еке. За труд ему было уплачено английскими кредитными билетами, которые, в свою очередь, были обменены на золото в Дунайском международном банке. Когда Чинский пришел, он, чтобы сэкономить на перевозке, сразу повел его к кораблю и передал ему ящик. Вот все, что он знал.
Тогда мы пошли искать Чинского, но нигде не могли найти. Один из его соседей, как видно не слишком его любивший, сказал, что тот ушел из дому уже два дня тому назад неизвестно куда. То же самое подтвердил и его домохозяин, получивший через посыльного ключи от дома вместе с квартирной платой английскими кредитками. Все это происходило вчера вечером, между десятью и одиннадцатью часами. Мы снова оказались в тупике.
Пока мы разговаривали, к нам, задыхаясь, подбежал какой-то человек и сказал, что в ограде церкви Святого Петра нашли тело Чинского и что шея у него истерзана точно каким-то зверем Те, с кем мы разговаривали, тотчас же побежали туда смотреть. Женщины кричали: «Это дело рук словаков!» Мы поспешили удалиться, дабы не попасть в историю.
Дома мы не могли прийти ни к какому заключению. Мы убедились, что ящик находится в пути и куда-то плывет, но куда — только предстояло узнать. Подавленные и разочарованные, мы вернулись в гостиницу к Мине.
Собравшись снова вместе, мы первым делом обсудили вопрос, не сказать ли нам все Мине. Дела в отчаянном положении, и это было последней надеждой, хотя и слабой. Для начала я был освобожден от обещания, данного мною Мине.
30 октября, вечером.
Они вернулись такие усталые, осунувшиеся и удрученные, что я предложила им прилечь хотя бы на полчаса, пока я буду записывать все, что до сих пор произошло.
Как я благодарна изобретателю пишущей машинки и мистеру Моррису тоже за то, что он мне ее достал! Я бы совсем выбилась из сил, если бы пришлось вести записи от руки...
Все готово. Бедный, бедный Джонатан! Что он пережил! Сейчас он лежит на диване, дыхание его едва слышно. Брови насуплены, лицо искажено гримасой боли. Бедняга, наверное, думает, что я сочту это за выражение раздумья на его лице. О, если бы только я могла помочь! Но я сделаю все, что смогу.
По моей просьбе доктор Ван Хелсинг достал все те бумаги, которых я еще не видела. Пока вернувшиеся отдыхают, я их хорошенько просмотрю и, может быть, приду к какому-нибудь заключению. Попробую последовать примеру профессора и обдумаю данные факты без предвзятости...
Я верю, что с Божьей помощью мне удалось сделать открытие! Мне нужно просмотреть картах...
Теперь я более чем убеждена, что я права. Мое новое заключение готово, так что я перепишу все начисто и прочту его мужчинам. Пусть они его обсудят. Надо быть точными, каждая минута дорога.
Тема исследования. Задача графа Дракулы — вернуться к себе в замок.
Его должны перенести. Это ясно, так как если бы он был в состоянии передвигаться по своему усмотрению, то явился бы в виде человека, или волка, или летучей мыши, или в каком-нибудь другом виде. Он, очевидно, боится, что его откроют или узнают, а в том беспомощном состоянии, в котором он находится, заключенный от восхода до захода солнца в деревянный ящик, это для него небезопасно.
Где его искать и поймать? Тут нужно идти путем исключений.
1. На дороге. Тут масса затруднений, в особенности при выезде из города.
а) Могут встречаться люди, а люди любопытны и пронырливы. Какой-нибудь намек, предположение о том, что могло бы заключаться в ящике, может его погубить.
б) Может проехать пограничная стража или таможенные чиновники.
в) Его преследователи могут за ним погнаться. Это ему страшнее всего: боясь выдать себя, он даже отрекся от своих жертв — от меня!
2. В поезде. Никто не сопровождает ящик. Доставка ящика может случайно замедлиться, а замедление может для него быть роковым, раз враги гонятся за ним по пятам. Ночью он, конечно, может и сбежать, но что с ним тогда будет, если у него не окажется убежища? Это его, конечно, не устраивает, а рисковать он не намерен.
3. На воде. Это самый верный путь в одном отношении, но масса опасностей в другом. На воде он беспомощен, за исключением ночного времени, и то тогда он может повелевать только туманами и бурей, снегом и волками. Но, упади он в воду, она поглотит его и он непременно погибнет. Он мог бы пригнать корабль к берегу, но если это враждебная ему страна, где он не может чувствовать себя свободным, то его положение будет еще хуже.
Известно, что он на воде, значит, нам придется теперь выяснить, где именно.
Первым делом нужно точно определить, что им до сих пор сделано, тогда мы поймем его дальнейшую цель.
Во-первых, нужно узнать, что он делал в Лондоне, когда ему приходилось выкручиваться из затруднительного положения.
Во-вторых, нужно посмотреть, что он сделал тут, о чем мы можем судить по известным нам данным.
Что касается первого, то ясно, что он собирался приехать в Галац и отправить накладную в Варну, чтобы сбить нас с толку, если мы обнаружим, каким путем он выбрался из Англии; тогда его единственной и неотложной целью был побег.
Доказательством этому служит его письмо к Эммануилу Хильдесхайму с просьбой взять ящик до восхода солнца. Затем еще инструкция, данная Петру Чинскому. Здесь можно только догадываться, но какое-то письмо или сообщение должно было быть, раз Чинский явился к Хильдесхайму.
Что его планы до сих пор были удачно приведены в исполнение, нам известно: «Царица Екатерина» феноменально быстро проделала свой рейс. Настолько быстро, что это вызвало подозрение у капитана Донельсона, чьи предубеждения вкупе с осторожностью были только на руку графу и он мчался со своим подручным ветром через все туманы, пока наконец не остановил судно близ Галаца. Что граф все хорошо обдумал и умно устроил, уже доказано. Хильдесхайм принял ящик и передал его Чинскому. Чинский взял его — и тут след пропадает. Нам известно лишь то, что ящик находится где-то на воде и передвигается. Таможню и пограничную стражу, если таковые были, благополучно миновали.
Теперь разберем то, что граф делал после своей высадки.
Ящик был взят Чинским до восхода солнца. После восхода граф мог появиться в своем настоящем виде. Теперь спрашивается, почему Чинский выбран для исполнения этих работ. В дневнике моего мужа говорится, что Чинский имел дела со словаками, занимающимися перевозкой клади по реке в порт, а мнение человека, сказавшего, что это убийство — дело рук словаков, доказывает общее отношение к этому народу.
Граф желал уединения. Вот мое предположение: граф решил поехать из Лондона в свой замок по воде, так как считал это самым спокойным и незаметным путем. Из замка его вынесли цыгане, и они же, должно быть, передали груз словакам, которые перевезли ящики в Варну, а оттуда отправили их на корабле в Лондон. Значит, граф знал, кому поручит это дело. Когда его ящик прибыл на сушу, то граф до восхода или после захода солнца вышел из ящика, встретил Чинского и объяснил ему, как отправить ящик дальше по реке. Сделав это и убедившись в том, что все идет как надо, он замел следы, убив своего агента.
Я посмотрела карту и нашла, что самые подходящие для словаков реки — это Прут или Сирет. Я прочла то, что говорила в трансе: там сказано о том, что я слышала глухое мычание коров, шум воды и треск дерева. Граф находился в своем ящике на реке в открытой лодке, передвигающейся при помощи весел или шестов,— ведь берег близко, а судно идет против течения, иначе звуки были бы другими.
Возможно, эта река не Сирет и не Прут, но можно продолжить расследование. Из этих двух рек Прут более пригоден для судоходства, но зато Сирет у Фунду соединяется с Бистрицей, которая огибает ущелье Борю.
Петля, которую она делает, проходит близко от замка Дракулы — это ближайшая до него река.
Когда я кончила читать, Джонатан подошел ко мне, обнял меня и поцеловал. Остальные пожали мне руку, а доктор Ван Хелсинг сказал:
— Наша дорогая Мина опять стала нашей учительницей. Она оказалась зрячей там, где мы были слепцами. Теперь мы снова напали на след, и на сей раз, надеюсь, нас ожидает успех. Враг теперь почти беспомощен, и если нам удастся напасть на него днем на воде, наша задача будет выполнена. Он начал движение, но не может его ускорить, так как не в состоянии покинуть ящик, не вызвав подозрений у тех, кто его везет; а если у них возникнут подозрения, они способны выкинуть его в воду, где он и погибнет. Он это знает. Теперь, господа, приступим к нашему военному совету, так как необходимо сейчас же решить, что кому делать.
— Я достану паровой катер и пущусь вслед за ним,:— сказал лорд Годалминг.
— А я — лошадей, чтобы следовать за ним по берегу на тот случай, если он вздумает высадиться,— сказал мистер Моррис.
— Хорошо! — сказал профессор.— И то и другое прекрасно. Но никто из вас не должен идти один. Нужна сила, чтобы покорить силу в случае надобности. Словак силен и груб, и он постоянно носит при себе страшное оружие.
Все мужчины засмеялись, так как у каждого из них был маленький арсенал. Мистер Моррис сказал:
— Я привез с собою несколько винчестеров, они очень удобны в толпе, с ними не страшно и среди волков. Граф, как вы помните, принял и другие меры предосторожности: он поставил какие-то условия, которые миссис Харкер не смогла вполне расслышать и понять. Мы должны быть готовы по всем статьям.
Доктор Сьюард сказал:
— Я думаю, что пойду с Квинси. Мы привыкли вместе охотиться и вдвоем готовы выйти против кого угодно. И вам, Артур, не следует быть одному. Вдруг придется сразиться со словаками, и, если вас постигнет неудача, все наши планы погибнут, хотя не думаю, чтобы они носили оружие. На этот раз нужно избегать всяких случайностей. Мы не успокоимся, пока не отрубим графу голову и не убедимся, что он уже больше не может жить.