– Ни минуты. А ты?
Я поджал губы.
– Ну вот еще!
Руби Грейс улыбнулась и прижалась щекой туда, где лежала ее рука. Она посмотрела на меня золотистыми глазами, а потом обвела взглядом все лицо, как будто хотела его нарисовать или увековечить в памяти каждую черточку.
– Кажется, нам нужно многое обсудить, но не знаю, с чего начать.
Я накрутил прядь ее волос на палец, отпустил и повторил то же самое.
– Почему бы не начать с того, что первое придет на ум?
– Как ты узнал правду, почему я ушла той ночью?
– О, легко. Бетти.
Руби Грейс закатила глаза.
– Ну, это я уже знаю. Но не понимаю, как и когда.
– Она написала мне письмо, – объяснил я. – Просунула под дверь, пока я был на работе.
– Во имя всего святого, как ей удалось сбежать из дома престарелых… И как она пешком прошла до твоего дома? Откуда она вообще знает, где ты живешь?
– Она что-то упомянула о своей маленькой помощнице, – ответил я.
В глазах Руби Грейс тут же вспыхнуло озарение.
– Энни.
– Возможно, – сказал я. – В общем, она – или они – оставили письмо в ночь перед свадьбой. Иначе я бы заявился намного раньше.
– Почему мне кажется, что она сделала это нарочно? – произнесла Руби Грейс и ухмыльнулась, покачав головой. – Эта женщина живет и дышит ради драмы, как в кино.
Я усмехнулся.
– Да, и она ее сегодня получила.
– О да, – улыбаясь, согласилась Руби Грейс, водя пальцами по моей груди, но вскоре ее улыбка померкла. – Хотела бы я рассказать тебе, какие муки переживала последние три недели с тех пор, как мама рассказала о долге отца. Знаю, что ты, наверное, не совсем меня понимаешь, но… я чувствовала себя обязанной перед семьей и отцом. Я не могла их бросить, оставить, когда, казалось, была единственной, кто может спасти наш дом, имущество, репутацию, наше… все. – Она вздохнула. – Чувствую себя идиоткой, признаваясь в этом теперь, но я всегда была такой. Так меня воспитали.
– Эй, – сказал я и постучал пальцем по ее подбородку, чтобы она на меня посмотрела. – Я понимаю. Клянусь, правда, понимаю.
– Как у тебя получается, если я сама себя не понимаю?
– Легко, – пожав плечами, ответил я. – Я поступил бы точно так же ради своей семьи.
Она приподняла брови.
– Правда?
– Я понимаю, что значат семейные узы. Кровь не вода. И если какой-нибудь болван из моей семьи угодит в беду, мы сплотимся, чтобы его вызволить. Без обсуждения и глумления – у нас в семье царит только любовь, взаимопонимание и жертвенность, которую ты и проявила.
Руби Грейс улыбнулась.
– Рада, что ты понимаешь… но, думаю, мы оба знаем, что поступок моих родителей недопустим.
Я сглотнул.
– Да… ты права. – Помолчал, и от следующего вопроса сердце замерло в ожидании. – Думаешь, ты бы дошла до конца? Вышла бы за него сегодня?
– Нет, – тут же выпалила она. – Я думала, что смогу. Я приняла решение, уверовала в него и, шагая к алтарю, шла к могиле той жизни, которую себе представляла. Но когда увидела тебя… поняла, что не могу. Я знала, не существует пути, который в итоге не привел бы меня к тебе. – Руби Грейс прикусила губу. – И, если честно, поняла это до того, как тебя увидела. Я шла к алтарю как в тумане, пытаясь придумать, что скажу, когда скажу, как выберусь из этой церкви, этого платья и ситуации в целом. Когда увидела тебя… ну это был последний пинок, подтолкнувший на смелость.
Я провел костяшками пальцев по ее щеке, по подбородку.
– Ты охренеть как удивила меня, когда рванула к двери.
Руби Грейс усмехнулась.
– Думаю, я всех удивила. Ну, возможно, кроме Бетти, которая, похоже, все это и замыслила. – Она покачала головой. – Поверить не могу, что она просто взяла и предложила оплатить часть долга моего отца.
– Она тебя любит, – объяснил я. – К тому же, в том письме она написала, что уж точно не сможет унести все с собой в могилу. И у нее нет детей… кроме тебя. – Я улыбнулся, увидев, как свела брови Руби Грейс. – Именно так она и написала.
Она нахмурилась.
– Подожди… Так вы обсуждали оплату долга еще раньше?
Я пожал плечами.
– У нас не было плана… но, думаю, мы оба знали, что всеми силами избавим тебя от необходимости отвечать за долг, который даже не был твоим. Повторю: Бетти тебя любит. – Я замолчал и посмотрел ей в глаза. – И я тоже.
Руби Грейс прильнула ко мне, и сердце понеслось вскачь, когда она провела рукой по моим волосам, зашевелилась у груди и нависла надо мной.
– Я так этого и не сказала, – прошептала она, и в ее карих глазах замерцал свет от самодельных звезд. – И мне очень жаль, что не успела признаться. Потому что ты был прав, сказав это в ту ночь, когда привел меня сюда. Я тоже тебя люблю.
У нее заслезились глаза, а я проглотил подступивший к горлу ком.
– Я люблю тебя, Ноа, – покачав головой, сказала Руби Грейс. – Прости, что мне понадобилось столько времени на признание. Я боялась. Я… была растеряна. Я задыхалась из-за подготовки к свадьбе и напора семьи и предпочла спрятаться под этой грудой вместо того, чтобы попытаться вырваться на свободу. Думаю, я немного волновалась о том, что меня там ждет…
Я кивнул, прекрасно ее понимая. Я знал, каково это, когда о тебе болтает весь город, когда за один день вся твоя жизнь переворачивается вверх тормашками. И не сомневался: если бы у меня был выбор, я бы избежал подобного любой ценой.
– Но это волнение было безосновательным, – продолжила Руби Грейс, и на ее пухлых губах появилась нежная улыбка. – Потому как я должна была знать с самого начала, что пока есть ты, пока есть мы… – Она снова покачала головой. – Жизнь может быть совершенной.
Я ухмыльнулся, обхватив ее подбородок рукой.
– Все в порядке, – прошептал я. – Мне тоже было бы неловко себя любить.
Она расхохоталась и шлепнула ладошкой по моей груди, но я заглушил смех, прильнув к ее губам.
Мы открыли рты, вдохнув друг друга, а когда Руби Грейс издала тихий страстный стон, вся кровь прилила к паху, где лежала ее нога.
Я простонал и задвигал бедрами, чтобы она почувствовала мое возбуждение.
– Еще и двадцати минут не прошло, а я снова хочу тебя взять.
Она улыбнулась и прикусила губу.
– Тогда чего же ты ждешь?
– Сил, – честно признался я.
Руби Грейс рассмеялась, поцеловав меня в нос, и снова склонилась надо мной. Какое-то время мы просто смотрели друг на друга, слушая, как жужжат насекомые, и слегка водя пальцами по коже.
– Думаю, я тоже этого хочу, – прошептала она.
Я застонал.
– Я тоже, женщина, но мне нужна вода. И протеиновый батончик. И еще, как минимум, полчаса.
– Я не об этом, – сказала Руби Грейс, и ее лицо озарила широкая улыбка. Я пересчитал веснушки на щеках, когда она покачала головой. – Я про Амери-Корпус.
Сердце замерло.
– Да?
Она кивнула.
– Да. Поверить не могу, что ты подал за меня заявление. Меня переполняли эмоции, когда ты рассказал… Я хотела броситься тебе в объятия и благодарить вас с Господом за то, что он ниспослал мне тебя. Тогда я впервые поняла, что ты меня любишь… еще до того, как признался. Потому что раньше для меня никто такого не делал. Никогда.
Я провел рукой по ее щеке.
– То есть ты хочешь поехать?
– Да.
– Хорошо, – ухмыльнувшись, сказал я. – Потому что вчера на мою электронку пришло письмо. Они хотят провести телефонное собеседование на должность в Юте.
Она приоткрыла рот.
– Что?
– Они хотят…
– СОБЕСЕДОВАНИЕ! – взвизгнула Руби Грейс, обхватила меня руками и перекатилась, оказавшись сверху. Она оплела меня руками и ногами и пронзительно закричала: – Божечки, Ноа!
Я рассмеялся.
– Если меня всегда ждет такая реакция, то я заполню заявление на все вакансии в Амери-Корпусе.
Руби Грейс только сжала меня руками посильнее и села сверху, обхватив ногами талию и прижав руки к моей груди. Она посмотрела в глаза, и на ее лице отразилось волнение.
– А ты дождешься меня? Если я уеду?
– Смеешься? – спросил я и подвинулся, тоже приподнявшись. Мы сидели, прижавшись друг к другу грудью, и я обвил Руби Грейс руками, притягивая к себе. – Что угодно, Руби Грейс. Я сделаю для тебя, что угодно.
Она долго и медленно целовала меня, прижавшись всем телом, и снова открыла глаза.
– Я поеду, если они меня возьмут. Но только при одном условии.
– При каком же?
– Нет, при двух условиях.
Я усмехнулся.
– Ладно. Поделишься или просто продолжишь накидывать еще?
– Первое: ты должен ко мне приезжать. Сразу, как сможешь. И я тоже буду приезжать домой, как только получится.
– Само собой.
– И второе, – продолжила она, проводя пальцем по моей груди и один раз легонько постучав по ней. – Когда я закончу, мы отправимся в кругосветное плавание.
Я запрокинул голову и засмеялся.
– Руби Грейс, для этого нужно много денег. И яхта.
Она нахмурилась.
– Хорошо. Значит, когда я закончу, мы отправимся в плавание. Любое. Съездим во Флориду или в Мэн. Возьмем яхту напрокат. Пойду на все, чтобы вытащить тебя в открытое море.
Я улыбнулся.
– Почему ты выбрала это условие?
Она пожала плечами, поерзав у меня на коленях.
– Потому что ты осуществляешь одно из моих желаний, – прошептала она. – И я тоже хочу осуществить твое.
Если бы братья узнали, как растаяло мое сердце от слов Руби Грейс, то треснули бы меня по руке и обозвали настоящим слюнтяем.
Но меня это не волновало.
Рядом с Руби Грейс я и был настоящим слюнтяем.
– Ты уже его осуществила, – прошептал я, убрав от ее лица волосы. – Я мечтал найти такую женщину, как ты, обрести такую любовь. – Я ухмыльнулся. – И вот ты здесь.
– Я здесь, – хихикнув, ответила она. А потом, задвигала бедрами, вынудив меня резко охнуть, и прикинулась невинной овечкой. – Чем теперь займемся?
– О, есть у меня на примете парочка идей, – сказал я, впился в ее губы поцелуем и повалил на кресло-мешок.
– Я думала, тебе нужна вода. И протеиновый батончик. И минимум полчаса, – подколола она.