Одно дело выступать с парламентской трибуны и указывать правительству, что делать, а другое — самому взять ответственность за состояние дел и политические решения. Именно это и произошло с Джоберти. События в Папской области и Тоскане, где к власти пришли революционеры, серьезно осложнило положение дел в Пьемонте. Республиканские лидеры во Флоренции заявили о созыве общеитальянского Учредительного собрания, то есть брали на себя бразды правления процессом объединения полуострова, но с революционных позиций. В некотором роде это напоминало события в Германии, где демократическая общественность в мае 1848 года добилась выборов и созыва во Франкфурте-на-Майне общегерманского Учредительного собрания («Франкфуртский парламент»). Более того, Джоберти резонно опасался, что на дела во Флоренции и в Риме обратит пристальное внимание Австрия, вернувшая свои позиции в Ломбардии-Венеции, Модене и Парме. Между Сардинским королевством и Австрийской империей было заключено перемирие, но окончательная точка во взаимоотношениях поставлена не была. Национальные чувства пьемонтцев и остальных итальянцев требовали удовлетворения.
Ввод имперских войск в Центральную Италию станет сильным козырем Вены. Пьемонт окажется в окружении австрийцев. Вступить в войну при таких обстоятельствах значило обречь себя на поражение, которое станет катастрофой для королевства. Дополнительную нервозность вызывали новости из Парижа, где республиканское правительство заявляло о готовности оказать военную помощь Пию IX.
Вторая половина января и февраль 1849 года только подтвердили наихудшие предположения главы сардинского кабинета. Папа Пий IX в изгнании не шел на переговоры и занял непримиримую позицию по отношению к римским революционерам. Это дало возможность радикальным республиканцам требовать созыва Римской конституционной ассамблеи, избираемой всенародным голосованием. Уступая их желанию, римский парламент объявил себя распущенным и назначил выборы в Римскую конституционную ассамблею на 21 января 1849 года.
5 февраля 1849 года 142 депутата (из 200) собрались во дворце Канчелляриа и открыли ассамблею. В ее состав вошли практически все сторонники Мадзини, а также вожди демократической партии других итальянских государств, включая Гарибальди. 9 февраля 1849 года, в два часа ночи, ста двадцатью голосами при десяти против и двенадцати воздержавшихся было принято решение положить конец светской власти папы (при этом ему гарантировалась независимость в духовных делах) и установить в Риме республику. При всеобщем ликовании огромной толпы народа над Капитолием взвилось национальное красно-бело-зеленое знамя[153]. 18 февраля 1849 года Пий IX обратился к правительствам Австрии, Испании, Неаполя и Франции за помощью «против врагов религии и общества»[154] и соответствующей просьбой восстановить светскую власть папы в Римской области.
Провозглашение Римской республики оказало влияние на положение дел в Тоскане. 31 января 1849 года герцог Тосканы Леопольд II бежал в Гаэту. Собравшееся во Флоренции народное собрание 8 февраля низложило Лео польда II и провозгласило в Тоскане «народную власть» в лице триумвирата в составе Мадзини, Гверрацци и Монтанелли[155]. Тоскана фактически стала республикой. Однако формальное провозглашение республики было отложено до созыва Учредительного собрания. Мадзини и его сторонники попытались добиться слияния Римской и Тосканской республик, но потерпели неудачу. Таким образом, в центре полуострова фактически оказались две республики, а Венеция под управлением республиканцев продолжала мужественную борьбу с Австрией.
Республиканский радикализм в Риме и Флоренции нашел отклик в Турине и Генуе. Даже в палате депутатов зазвучали голоса поддержать соседей и рассмотреть вопрос о включении представителей Пьемонта в итальянское Учредительное собрание. Один шаг до провозглашения республики, которая могла уничтожить древнюю савойскую монархию.
Джоберти не видел возможности выжидать дальнейшего хода событий. Он решил не мешкая отправить пьемонтские войска в Центральную Италию и вернуть троны их законным владетелям — Леопольду II и Пию IX. По его мнению, не следовало допускать радикалов к власти и необходимо спасти регион от иностранного вмешательства.
Кавур был подавлен. Неудачная избирательная кампания и недавняя война с Австрией отошли на второй план. Теперь вопрос стоял о существовании сардинской монархии и независимости самого королевства, которые ставились под сомнение радикалами и демократическими демагогами. Он считал, что новорожденные республики в Риме и Флоренции не имеют шансов на жизнь, но прекращение революционной анархии, возможно, станет делом рук иностранцев. Оба варианта развития событий были губительными для Пьемонта.
Кавур полагал, что для Пьемонта теперь бо́льшим врагом стали радикалы в самом государстве, и был согласен даже на установление военной диктатуры под руководством Джоберти. Сейчас он жаждал возобновления войны с Австрией, поскольку считал, что появились неплохие шансы на победу. Пьемонтская армия восстановила силы, ее командующим стал профессиональный военный с большим опытом — польский генерал Войцех Хшановский, а в мятежной Вене вместо императора Фердинанда I, отрекшегося от престола, на трон взошел его восемнадцатилетний племянник Франц Иосиф. Австрийская империя была на грани распада, а в Венгрии шла полномасштабная война между имперскими и венгерскими силами. Поэтому в Италии Радецкий не мог рассчитывать на поддержку из центра.
Сражение при Новаре. Художник Джузеппе Феррари, 1849
Сцена сражения при Новаре 23 марта 1849 года. Бой у Виллы Висконти (сегодня — Вилла Мон Рипос). Художник Прина, 1863
Война с Австрией давала шансы консолидировать здоровые силы общества, отвлечь массы от революционных идей, поднять престиж монархии и привлечь на свою сторону итальянцев из других государств. Венеция продолжала бороться, а Милан готов был сбросить с себя австрийцев. Сардинцы должны были в этом помочь и попутно не допустить республиканцев. Даже поражение в войне стало бы меньшим злом, чем победа радикалов. «Я говорю вам, — писал Кавур своему другу де ла Риву, — что желаю этого (войны. — Прим. авт.) как средства положить конец. Если мы добьемся успеха, то сомневаюсь, что мир будет заключен. Если нас побьют, король отречется от престола, мы оплатим военные расходы и все будет кончено. Из двух альтернатив любая обойдется нам дешевле, чем остаться в том состоянии, в котором мы находимся сейчас»[156].
Реальность оказалась куда сложнее. Когда Джоберти озвучил свои планы относительно Тосканы и Папского государства, то поднялась волна критики со стороны депутатов, демократической общественности и прессы. Даже члены правительства заявили, что были не в курсе намерений своего патрона. Недавние друзья и союзники стали врагами. В этих условиях Джоберти не видел возможности дальше оставаться на своем посту и 19 февраля 1849 года подал в отставку. 21 февраля 1849 года главой кабинета министров был назначен Агостино Чиодо, который до этого возглавлял военное и военно-морское министерства.
Судя по всему, к этому времени Карл Альберт вопреки мнению военных уже принял решение относительно войны с Австрией. 12 марта 1849 года он расторг перемирие с Австрийской империей и начал боевые действия. Однако пьемонт ская армия (75 тысяч солдат) не была подготовлена к наступлению. Наученный опытом Радецкий, имевший уже 100 тысяч бойцов, не стал ждать наступ ления пьемонтцев. Он первым перешел в наступление, быстро переправился через реку Тичино близ Павии, отбросил противника у Мортары и обрушился на главные силы Пьемонта у городка Новара. В битве при Новаре (22–23 марта 1849 года) пьемонтская армия была разгромлена и обратилась в бегство.
Бесплодно мечась у Новары, Карл Альберт искал смерти, но она обошла его стороной. «Даже смерть отвергла меня»[157], — сокрушенно сказал король. Он был вынужден подписать перемирие, по условиям которого австрийцы занимали часть королевства (в том числе половину важной крепости Алессандрия). При этом, сознавая, что народ не простит ему этого поражения, а Австрия будет добиваться тяжелых условий мира для Сардинии, сразу же вечером 23 марта в гостиной дворца Беллини в Новаре он отрекся от престола в пользу своего старшего сына герцога Савойского (Виктор Эммануил II) и выехал за пределы страны[158]. Новому королю Сардинии тогда исполнилось двадцать девять лет.
Виктор Эммануил II, 1840–1850-е
На следующее утро молодой пьемонтский король отправился в австрийский лагерь и встретился с Радецким. Престарелый маршал, который плохо отзывался о «предателе» Карле Альберте, тепло принял нового монарха Пьемонта и вспомнил, что мать и супруга короля были австрийскими принцессами. Виктор Эммануил II сказал, что не желал войны, а ломбардцев годы назвал «презренными canaille, недостойными его»[159]. Он критиковал отца за уступки демократам и пообещал применить силу против радикального большинства в парламенте, как только заключит мир. В ответ Радецкий уверял молодого короля, что «австрийские солдаты будут в его распоряжении для восстановления монархического правления в Турине»[160].
Тем не менее Виктор Эммануил II не захотел идти на отмену конституции, которой требовали австрийцы. Радецкий даже предположил, что Австрия согласится заключить мир на очень легких условиях, если король откажется от конституции. На что молодой монарх ответил, что оставит институты (в том числе конституцию), которые его отец поклялся поддерживать. Он просил Австрию не выдвигать такие требования, какие разрушат монархию — последнюю гарантию порядка в Пьемонте