— Чужак, — хором сказали они голосами, похожими на шелест крыльев множества мотыльков. — Склонись.
— Нет. — Я направил открытую ладонь на стоявшее ближе других создание. Алые печати закружились быстрее. Мне стало понятно, как Пророк мог находиться в нескольких местах одновременно и каким образом он впечатлил недоверчивых крестьян. Но сути это не меняло: одна эта тварь или несколько — они не должны жить.
— Тогда умри, — сказали Пророки.
Не успели терзающие слух голоса стихнуть, как я послал в одну из фигур столп черного пламени. Но заряд поразил лишь воздух, пролетел через всю пещеру и врезался в стену, разбросав кругом комья земли.
Созданные из насекомых фигуры распались. Живое море тварей всколыхнулось и начало бурлить. Предо мной вырос высокий сутулый силуэт, чья плоть была плотью непрерывно извивающихся червей и личинок.
— Я принесу шенграву твою голову, — проскрежетал Владыка.
— Для начала попробуй сохранить свою, — меч из черного пламени вспыхнул в моей руке.
Пророк издал череду щелчков и стрекотаний, после чего земля за моей спиной обрушилась, отрезав путь к отступлению. Но меня это не заботило. Я даже не повернулся, так как твердо знал — эту схватку переживет лишь один из нас.
21. Владыка ведьминого леса
Живая волна из извивающихся червей едва не накрыла меня с головой. Она настолько быстро и неожиданно всколыхнулась с пола, что мне с трудом удалось избежать смерти. Меч из черного пламени в последний миг взметнулся вверх и рассек шуршащую склизкую массу. Я сразу же прыгнул вперед, пока проделанная оружием брешь не затянулась.
Теперь пришла очередь Владыки удивиться. Он не ожидал от меня такой прыти, в результате чего потерял руку. Распавшись грудой червей, тварь тут же проворно переместилась в другой конец пещеры, где вновь сформировалась в уродливую человеческую фигуру. Извивающаяся масса поднялась с пола и «перелилась» в новую руку Владыки.
— Ты обречен, — пробулькало гнусное создание, издевательски демонстрируя мне восстановленную конечность.
Я бросил быстрый взгляд вниз, где валялось несколько дымящихся разрубленных червей. Мой меч прошел сквозь них, как нож, сквозь масло. Но толку было мало — из стен постоянно лезли новые твари. Надо менять тактику.
Владыка вскинул руку, послав в меня рой извивающихся личинок. Я ударил в ответ столпом черного пламени. Оно обратило в пепел все на своем пути и врезалось в стену там, где только что находился Владыка. Но он вновь «перетек» в другой угол пещеры, откуда атаковал еще одним роем. Мне удалось попасть и в него.
— Можем так сколько угодно продолжать, — криво усмехнулся я, когда все, что осталось от летающих червей начало оседать на пол пещеры.
— Ты умрешь прежде, человек. Твой век ничтожен, как и ты сам, — фигура Владыки увеличилась и теперь стала втрое выше меня.
— Не желаю слышать упреки от мечты рыбака, — несмотря на отвратный вид и мощь, противник меня не пугал. Он скорее вызывал у меня гнев и отвращение, нежели страх.
— Я видел противников сильнее тебя. Все они пали от моей руки, — Владыка распался на части, и теперь его уменьшенные копии «выросли» из пола пещеры вокруг меня. — Никто не останови…
Мой меч описал широкую дугу и снес башку ближайшего клона Владыки, и тело в ту же секунду распалось на груду червей. Несмотря на то, что был сражен лишь один из дюжины, слова в глотках на миг застыли у каждой копии.
— … вит Владыку владык, — спустя миг договорили клоны. — Он…
Одним прыжком я сократил дистанцию с новым противником и рассек его от макушки до паха. Вспыхнули печати, и еще две фигуры разлетелись обожженными останками червей. Оставшиеся клоны бросились на меня со всех сторон. Пламя клинка взревело и вспыхнуло намного сильнее, чем обычно, когда я крутанулся и взмахнул оружием. Волна черного огня разошлась от меня во все стороны, отделив верхние части тел врагов от нижних.
Тонкий писк сотен червей взметнулся к земляному потолку. В спертом воздухе подземелья запахло паленой кожей. Огромные коконы тревожно замерцали и задергались. Останки фигур распались и появились рядом с ними, сформировавшись в одного Владыку. Он раскинул руки и издал мелодичную последовательность тихих щелчков и потрескиваний. Мерцание коконов вновь стало размеренным.
Это не укрылось от моего внимания. Я побежал в сторону Владыки. Несмотря на разделяющее нас расстояние, дарованная связью с Чернобогом скорость позволила мне оказаться рядом с противником всего за пару секунд. Но Владыка оказался к этому готов: он развернулся и вскинул руки, чтобы остановить пылающий клинок. Я почувствовал, как оружие с легкостью рассекает первые слои червей, но вязнет множестве последующих.
— Ты — ничто! — сообщила мне тварь, когда меч замер в его лапах-тисках.
Я не ответил и разжал пальцы. Меч мгновенно испарился и сразу же появился вновь, по рукоять вонзившись в грудь Владыки. Лезвие вышло из сгорбленной спины волной жара и пламени. Тварь зашипела и попыталась схватить меня, но его корявые длинные пальцы сомкнулись на пустоте: я снова выпустил оружие и проворно отскочил в сторону.
Не успели мои ноги коснуться земли, как я оттолкнулся и прыгнул вперед, поднимая руки, будто для удара мечом сверху вниз. Владыка отшатнулся, среагировав на мое движение. Его конечности тоже поднялись, готовые перехватить мое оружие. Но тварь вновь прогадала.
Я ударил врага ногой в грудь, оттолкнулся и прыгнул назад и вверх, оказавшись у него над головой. Перед моей левой ладонью загорелись печати. Владыка мгновенно распался на груду червей и «перетек в сторону», уходя с линии огня.
Но я не планировал бить по нему. Столп упругого черного пламени ударил в ближайший кокон — самый большой из всех. Стены пещеры тут же содрогнулись от пронзительного писка. Поверхность кокона потемнела, а потом тот будто взорвался изнутри. Дымящиеся ошметки брызнули во все стороны, и на пол рухнула человеческая фигура.
Владыка затрясся от ярости. Его грозное стрекотание ударило мне по ушам. Я приземлился на ноги и взглянул на то, что хранил в себе кокон. Покрытая слизью и пеплом человеческая фигура билась в конвульсиях. Грузное тело дергалось, скрюченные пальцы до крови раздирали бледную тонкую кожу, на размытом, будто расплавленном лице застыла гримаса боли. Там, где у человека находится рот, у фигуры торчала трубка, вросшая прямо в губы. Но даже несмотря на это, я сразу узнал графа Бобринского. Сейчас он больше напоминал уродливого зародыша с непрорезавшимися глазами: под тонкими лишенными ресниц веками неистово вращались два черных шара.
— Какого?..
Владыка налетел на меня, подобно урагану. Я едва успел вскинуть руку, перед которой появился сотканный из тени ореол щита. Тварь обрушила на меня град мощных ударов, молотя по щиту, словно кузнец по заготовке. Мне пришлось упереться правой рукой в левую, чтобы удержать щит.
— Никто! — каждое слово Владыки сопровождалось новым ударом. — Не смеет! Мешать! Планам! Шенграва!
Подгадав момент, я резко убрал щит и сместился в сторону. Владыка «провалился» вперед и на миг потерял равновесие: громоздкая туша начала заваливаться. Одним ударом меча я перерубил его ногу. Владыка завалился на бок, и в следующую секунду его уродливая голова отделилась от тела. Не успел я опустить меч, как зловонная туша распалась на тысячу червей, которые заползли под землю.
— Да что ты никак не подохнешь-то⁈ — в сердцах я топнул ногой, раздавив несколько не самых проворных тварей. Они сдохли с противным тонким писком, оставив на подошве моего сапога склизкий след.
Владыка не спешил появляться вновь. Возможно, просто сбежал. Но чутье подсказывало мне, что тварь просто затаилась. Она залижет раны и вернется вновь, причем гораздо раньше, чем я начну по ней скучать. Кажется, пока жив хоть один червяк, жив и этот Владыка ведьминого леса, а точнее того, что под ним.
Воспользовавшись передышкой, я приблизился к извивающемуся на земле Бобринскому, а точнее к существу, которое было похоже на графа. Сам он пал от моей руки. Никто не мог бы пережить того удара, да и сам Бобринский тогда выглядел иначе. Сейчас передо мной была его копия.
— Клон что ли? — я пихнул ногой бледное существо, и сапог словно погрузился в желе — тело оказалось рыхлым и податливым, и дело тут вовсе не комплекции.
У этого Бобринского отсутствовали мышцы и кости: когда я наступил на его ногу, та просто прожалась под подошвой, как резиновая игрушка. Бледная кожа лопнула в нескольких местах, и откуда брызнула мутная густая жижа бледно-зеленого цвета. Она пузырилась и воняла аммиаком.
От боли ложный Бобринский задергался сильнее. Трубка с противным чавкающим звуком оторвалась от синих губ и упала на землю, разбрызгивая густую кровавую массу. Существо разинуло беззубый рот, вытащило длинный, словно у хамелеона язык и утробно загудело.
Удар меча прервал противный звук. Уродливая голова Бобринского подкатилась к моим ногам, и я раздавил ее сапогом, словно перезрелый фрукт. Тело задергалось, из обрубка шеи тремя толчками вытекла зловонная масса, после чего походящее на графа Бобринского нечто затихло уже навсегда.
Я поднял голову и взглянул на три оставшихся кокона. Кто в них? Печати перед моей левой ладонью вспыхнули трижды, и стены пещеры затряслись, словно от мощного землетрясения. С высокого потолка посыпались камни и комья земли. Вместе с ними упали и три тела. Подобно Бобринскому, они корчились и извивались в агонии.
— Вашу мать… — не сдержался я, пораженно глядя на графиню Уланову, Нечаева и Дарью.
Если появление первой еще как-то можно было предугадать, то двух других я никак не ожидал увидеть. Ни Петр, ни Дарья не подвергались воздействию личинок или чего-то иного. По крайней мере, мне об этом известно не было. С Нечаевым мы и вовсе не так давно говорили по телефону — он был жив и здоров и общался членораздельно, так что никакой трубки из его рта точно не торчало.
Пусть я понятия не имел, что тут происходит, но одно знал точно — этих тварей не должно существовать. Сама их суть была мне омерзительна: жалкая подделка, подобие на человека, выращенное в коконах и вскормленное, судя по жиже в трубках, останками живых людей. Это нужно уничтожить здесь и сейчас.