– Они ужасны.
– Вы сказали, это политические тайны?
– Вы никогда не слыхали о существовании тайного общества?
– А, масонов?
– Невидимок.
– Слыхал, но я в это не верю.
– Когда откроете этот ларец – поверите.
– Вот как! – быстро воскликнул г-н де Сартин. – Посмотрим!
И он принял ларец из рук Лоренцы.
Внезапно после краткого раздумья он поставил ларец на бюро.
– Нет, – с сомнением в голосе сказал он, – откройте его сами.
– Но у меня нет ключа.
– Как это так, нет ключа? Вы приносите мне ларец, в котором заключен покой целого королевства, и забываете о ключе!
– Разве так уж трудно отпереть замок?
– Нетрудно, если знаешь, как это сделать.
Немного погодя он продолжал:
– Вот здесь у нас ключи от всевозможных замков; сейчас вам принесут целую связку, – он пристально глянул на Лоренцу, – и вы откроете сами.
– Давайте ключи, – просто сказала Лоренца.
Г-н де Сартин протянул молодой женщине связку мелких ключей самой разной формы.
Она взяла их.
При этом г-н де Сартин коснулся ее руки: рука была холодна как мрамор.
– Но почему же вы не принесли ключа? – спросил он.
– Потому что хозяин ларца никогда не расстается с этим ключом.
– И кто же хозяин ларца, человек, более могущественный, чем сам король?
– Никто не может сказать, кто он такой; одной вечности ведомо, сколько лет он прожил, а деяния его известны одному Богу.
– Имя! Его имя!
– Он при мне менял имена десятки раз.
– И все-таки под каким именем знаете его вы?
– Ашарат.
– Где он живет?
– На улице Сен…
Внезапно Лоренца содрогнулась, затрепетала, из одной ее руки выпал ларец, из другой – ключи; она силилась ответить, губы ее кривились в мучительной судороге; потом она прижала обе руки к груди, словно ее душили слова, готовые сорваться у нее с языка; а затем, воздев обе дрожащие руки к небу, не в силах произнести ни звука, она плашмя упала на ковер, устилавший кабинет.
– Бедняжка! – пробормотал г-н де Сартин. – И что это, черт возьми, с ней приключилось? А ведь до чего хороша! Эх, и вся-то ее месть – ревность влюбленной женщины.
Он позвонил и сам поднял Лоренцу с пола; глаза ее глядели удивленно, губы застыли, и казалось, она уже умерла и пребывает в ином мире.
Вошли двое лакеев.
– Возьмите бережно эту юную даму, – распорядился г-н де Сартин, – и перенесите ее в соседнюю комнату. Постарайтесь привести ее в чувство, да поделикатней. Ступайте.
Лакеи послушно унесли Лоренцу.
124. Шкатулка
Оставшись в одиночестве, г-н де Сартин принялся вертеть в руках шкатулку, словно заранее понимал, какую ценность она собой представляет.
Потом он взял связку ключей, выпавшую из рук Лоренцы.
Попробовал все – ни один не подошел.
Вытащил из своего ящика еще несколько связок.
В них были ключи самых разных размеров: от мебели и, разумеется, от шкатулок, самые обычные и совершенно микроскопические; казалось, г-н де Сартин является обладателем всех существующих образчиков ключей.
Он испробовал два десятка, полсотни, сотню – ни один даже не повернулся в замке. Главе сыска оставалось предположить, что либо замок является всего лишь видимостью, либо ключи являются лишь подобием таковых.
Тогда он извлек из того же ящика маленькую стамеску, небольшой молоточек и белой рукой в пышной манжете из мехельнских кружев сбил замок, который так верно хранил тайны шкатулки.
И тотчас же взору его открылась – нет, не адская машина, которую он опасался там обнаружить, и не яд, испарения которого должны были отравить его, лишив Францию главы сыска, а пачка бумаг.
Первым делом взгляд начальника полиции упал на записку, написанную явно измененным почерком:
Мастер, пора расстаться с фамилией Бальзамо.
Подписана она была тремя буквами: L. P. D.
– Да, – пробормотал г-н де Сартин, теребя букли парика, – почерка я не знаю, но фамилия мне, кажется, знакома. Бальзамо… Посмотрим-ка на «Б».
Он выдвинул один из двадцати четырех ящиков и извлек небольшой реестр, куда были занесены в алфавитном порядке сотни три-четыре фамилий, рядом с которыми мелким почерком со множеством сокращений были написаны разнообразные сведения, зачастую объединенные между собой многочисленными фигурными скобками.
– Однако, – пробормотал он, – многовато на этого Бальзамо.
И он прочитал всю страницу со всеми значками, выказывая при этом непритворное неудовольствие.
После прочтения г-н де Сартин спрятал реестр в ящик и вновь принялся исследовать содержимое шкатулки.
Почти сразу же он был приятно обрадован, обнаружив листок, исписанный фамилиями и цифрами.
Листок показался ему важным: он был потрепан по краям и испещрен карандашными пометками. Г-н де Сартин позвонил. Вошел лакей.
– Срочно писца из канцелярии, – приказал г-н де Сартин. – Для быстроты проведите его через комнаты.
Лакей вышел.
Минуты через две на пороге кабинета стоял писец с пером в руке; под мышкой правой руки он держал шляпу, под левой – толстую книгу; рукава его кафтана предохраняли нарукавники из черной саржи. Г-н де Сартин увидел его в зеркале и, не оборачиваясь, протянул ему бумагу.
– Расшифруйте это, – приказал он.
– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство, – ответил писец.
Этот разгадчик шарад был невысоким щуплым человечком с тонкими поджатыми губами и сведенными от постоянного умственного напряжения бровями, бесцветным лицом, заостренным подбородком и выступающими скулами, отчего голова его казалась сужающейся кверху и книзу; тусклые, глубоко посаженные глазки время от времени вдруг оживлялись.
Г-н де Сартин назвал его Лафуэном.
– Садитесь, – сказал начальник полиции, видя, что писец не знает, что делать с записной книжкой, сборником шифров, пером и полученным листком.
Лафуэн бочком уселся на краешек табурета и с безучастным видом принялся писать у себя на коленях, время от времени листая свой справочник либо роясь в памяти.
Через пять минут он уже написал:
Приказ объединить в Париже три тысячи братьев.
Приказ учредить три клуба и шесть лож.
Приказ набрать телохранителей великому копту и подготовить ему четыре жилища, причем одно в королевском дворце.
Приказ иметь в своем распоряжении пятьсот тысяч франков для полиции.
Приказ собрать в первом парижском клубе весь цвет литературы и философии.
Приказ привлечь на свою сторону либо подкупить высших чиновников, и в частности подкупом, силой или хитростью обезопасить себя от начальника полиции.
Лафуэн на секунду остановился, но не для того, чтобы осмыслить написанное – на такое он не решился бы, это было бы преступлением, – просто он исписал всю страницу, а чернила еще не высохли, так что надо было подождать, прежде чем перевернуть ее.
Г-н де Сартин в нетерпении вырвал у него лист из рук и быстро пробежал глазами.
Когда он прочел последний пункт, на его лице отразился такой страх, что, заметив в зеркале шкафа свою бледность, он побледнел еще сильней.
Листок писцу он не вернул, а дал чистый.
Лафуэн вновь принялся писать, расшифровывая на ходу, а делал он это с легкостью, какая ужаснула бы составителей шифров.
Теперь г-н де Сартин читал у него из-за плеча:
Не использовать более в Париже фамилию Бальзамо, которая становится слишком известной, принять же имя графа Фе…
Конец слова скрывался под чернильной кляксой.
Пока г-н де Сартин искал отсутствующие слоги, чтобы составилась фамилия, прозвенел звонок, и вошедший лакей доложил:
– Его сиятельство граф Феникс.
Г-н де Сартин ахнул, всплеснул руками, рискуя нарушить гармоничное строение своего парика, и тут же поспешно вытолкал писца через потайную дверь.
После чего, усевшись за бюро, приказал лакею:
– Просите!
Через несколько секунд г-н де Сартин узрел в зеркале суровый профиль графа, которого он уже видел при дворе в день представления г-жи Дюбарри.
Бальзамо вошел без всяких признаков нерешительности.
Г-н де Сартин встал, холодно поклонился и, скрестив ноги, картинно оперся на спинку кресла.
С первого взгляда глава сыска догадался о причине и цели визита.
С первого взгляда Бальзамо увидел открытую и наполовину опустошенную шкатулку, стоявшую на столе.
Лишь на миг он остановился глазами на шкатулке, но и это не ускользнуло от внимания г-на де Сартина.
– Чему обязан, граф, чести видеть вас у себя? – поинтересовался г-н де Сартин.
– Ваше высокопревосходительство, – с любезнейшей улыбкой отвечал Бальзамо, – я имел честь быть представленным всем государям Европы, всем министрам, но не смог найти никого, кто бы представил меня вам. Поэтому я пришел представиться сам.
– По правде сказать, сударь, – ответил ему начальник полиции, – вы явились весьма кстати: я уже было решил, что, если вы не явитесь сами, я буду иметь честь пригласить вас сюда.
– Вот ведь как все удачно складывается, – заметил Бальзамо.
Г-н де Сартин поклонился с иронической улыбкой.
– Чем же я могу быть полезен вам, ваше высокопревосходительство? – осведомился Бальзамо.
При этих словах его лицо не выражало ни тени волнения или беспокойства.
– Вы, граф, много путешествовали? – спросил начальник полиции.
– Много, сударь.
– Так, так.
– Быть может, вам желательно получить от меня какие-либо географические сведения? Человек ваших способностей занимается ведь не только Францией, он интересуется всей Европой, всем миром…
– Нет, я не сказал бы – географические, граф. Моральные, вот верное слово.
– О, не стесняйтесь, ваше высокопревосходительство. Я к вашим услугам в обеих сферах.
– Прекрасно, граф. Вообразите себе, я разыскиваю одного крайне опасного человека, законченного атеиста…
– О!
– Заговорщика!
– Ого!
– Сеятеля ложных истин!