— А где вы научились драгуном править? — вопросом на вопрос ответила Дея. — У всех свои секреты и своя природа, барин. Я — гаджо, грязнокровка. Никогда не знала своего отца, но мне не раз говорили, что им был злой дух, околдовавший мою мать.
— И поэтому ты умеешь двигаться так быстро?
— И не только это, — стоявшая от меня на расстоянии пяти шагов Дея вдруг приблизилась вплотную, не успел и я глазом моргнуть. — Если захотите посмотреть, барин, только прикажите.
— Интригующее предложение, — я посмотрел на Дею, но та вдруг резко отвернулась.
— У вас еще гости, барин, — тихо сказала она. — Мужчина, грузный, дышит тяжело. Приехал на машине с водителем. — Девушка втянула воздух тонкими ноздрями. — Это граф Бобринский.
— Вот ведь принесла нелегкая, — пробормотал я.
Не успел я договорить, как скрипнула входная дверь — Прохор увидел, что кто-то подъехал к имению и поспешил встретить очередного гостя.
— Осторожнее с другими дворянами, барин, — предупредила меня Дея. Ее темные глаза затянуло дымкой. — Если они в вас слабину почуют, то нападут, как волки. Каждый по куску откусит, кто больше, а кто меньше. Все они постоянно грызутся за власть, земли и деньги. За вас никто не вступится, так что легкой целью станете. — Девушка моргнула, и ее затуманенный взгляд прояснился.
— Это что, предсказание какое-то?
— Говорю, что слышу в тени, — пожала плечами Дея. — Моя мать была гадалкой, часть ее силы мне передалась.
— Похоже, я не прогадал с горничной. Что же до охочих до власти дворян — пусть попробуют меня укусить — своей кровью умоются.
— Не такой уж вы добрый, каким кажетесь, барин, — мрачно улыбнулась цыганка.
— Я не добрый и не злой, просто отвечаю окружающим взаимностью. — С этими словами я направился в парадную, чтобы встретить гостя.
Дея беззвучной тенью двинулась следом, отставая всего на три шага. Мы пришли как раз вовремя, чтобы приветствовать графа Бобринского, которого всеми силами пытался сдержать Прохор.
— Барин занят сейчас, гостей встречает, — дворский всячески пытался остановить Бобринского, но тот пер вперед, как бык.
— Твой господин примет меня прямо сейчас, — зло буркнул граф и повернул голову, заметив меня. — А вот и он.
— Граф Бобринский, — я изобразил вежливую улыбку. — Чем обязан?
— Моя племянница у вас? — сразу перешел к делу аристократ.
— У меня.
— Зовите ее сюда. — Гаркнул он.
— Не припомню, когда это стал вашим слугой, — я посмотрел графу в глаза.
Тот воинственно засопел, но положение спасла Дарья, которая, услышав голос дяди, вместе с Нечаевым вышла из гостиной.
— А вот и ты, голубушка. — Бобринский упер руки в круглые сальные бока. — Не совестно тебе ночь проводить в доме чужого мужчины, да еще и не одного! — злой взгляд графа обратился к Нечаеву. — Не ожидал от вас такого, Петр.
— Давайте не делать поспешных выводов, граф, — попытался снизить градус атмосферы Нечаев.
— Я сам решу, что и когда мне делать, молодой человек! — пискляво рявкнул Бобринский. — Сегодня утром ко мне приезжал отец Иоанн и рассказал такое… мне даже стыдно об этом говорить. — Он указал толстым пальцем на смутившуюся Дарью. — Колдовство в Божьем месте! Ты в своем уме, девчонка⁈ Сама во грехе, словно блудница, так еще и на мой род тень свою смрадную бросаешь!
— Граф, вы забываетесь, — я сделал несколько шагов и встал между Бобринским и опустившей глаза Дарьей.
— ЧТО⁉ — граф побагровел от ярости.
— Никто в моем доме не смеет хамить моим гостям, — холодно процедил я сквозь зубы.
— Да как ты смеешь, нищий мальчиш-ш-ш… — Бобринский прикусил язык, так как появившаяся у него за спиной Дея приставила к горлу графа свой нож.
— Только скажи, барин, — мелодично произнесла цыганка.
— Святые угодники, — стоявший у стены Прохор чуть не осел на пол.
— Дея, не нужно, — спокойно сказал я.
Цыганка убрала нож и молча отступила назад.
— Так вот как ты обращаешься с гостями? — Бобринский потер горло в том месте, где его секунду назад касалась холодная сталь.
— Отнюдь. Вас я не звал, — напомнил я зарвавшемуся дворянину.
— Дядя, — Дарья вышла из-за моей спины. — Я не хотела ничего дурного. У меня не было выбора…
— Выбор есть всегда. — Отчеканил Бобринский. — Мне надо было сразу отдать тебя в монастырь.
— Граф…
— Не встревайте, молодой человек! — осадил Нечаева Бобринский.
Я заметил, как глаза Петра опасно сузились. Но он быстро взял себя в руки и продолжил с неизменной вежливой улыбкой.
— Графиня Полянская выполняла важное поручение.
— Оставьте ваши сказки для наивных барышень на балах, — не унимался Бобринский.
Дарья попыталась что-то сказать, но он прервал и ее.
— Чтобы ноги твоей в моем доме больше не было, распутная… — зарычал он, поднимая руку.
— Слушай, ты, — я быстро подошел к Бобринскому, схватил его за грудки и приподнял над полом. — Заткнись и вали отсюда. — Стоило мне разжать пальцы, как грузный мужчина едва не упал.
Бобринский попятился и уперся спиной в двери.
— Ты… ты об этом еще пожалеешь, — севшим голосом прохрипел он, пытаясь нащупать за спиной ручку.
— Если хочешь, можешь вызвать меня на дуэль, — предложил я.
Граф Бобринский лишь обжег меня злобным взглядом и выскочил наружу, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась побелка.
— Вам бы ремонт сделать, граф, — посоветовал мне Нечаев.
— Да, не помешает, — согласился я. — Прохор, там, в гостиной два конверта с деньгами. Возьми, сколько надо и займись вопросом.
— Агась, — дворский шумно сглотнул и покосился в окно, где взревел мотор, и автомобиль унес красного от злобы Бобринского прочь.
— Свободен, — сказал я Прохору и тот, поклонившись, ушел.
— Господа, — севшим голосом произнесла Дарья. — Я прошу простить меня за то, что вы стали невольными свидетелями этого разговора. И вы, граф, — она посмотрела на меня подернутым слезами взглядом. — Простите, за грубость дяди.
— Ваш дядя узколобый идиот, — отмахнулся я, — который не видит дальше своего носа.
— И все же, он мой дядя и опекун. Был… Теперь я даже не знаю, что делать.
Впервые я увидел Дарью настолько растерянной. Даже перед лицом обезображенного личинкой сектанта она не выглядела настолько потрясенной. Слова дяди выбили у девушки почву из-под ног, и теперь она словно падала в неизвестность, которая пугала и обескураживала ее.
— Оставайтесь у меня столько, сколько пожелаете, — предложил я.
— Но… — Дарья захлопала ресницами. — Благодарю за столь щедрое предложение, граф, но я не хочу стеснять вас.
— Какое стеснение? Здесь достаточно комнат для пары десятков человек. Дея подготовит тебе покои.
— Будет исполнено, барин, — цыганка склонила голову.
— Я даже не знаю, когда и куда смогу съехать. Мой визит может затянуться надолго, — несмотря на ее слова, Дарья хотела остаться — это было видно по ее глазам.
— Отлично, — я улыбнулся. — Сможешь присматривать за мной, чтобы я не вспомнил старое и не запорол кого-нибудь плетью до смерти.
— Спасибо, — Дарья, наконец, позволила себя уговорить.
— Всегда пожалуйста. Выбери себе ту комнату, которая понравится. Дея тебе все покажет.
Девушки ушли, и мы с Петром остались наедине.
— Вы ведете себя не так, как раньше, граф. — Заметил он. — Несмотря на вид, передо мной сейчас не двадцатилетний дерзкий юноша, а рассудительный умный мужчина… пусть и немного вспыльчивый. Это прибавляет вам баллов.
— Баллов для чего?
— Пока еще рано об этом говорить. Нашу беседу с Дарьей прервал ее дядя. Мы еще не все обсудили. Пока графиня занята, не окажите ли мне милость показать своего драгуна?
— Конечно, — я жестом предложил Нечаеву следовать за мной.
Мы вошли в лифт и стали спускаться. Я не мог не отметить, что теперь механизмы не скрипят и работают исправно. Не прошло и тридцати секунд, как мы оказались в подвале. Не успели двери распахнуться, как за ними появились неизменно чумазые Петрович и Олежка. Увидев меня с гостем, оба порченых согнули спины в низких поклонах.
— Я же просил вас подняться наверх, помыться и переодеться, — за последние дни произошло столько всего, что я напрочь забыл об этой парочке.
— Не дозволено порченым по барскому дому шастать, — пробормотал Петрович не разгибаясь.
— Я дозволил, и ты это слышал. Чтобы завтра же были чистыми. Понятно?
— Понятно, барин, — порченые согнулись сильнее — еще чуть-чуть и они бы точно потеряли равновесие.
— И выпрямьтесь уже!
Я прошел мимо. Нечаев следом. Он старательно делал вид, что мой разговор со слугами никоим образом его не касается, но наверняка жадно ловил каждое слово. Каждая минута общения с этим человеком лишь сильнее убеждала меня в том, что он состоит в какой-то секретной службе и имеет власть куда большую, чем позволяет понять окружающим.
Мы приблизились к мрачной громаде черного драгуна. Как я и приказал, Петрович и Олежка очистили его от пыли и грязи. Теперь древний доспех внушал не только ужас, но и чувство трепета. В глубине моего сознания ударилось огромное сердце — Чернобог почувствовал приближение владельца.
— Никогда не видел ничего подобного, — покачал головой Нечаев.
— Мои предки не пользовались им, так что драгун просто пылился здесь до недавнего времени.
— Он выглядит действительно старым, даже дремучим, — продолжил Нечаев, изучая доспех внимательным взглядом. — И сильно уступает новым моделям. Какого он ранга?
— Мои порченые говорят, что его создали еще до того, как ввели ранги.
— Интересно, — пробормотал Петр. — Вы знаете, граф, зачем ввели ранги драгунов? Почему придумали классификацию?
— Понятия не имею, — честно признался я.
— Чтобы определить допустимую степень их опасности и вооружения, — говоря, Петр продолжал любоваться древним доспехом. — Чем выше ранг, тем опаснее драгун в бою.
— Значит, мой самый безобидный? — мне не хотелось в это верить.