– Да, доктор ей какие-то новые лекарства дал. Говорит, последние разработки.
«Ну ты же понимаешь, что это все равно вопрос года-двух», – хотел сказать Аверин, но промолчал.
– Пойдем, Гера, я тебе кое-что покажу, пока бабушка спит.
Тон Василя сменился с трагического на горделивый, и Аверин понял, что` сейчас ему предстоит увидеть, но послушно поплелся за братом на задний двор. Что же, может быть, демонстрация нового детища его отвлечет.
Они зашли в просторный гараж, и Василь жестом фокусника сдернул покрывало-чехол с машины.
– «Ладога-Гермес», – представил он.
Аверин чуть не поперхнулся и сдавленным голосом спросил:
– Что?
Брат улыбнулся:
– Красавица, правда?
Машина была неплоха. Длинная, как сигара с обрезанными с двух сторон кончиками, и с хищноватой мордой, она мерцала темным серебром в свете фонарей гаража. И, чего греха таить, даже в столице новая «Ладога» смотрелась бы весьма эффектно.
Наверняка и будет. Аверин выдавил улыбку:
– Ну… да, хорошая.
– Ты еще главного не знаешь. – Василь открыл дверцу и похлопал по рулю. Точнее – по его центру, почему-то заполненному почти целиком пластиком и металлом.
– Что это за… конструкция? – больше из вежливости поинтересовался Аверин.
– Это подушка безопасности, – его брат поднял указательный палец. – Исследования показали, что больше всего травм при аварии водитель получает от удара головой о руль или лобовое стекло. Теперь этому не бывать.
Он погладил поверхность руля:
– Вот отсюда вылетает такой специальный пузырь. И он защищает голову водителя от удара. Новое слово в безопасности.
– Да, Василь, я знаю, что такое подушка безопасности. Форд ее использовал еще в семьдесят первом.
Брат похлопал по дверце машины:
– Так то была экспериментальная партия. И с того времени технология претерпела много усовершенствований. Поверь мне, скоро без этих подушек вообще перестанут машины выпускать. Век скоростей, надо успеть за ним, и желательно не получить за это по лбу. Поэтому оставь свой скептицизм.
– Да я и не думал, – миролюбиво проговорил Аверин. – Я вообще в этом не разбираюсь, это ты у нас профи. Вот только…
– Что? – Василь помрачнел. – Не нравится машина? Цвет? Вообще, я думал, что она выглядит несколько агрессивно, но многим людям такое придется по вкусу.
– Да нет, выглядит она отлично.
Василь просиял.
– …Но вот название… – Аверин сделал нарочитую паузу.
– Я так и знал… – обиделся брат. – Я, между прочим, хотел сделать тебе приятное. Ты ни разу не принял ни одного моего подарка, так и ездишь на своей облезлой птичке. Небось из ремонта не вылезаешь.
– Я привык, – Аверин невозмутимо пожал плечами. – Нет, я очень тронут, правда. Только звучит не слишком красиво: «Ладога-Гермес». Понятно, что ты имел в виду скорость посланника богов, когда выбирал название. И это будет ясно всем. Но подумай. «Ладога-Меркурий» будет намного элегантнее. При этом суть останется та же. Зато появится еще и отсылка к космосу, а это сейчас очень модно.
– Хм… – Василь наморщил лоб, – что-то в этом есть, конечно, но… Подожди-ка, – он посмотрел куда-то за спину Аверина.
Аверин обернулся. К ним спешил Анонимус. Приблизившись, он поклонился с совершенно каменным лицом и обратился к Василю:
– Ваше сиятельство, ее сиятельство вдовствующая графиня проснулась и хотела бы видеть младшего внука.
– С этим могут возникнуть проблемы, да, Анонимус? Я ведь невидимый, – в упор глядя на фамильяра, сказал Аверин.
– Прошу извинить мою бестактность, – с таким же каменным лицом произнес див, – ее сиятельство желает видеть вас. Извольте пройти.
Анонимус вел себя вызывающе. Но Аверин решил не акцентировать на этом внимание. С бабушкой стоит встретиться как можно быстрее. Как минимум оценить ее состояние.
Он огляделся по сторонам. Кузи нигде не было видно. Ладно. Главное, чтобы он не столкнулся с Анонимусом. Аверин был уверен, что ничего хорошего из этой встречи не выйдет.
Бабушка выглядела не слишком хорошо. Впрочем, Аверин давно ее не видел, а старость никого не щадит. Было заметно, как сильно сдала графиня. Тем не менее принимала она, сидя в кресле, а не на подушках в постели, как он ожидал, и почти при полном параде. Не в вечернем платье, разумеется, но одетая в модный шелковый халат с китайским драконом. Возможно, сейчас в таком виде было прилично показываться не только своим внукам. Если под халатом и была ночная сорочка, Аверин этого не заметил.
– Я рад, что вам лучше. – Аверин присел рядом на софу.
Бабушка протянула ему руку, он взял ее и коснулся губами тонких пальцев. Рука была почти невесомой.
– А я рада, что ты приехал, Гера. Думала, так и помру, не повидав тебя. Ты уже видел Мишеньку? Он так вырос…
– Нет, узнав, что вы ждете меня, я поспешил сюда. Что с вами? Если нужно, я распоряжусь насчет врача, у меня есть хорошие связи.
– Не нужно, – махнула рукой она. – Я привезла с собой своего лекаря. Он пользует меня уже двадцать лет, и не в моем возрасте менять что-то. И он мне дал какие-то ваши современные пилюли. Видишь, мне сразу стало лучше. Так что, возможно, я зря тебя побеспокоила. И ты будешь думать, что старуха специально притворялась, чтобы заманить тебя сюда.
– Нет, что вы. Я ни на мгновение так не подумал, – соврал Аверин.
Бабушка только печально улыбнулась:
– Все равно ты должен понимать, что, скорее всего, видишь меня в последний раз. При следующем приступе я могу сюда уже не доехать. А я так хотела взглянуть на тебя. – Она провела рукой по его волосам. – А еще больше я бы хотела увидеть твоего сына… или маленькую дочку…
– Прошу вас, не надо поднимать эту тему, – попросил Аверин. – Василь сполна отработал за нас обоих, сделал целых двух юных графинь и одного наследника рода Авериных. Мне за ним уже все равно не угнаться.
– Фу, как грубо, Гера! Тебе не идет на пользу общение со всеми этим ворами и ищейками! Ты же был лучшим учеником в Академии! Подавал столько надежд!
– Хм… И как это связано с моей репродуктивной функцией и семейным положением?
Бабушка смерила его холодным взглядом, но спустя мгновение он потеплел.
– Гера, ты же понимаешь. Твою кровь просто необходимо передать. Так уж получилось, что сильная кровь досталась тебе, а не старшему брату, и попусту разбрасываться таким даром… И не только о детях я сейчас говорю, но и том, что ты мог бы сейчас жить в столице и вполне дослужиться до министра! А ты прозябаешь в этой глуши.
– Но разве вы сами не выбрали еще бóльшую глушь? Вместо того чтобы блистать при дворе? – Он прищурился, и его губы тронула улыбка.
– Ты не понимаешь, что такое сила…
– А вы не понимаете, что такое свобода, бабушка.
– У тебя есть долг!
– У меня есть старший брат. И он как раз не против отрабатывать семейные долги. И Миша, насколько я знаю, успешно прошел все тесты и поступит в Академию через семь лет.
Старая графиня вздернула подбородок, словно желая сказать что-то резкое, но внезапно передумала. Она снова протянула руку и коснулась лица Аверина.
– Ах, Гера, – еле слышно прошептала она, – почему ты младший… ты так похож на Аркадия…
Она убрала руку и, словно застеснявшись своего порыва, отвернулась. Взяла маленький серебряный колокольчик и позвонила.
Дверь тут же открылась, и на пороге возник несомненно дежуривший за ней Анонимус.
– Принеси нам с Герой по рюмочке водки и огурцы. Быстро.
Див исчез и через несколько мгновений появился с подносом, на котором стояли две рюмки и блюдечко с любимыми бабушкиными огурцами. Однозначно, все было готово заранее. От запаха хрена у Аверина защипало в глазах.
Всю жизнь, сколько он себя помнил, бабушка обожала эти чертовы огурцы. Они готовились по какому-то особому рецепту, который ее кухарка получила в наследство от своей прабабушки. Хотя сам Аверин считал, что весь секрет этих огурцов заключается в том, что один огурец кладется на бочку хрена. У него было свое мнение, насколько вообще следует позволять бабушке в ее состоянии пить водку, да еще и закусывать этим кошмаром. Но он не представлял, чтобы кто-то в этом доме рискнул ей что-то запретить. Тем не менее он решил попытаться.
– Бабушка, а вы уверены… – начал было он, но она пресекла все его попытки воззвать к ее здравому смыслу.
– Ты, может быть, в последний раз со мной пьешь. Поэтому не прекословь, а возьми свою рюмку.
Аверин взял рюмку, она была холодной. Интересно, у Анонимуса холодильник с собой или ведерко со льдом?
– За единство нашей семьи! – подняла тост бабушка и опрокинула рюмку. И тут же бодро захрустела огурцом.
Аверин тоже выпил водку, но к огурцам, естественно, притрагиваться не стал. Да никто в семье не рискнул бы их есть. Даже, наверное, Анонимус. Все же у бабули железное здоровье.
Но не успел он об этом подумать, как лицо бабушки застыло.
– Бабушка?! – Аверин потянулся к ней.
И тут она резко закашлялась и схватилась за грудь. Все ее тело затряслось, как в припадке, она начала заваливаться на бок.
– Доктора! – рявкнул Аверин, подхватил бабушку на руки и перенес на кровать.
Пока он шел, ее вырвало.
Врач вбежал меньше чем через минуту.
– О господи, – только и сумел проговорить он и, покосившись на рюмки, добавил: – Я же просил госпожу… – Он бросился к кровати, ловким движением руки вытаскивая из-за красной китайской ширмы стойку с капельницей.
Аверин, чтобы не мешать, попятился и вышел за дверь, тихо притворив ее за собой.
А в коридоре уже собралась вся семья. Старшая племянница, Любава, держала за руку пухлощекого светловолосого мальчишку, видимо, Мишу. Вера, вторая дочь брата, с любопытством высовывалась из-за двери гостиной. Сколько ей лет? Одиннадцать? Само собой, появились Василь с женой Марией. У обоих лица бледные и напуганные.
И Марина. Сестра-близнец Марии.
Марина почти не изменилась с их последней встречи. Зачесанные на ровный пробор волосы, скромно выглядывающие из-под кружевного чепчика, словно на дворе девятнадцатый век и она воспитанница Смольного института, платье под стать чепчику, из светло-зеленого шелка с ручной вышивкой. И глаза. Все те же глаза, напоминавшие Аверину взгляд мертвой лягушки, которых он препарировал на занятиях в Академии. Когда-то давно восемнадцатилетний Гера заявил, что, скорее, женится на настоящей жабе, чем на этой девушке.