ро Каиафу, Пилата и нашего Спасителя Иисуса Христа, словно присутствовал при его смерти.
– В таком случае он просто шарлатан, – заметила принцесса.
– Я не знаю, ваше высочество, что в точности означает по-французски слово, которое вы только что употребили, но одно знаю точно: он человек опасный, безжалостный; перед ним все склоняется, падает, рушится; его считают беззащитным, а он вооружен; думают, он один, а вокруг него как из-под земли встают сообщники. И всего, чего пожелает, он добивается без применения силы, без насилия – одним лишь словом, мановением руки… с улыбкой.
– Ну, каков бы ни был этот человек, – сказала принцесса, – можете быть уверены, дитя мое, вы найдете от него защиту.
– У вас, ваше высочество?
– Да, у меня и до тех пор, пока сами не откажетесь от моего покровительства. Но только забудьте все эти сверхъестественные видения, порожденные вашим болезненным воображением, а главное, не пытайтесь заставить поверить в них меня. Стены обители Сен-Дени станут вам надежной защитой от могущества адских сил и даже от могущества, которого, поверьте, надлежит опасаться куда больше, – человеческого. А теперь, сударыня, скажите, что вы намерены делать?
– Эти вот принадлежащие мне украшения я хотела бы внести как вклад при вступлении в монастырь, и, если возможно, ваше высочество, именно в этот.
Лоренца выложила на стол драгоценные браслеты, дорогие кольца, великолепный алмаз и чудеснейшие серьги. Все вместе стоило не меньше двадцати тысяч экю.
– Это ваши драгоценности? – спросила принцесса.
– Мои. Он подарил их мне, а я посвящаю их Богу. Я прошу только одного.
– Чего же?
– Чтобы ему, если он потребует, был возвращен его арабский конь Джерид, на котором я ускакала.
– Но вы ни в коем случае не хотите вернуться к нему?
– Я ему не принадлежу.
– Да, действительно. Итак, сударыня, вы не отказываетесь от намерения вступить в монастырь Сен-Дени и продолжить исполнение религиозных обетов, прерванных в Субиако тем странным происшествием, о котором вы мне только что поведали?
– Это мое самое пылкое желание, ваше высочество, и я коленопреклоненно молю вас об этой милости.
– Дитя мое, можете быть спокойны, – заверила ее принцесса Луиза, – с этого дня вы будете жить среди нас и, когда докажете нам, что достойны этой милости, когда примерным поведением, которого я жду от вас, подтвердите, что заслужили ее, сразу же будете посвящены Господу, а я заверяю вас, что, покуда настоятельница будет попечительствовать над вами, вас никто не похитит из Сен-Дени.
Лоренца упала к ногам своей покровительницы, взволнованно и искренне благодаря ее.
Но вдруг она привстала на одно колено, прислушалась, побледнела и вздрогнула.
– Боже мой! Боже мой! Боже мой! – зашептала она.
– Что с вами? – спросила принцесса Луиза.
– Видите, как я дрожу всем телом? Он идет! Он приближается!
– Кто?
– Он! Тот, кто поклялся погубить меня.
– Этот человек?
– Да, он. Вы видите, как дрожат у меня руки?
– Да, действительно.
– Ох, у меня стеснило грудь! – воскликнула Лоренца. – Он уже рядом.
– Вы заблуждаетесь.
– Нет, нет, ваше высочество! Он притягивает меня вопреки моей воле. Удержите меня, удержите!
Принцесса Луиза взяла Лоренцу за руку.
– Успокойтесь, бедное дитя, – сказала она. – О господи, даже если это он, здесь вы в безопасности.
– Он приближается! Он уже близко! – указывая рукой на двери и не отрывая от них глаз, с ужасом повторяла испуганная Лоренца.
– Это какое-то безумие, – произнесла принцесса. – К Луизе Французской не всякий может войти. Для этого нужно прибыть сюда с приказом короля.
– Я не знаю, ваше высочество, как он вошел, – пятясь, бормотала Лоренца, – я только знаю, я уверена, что он поднимается по лестнице… Он уже в десяти шагах… Вот он!
В этот миг открылась дверь, и принцесса, невольно испуганная этим странным совпадением, отступила на шаг.
Вошла монахиня.
– Кто там? – спросила Луиза. – Что вы хотите?
– Ваше высочество, в монастырь явился дворянин, который желает говорить с вашим высочеством, – сообщила монахиня.
– Как его зовут?
– Граф Феникс.
– Это он? – осведомилась принцесса у Лоренцы. – Вам знакомо это имя?
– Нет, такого имени я не знаю, но это он, ваше высочество, он.
– Чего же он хочет? – спросила принцесса у монахини.
– Будучи прислан его величеством королем Прусским с миссией к королю Франции, он хотел бы, как он сказал, иметь честь переговорить с вашим королевским высочеством.
Принцесса Луиза на миг задумалась, потом повернулась к Лоренце и сказала:
– Пройдите в ту комнату.
Лоренца скрылась.
– А вы, сестра, – продолжала принцесса, – приведите графа.
Монахиня поклонилась и вышла.
Убедившись, что дверь во вторую комнату плотно закрыта, принцесса села в кресло и не без некоторого, надо признать, волнения стала ждать развития событий.
Монахиня почти сразу же возвратилась.
За нею следовал тот самый человек, которого мы видели в день представления и который отрекомендовался королю как граф Феникс.
Как и тогда, он был в строгого покроя прусском мундире с черным воротом и в парике, какой носят военные; войдя в комнату, он опустил свои огромные выразительные глаза, но только лишь в знак почтения, которое обязан выказывать французской принцессе любой дворянин, какое бы высокое положение он ни занимал.
В тот же миг он их поднял, словно боясь показаться чересчур раболепным.
– Ваше королевское высочество, – обратился он к принцессе, – я бесконечно благодарен вам за то, что вы соблаговолили оказать мне столь высокую честь. Но, должен сказать, я рассчитывал на нее, зная, что ваше высочество великодушно оказывает поддержку всем, кто несчастен.
– Да, милостивый государь, я действительно пытаюсь это делать, – с достоинством произнесла принцесса, надеясь после десятиминутной беседы одержать верх над человеком, явившимся нагло требовать защиты после такого злоупотребления своими возможностями.
Граф поклонился, не подав виду, что понял второй смысл, заключенный в словах принцессы.
– И что же, сударь, я могу сделать для вас? – с той же насмешливой интонацией осведомилась принцесса Луиза.
– Все, ваше высочество.
– Что ж, говорите.
– Ваше высочество, я не посмел бы без серьезного повода докучать вам в обители, которую вы избрали себе, если бы здесь не был предоставлен приют особе, во всех отношениях интересующей меня.
– И как же, сударь, зовется эта особа?
– Лоренца Феличани.
– Кем же приходится вам эта особа? Она ваша свойственница, родственница, сестра?
– Она – моя жена.
– Ваша жена? – переспросила принцесса, намеренно повысив голос, чтобы ее было слышно в смежной комнате. – Лоренца Феличани является графиней Феникс?
– Да, ваше высочество, Лоренца Феличани является графиней Феникс, – с величайшей невозмутимостью ответил граф.
– В монастыре кармелиток нет графини Феникс, – сухо произнесла принцесса.
Но граф вовсе не выглядел побежденным и продолжал:
– Быть может, ваше высочество пока не убеждены, что Лоренца Феличани и графиня Феникс – одно и то же лицо?
– Да, должна признаться, сударь, – ответила принцесса, – что вы угадали. У меня нет совершенной уверенности, что так оно и есть.
– Но в таком случае, ваше высочество, может быть, вы соблаговолите отдать распоряжение, чтобы Лоренца Феличани была приведена сюда, и тогда у вашего высочества не останется и тени сомнения. Я прошу у вашего высочества прощения за подобную настойчивость, но я чувствительно привязан к этой женщине, и она, уверен, тоже горюет, оттого что разлучена со мной.
– Вы так думаете?
– Убежден, ваше высочество, хотя, возможно, и не заслуживаю такой привязанности.
«Лоренца была права, – подумала принцесса. – Он действительно опасный человек».
Граф держал себя совершенно спокойно и ни на йоту не отклонялся от самых строгих установлений придворной учтивости.
«Что ж, будем лгать», – решила принцесса Луиза и сказала:
– Сударь, я не в состоянии выдать вам женщину, которой здесь нет. Я понимаю, что вы ее искренне, как вы утверждаете, любите и потому так настойчиво разыскиваете. Но поверьте мне, если вы хотите, чтобы ваши поиски увенчались успехом, поищите ее в другом месте.
Войдя, граф быстрым взглядом обвел все предметы, находящиеся в комнате принцессы, и его глаза на миг, всего лишь на миг, остановились на стоящем в темном углу столе, как раз на том, куда Лоренца положила свои драгоценности, которые пожертвовала, чтобы вступить в монастырь, но этого мига оказалось достаточно. Граф Феникс заметил, как они искрились в полумраке.
– Если бы ваше королевское высочество снизошли к моей просьбе напрячь память, то вспомнили бы, что Лоренца Феличани только что находилась в этой комнате и положила на этот вот стол драгоценности, которые были при ней, а потом, переговорив с вашим высочеством, удалилась.
Произнося эту тираду, граф Феникс поймал взгляд, который принцесса бросила на дверь в глубине.
– И удалилась она вот в этот кабинет, – завершил он.
Принцесса покраснела, а граф продолжил:
– Теперь я жду лишь, что ваше высочество соблаговолит повелеть, чтобы она вышла оттуда, что она, нисколько не сомневаюсь, и сделает в ту же секунду.
Принцесса вспомнила, что Лоренца заперлась изнутри, и, таким образом, ежели она оттуда выйдет, то только по собственной воле.
– Ну а если она и выйдет, то что же сделает? – спросила принцесса Луиза, уже не пытаясь скрывать раздражения оттого, что ей пришлось бессмысленно лгать человеку, от которого ничего невозможно скрыть.
– Она скажет вашему высочеству, что желает последовать за мною, поскольку является моей женой, только и всего.
Эти слова несколько успокоили принцессу: она припомнила, как Лоренца говорила, что ее ничто с ним не связывает.
– А она действительно ваша жена? – спросила принцесса, и в вопросе этом сквозило негодование.