эпицентре. – Мама сглотнула, словно ей не нравился вкус слов, которые она собиралась произнести. – Но ты же часть этой семьи. А значит, когда случается пожар, ты делаешь все, чтобы его потушить.
Мой следующий вдох напоминал тот самый огонь, о котором она говорила. В груди стало нестерпимо жарко, как будто сгорал мой жизненно важный орган. Я застонала от этого ощущения, от прикосновения матери, от ее мольбы.
– Ты не можешь бросить в беде семью, – сказала она, и на глаза снова навернулись слезы. – Мы – одно целое. Мы всегда держимся вместе и переживем это тоже вместе. Но ты нам нужна, Руби Грейс. Ты нужна своему отцу. Своей сестре. Ты нужна мне.
Я не могла говорить, не могла думать, не могла дышать. Каждый мускул в теле был напряжен, сердце стучало как сумасшедшее, в ушах шумело.
– Ты можешь отказаться от свадьбы, – наконец сказала мама. – Но тогда откажешься и от семьи.
Мама никогда так на меня не смотрела, и я даже не думала, что такое возможно. Я ни разу не видела, чтобы моя сильная, властная мать выглядела такой разбитой, такой отчаявшейся, буквально на грани нервного срыва. Она смотрела на меня так, словно я была их спасением, и в это мгновение я поняла, что так оно и есть.
Мама права.
Теперь вопрос стоит не только о моих интересах.
И от осознания этого в горле стало кисло.
Когда открылась входная дверь, мы от неожиданности вздрогнули. Папа крикнул из прихожей, что они с Энтони вернулись домой. Мама вытаращила глаза, глядя на меня, и ее взгляд заметался.
Ей нужен ответ.
Ей нужно знать, как я поступлю.
Нужно знать, в безопасности ли она, наша семья, или все вот-вот разлетится вдребезги.
– М-м-м, я чую запах лимонного печенья? – спросил папа, его голос звучал ближе. Они с Энтони могли зайти на кухню в любой момент. И либо все пойдет, как прежде, либо изменится все.
Время вышло.
Я должна принять самое трудное решение в жизни.
Мама затаила дыхание, а я вырвалась из объятий и пошла к стойке, больше не смотря ей в глаза.
И прежде, чем папа и Энтони зашли на кухню, вернула кольцо на палец.
Глава 16Ноа
Когда наконец наступила пятница, я едва мог сдержать волнение.
Всю неделю мои мысли занимала Руби Грейс.
Работая, я смотрел, как мои руки собирают бочки для виски, но сам вспоминал, как доставлял удовольствие Руби Грейс этими же руками. Когда приходил домой, видел ее везде – на своем диване, в кровати, в душе. Когда посреди недели неожиданно нагрянул к маме на ужин, тоже думал о Руби Грейс и о том, что однажды буду танцевать с ней на нашей кухне.
Я влюбился слишком быстро, знаю. Я пытался сдерживаться, но бесполезно.
Я вкусил ее и теперь не успокоюсь, пока не заполучу полностью.
Чтобы скоротать свободное от работы время, я готовил сюрприз для Руби Грейс, прекрасно зная, что расскажу ей и куда отведу.
Потому попросил ее встретиться в пятницу вечером у конюшни Тэнка.
Я подготовил его, расчесал и дал перекус, а сев верхом, увидел, как с холма спускаются знакомые ноги.
Облака окрасились в оранжевые, розовые и фиолетовые тона, а солнце садилось, отбрасывая сказочное сияние на ковер полевых цветов, по которому шла Руби Грейс. Я замер, поглаживая Тэнка, и у меня перехватило дыхание при виде нее. Руби Грейс засунула руки в задние карманы крошечных джинсовых шорт, а ее длинные волосы, переливающиеся оранжевым блеском, развевались на ветру. Она неплохо загорела за лето, а белый летящий топик только сильнее подчеркивал тронутую солнцем кожу.
Я сглотнул, наблюдая за каждым ее шагом.
Чем ближе она подходила, тем сильнее билось мое сердце.
Я свистнул, когда она подошла, и на ее лице тут же отразилась улыбка.
– Черт меня побери, Длинноногая, – сказал я, скрестив руки и безо всякого стеснения окинул ее взором. – Ты знаешь, что должна ходить с предупреждающей табличкой? Внимание: эта женщина с первого взгляда сразит наповал любого доверчивого мужчину. Соблюдайте осторожность!
Руби Грейс засмеялась, покачав головой, и замерла в нескольких метрах от меня. Она скрестила на груди руки, повторив мою позу.
– Говоришь так, словно сам прислушался бы к этому предупреждению.
– О, я бы точно на него забил, – признался я и развел руки в стороны. – Иди ко мне.
Ее взгляд стал немного грустным, когда она шагнула ближе. Я обхватил ее руками, и Руби Грейс положила голову мне на грудь, тяжело вздохнув.
– Трудный день? – спросил я.
– Трудная неделя, – ответила она, сжав руки в кулаки у меня на спине и стиснув фланелевую рубашку так, словно боялась, что я уплыву. – Можешь просто обнять меня?
– Сколько захочешь, – с легкостью пообещал я.
Она снова вздохнула и уткнулась лбом мне в грудь. Руби Грейс крепко меня обняла, а я прижал ее еще сильнее и стал мягко покачивать, пока садилось солнце. И хотя она казалась довольной, даже счастливой, я не мог отделаться от неприятного предчувствия.
Только когда Тэнк заржал, раздраженный недостатком внимания, Руби Грейс наконец меня отпустила.
– И тебе привет, Тэнк, – сказала она таким же нежным голосом, как и улыбка, выскользнула из моих объятий и подошла к коню. Она провела рукой по его шее и коснулась пальцами гривы. – Ты как будто приготовился к приключениям.
– Думаю, он знает, куда мы пойдем, – сказал я. – Он тоже это место любит.
– И куда же мы?
Я улыбнулся, похлопав Тэнка по седлу.
– Запрыгивай и узнаешь.
Мы молча шли по тропе, и тишину нарушали только ритмичный, успокаивающий стук копыт да тихое жужжание насекомых, проснувшихся с заходом солнца. Я обвел взглядом озеро, бурьян и цветы на полях, высокие деревья, ветки которых свисали и отбрасывали на тропу тень. А Руби Грейс прижималась щекой к моим лопаткам, обхватив руками, и тихонько сопела.
Что-то ее беспокоило.
Эту неделю мы почти не разговаривали – в основном потому, что я исполнил обещание и дал ей время во всем разобраться. Знать не знаю, что произошло после того, как мы попрощались, как она сообщила новости своей семье и Энтони. Я предположил, что они еще выясняют, как справиться с этой напастью, потому что в городе пока об этом не сплетничали.
Я знал, что время настанет. И буду с ней рядом, когда это произойдет.
– По-моему, надвигается гроза, – задумчиво произнесла Руби Грейс и показала на сгущающиеся вдалеке облака. И, словно по сигналу, над озером раздался тихий раскат грома.
– Не волнуйся. У нас будет убежище.
Когда мы добрались до места, солнце опустилось за горизонт. Я остановил Тэнка и, спрыгнув вниз, привязал к его любимому дереву. Оно росло прямо у озера, где он мог пощипать траву и пить, сколько влезет.
– Хороший мальчик, – сказал я, погладив его по шее и достав из седельной сумки яблоко.
– Домик на дереве? – спросила Руби Грейс, когда я помог ей спуститься. Как только она оказалась на земле, то тут же просунула руки в задние карманы, и я тяжко вздохнул.
Как же я завидую этим рукам, черт меня подери…
– Это не просто домик на дереве, – сообщил я. – Это самый настоящий дом на дереве. Его построили в лучшем месте из самого прочного дерева, а еще это классное место для сборищ. Самый классный дом на дереве. И обычно девушкам туда вход воспрещен. Но, знаешь, на сей раз сделаю исключение.
Она ухмыльнулась, толкнув меня плечом, и стала осматривать домик.
Он располагался на старом крепком дубе, а к стволу были прибиты деревянные доски, ведущие до самой двери. Этот домик был не из тех роскошных и навороченных, в которых была кровать и водопроводная система. У нас в городе строили такие дома, по большей части на сдачу в аренду туристам. Но этот домик был настоящим – его построил отец, горячо любящий своих сыновей.
Руби Грейс оглядела каждый его уголок: от разно-цветного дерева до маленьких окошек и жестяной крыши. Ее карие глаза подметили каждую деталь.
А я не мог оторвать взгляда от нее.
– А можно внутрь залезть?
Я усмехнулся.
– Конечно. А чего ради я тебя привел? – Я отстегнул седельную сумку, перекинул ее через плечо и протянул руку Руби Грейс. – Миледи.
Я помог ей первой подняться по лестнице, отодвинул нижний затвор и придержал за пояс, пока она забиралась внутрь. Когда Руби Грейс плюхнулась на пол и огляделась, я протянул руку наверх и вправо, включив генератор, а вместе с ним и все висящие внутри гирлянды.
И вот тогда Руби Грейс ахнула.
– Ничего себе, – прошептала она, и я залез следом. Руби Грейс, округлив глаза, сидела с открытым от восхищения ртом, а я не мог отвести от нее взгляд.