Оба государственных деятеля понимали, насколько трудной может быть предстоящая схватка с сорокамиллионной Австрийской империей. Союзная армия должна составить порядка трехсот тысяч бойцов. Две трети — это французы, остальные — пьемонтцы. Общий план войны включал в себя действия стотысячной армии против австрийцев в Ломбардо-Венецианском королевстве и Центральной Италии, а другой, двухсоттысячной армии — через Каринтию и Штирию в глубь австрийской территории. Первую армию возглавит Виктор Эммануил II, а вторую — Наполеон III. Франция окажет Пьемонту финансовую и материальную помощь.
Сделав перерыв на час, стороны продолжили переговоры в ходе вечерней поездки по окрестностям Пломбьера. Прежде чем отправиться в путь, император с проницательной улыбкой сказал своему спутнику: «Мне принесли телеграмму от Валевского. Вы знаете, что в ней? Новости о Вашем присутствии в Пломбьере. Моя полиция хорошо информирована!»[349]
По завершении основной части переговоров Наполеон III затронул тему брака между принцем Наполеоном (Плон-Плон) и дочерью Виктора Эммануила II, принцессой Марией Клотильдой. По мнению императора, это была отличная возможность укрепить отношения между царствующими династиями и в целом союз между Францией и Пьемонтом. Поэтому он придает большое значение этому браку.
Кавур уклонился от прямых ответов, но возразил в том плане, что принцесса гораздо младше принца (ей только пятнадцать лет!), и к тому же ходят разные слухи о принце[350]. Наполеон III уверил своего итальянского гостя, что принц Наполеон замечательный человек и распространяемые недоброжелателями слухи не соответствуют действительности. «Он лучше, чем его репутация! Конечно, он горяч, импульсивен, придирчив, любит противоречия и парадоксы. Мне часто приходилось жаловаться на него, но он добросердечен и по сути своей серьезен. Умение, с которым он руководил Выставкой 1855 года, как раз и свидетельствует об этой его черте. В то же время его верность друзьям и даже любовницам является доказательством его высоких качеств»[351], — вступился за родственника Наполеон III. Это было последнее, что хотел обсудить император. Расставаясь, Наполеон III протянул руку пьемонтцу и негромко произнес: «Доверьтесь мне, как я доверяюсь Вам»[352].
Вернувшись в свои апартаменты, Кавур кратко записал основные итоги переговоров с императором. Следующим утром первым же поездом на Страсбург Кавур покинул Пломбьер. Переночевав там, он отправился в Баден, где встретился с принцем Прусским Вильгельмом, королем Вюртемберга Вильгельмом I и великой княгиней Еленой Павловной.
В Бадене Кавур составил большой доклад королю по итогам переговоров с Наполеоном III. В нем он высказал уверенность, что создание Королевства Северная Италия под руководством Савойского дома станет первым шагом для доминирования на всем полуострове. При этом бо́льшую часть документа содержали аргументы в пользу заключения брака между принцем Наполеоном и принцессой Марией Клотильдой. Неуступчивость короля по этому вопросу станет преградой всем договоренностям с Францией, поэтому Кавур горячо убеждал его, что этот брачный союз пойдет на пользу Пьемонту и объединению Италии в целом. «Какие есть еще варианты удачного замужества старшей дочери короля?» — вопрошал премьер-министр и сам же отвечал, приводя пример Виктора Эммануила I, двоюродного дедушки короля. У этого монарха было четыре взрослых дочери, первая, Мария Беатриче, вышла по любви за моденского герцога Франциска IV, которого все ненавидели. Вторая, Мария Тереза, стала супругой пармского герцога Карла II и была несчастной с этим гнусным типом. Третья, Мария Анна Каролина, стала женой австрийского императора Фердинанда I, слабоумного человека, отрекшегося от престола. И четвертая, Мария Кристина, вышла замуж за короля обеих Сицилий Фердинанда II, пошлость и жестокость которого свели ее «в могилу с репутацией святой и мученицы»[353]. Поэтому для принцессы Марии Клотильды лучший шанс замужества — это стать супругой принца Наполеона, кто имеет большое влияние на императора и претендует на французский трон. В противном случае как Наполеон III, так и принц Наполеон запомнят отказ пьемонтцев, и ситуация повернется против Сардинского королевства.
Вслед за посланием королю Кавур также направил письмо Ламарморе, в котором кратко обрисовал итоги встречи с императором и просил того употребить все свое влияние на Виктора Эммануила II, чтобы король не отказался от брачного союза с Францией. «Единственный неопределенный момент, — писал Кавур военному министру, — это брак принцессы Клотильды. Король уполномочил меня прийти к соглашению, но только в том случае, если Император пойдет на это sine qua non[354] брачного союза. Император пока не настаивал на своих просьбах, и я не взял на себя никаких обязательств. Но я убежден, что он придает огромное значение этому браку и от этого зависит окончательный исход нашего союза. Было бы ошибкой, и очень серьезной ошибкой, присоединиться к Императору и в то же время нанести ему оскорбление, которое он никогда не забудет. В этом случае было бы безумством заполучить непримиримого врага [принца Наполеона]… Я написал королю, умоляя его не подвергать самое прекрасное предприятие современности сомнениям ради некоторых угрызений совести прогорклой аристократии. Если он посоветуется с Вами, пожалуйста, присоедините свой голос к моему»[355].
На следующий день Кавур отправился в Базель, оттуда в Цюрих и Кур, столицу немецкоязычного кантона Граубюнден. Этот кантон привлекал его местечком Лукманье, которое он давно считал наиболее удобной точкой для прокладки железнодорожного туннеля между Пьемонтом и Швейцарией.
31 июля 1858 года Кавур возвратился в Турин. Официально премьер-министр вернулся домой из отпуска, проведенного в Швейцарии, но в высших европейских политических и дипломатических кругах уже упорно распространялись слухи, что Кавур тайно встретился с Наполеоном III и они обо всем договорились.
«Переговоры в Пломбьере преследуют меня днем и ночью. Какого рода сделку заключили эти два заговорщика? Никто не знает, даже Валевский… Я дал графу Валевскому понять — если Кавур предпримет новую попытку разжечь пламя раздора между державами, что, безусловно, будет иметь место, то произнесенное вслух на конференции (конференция в Париже по вопросу дунайских княжеств. — А. Б.) название „Италия“ дает мне право придерживаться инструкций, которые читаются очень четко. Это положило бы конец даже моему пассивному присутствию на дебатах по итальянским вопросам»[356], — записал в эти дни в свой дневник австрийский посол в Париже. Вена была чрезвычайно встревожена.
Вот именно этого момента давно и ждал Камилло ди Кавур. Дальновидный политик понимал, что наступает решающий час борьбы за освобождение Италии. Если дела пойдут хорошо, то небольшое Сардинское королевство, существование которого еще несколько десятилетий назад было под вопросом, может стать основой для возведения здания единого итальянского государства.
Глава 12. Подготовка к войне
«Организуйте нападение на нас!»
Реальная жизнь всегда сложнее выводов от долгих размышлений и самых замечательных планов. С этим Кавур и столкнулся летом 1858 года по возвращении из своего «отдыха в Швейцарии». Перед главой правительства возникло сразу несколько сложных проблем, которые стали следствием свидания с императором в Пломбьере. Требовалось сохранить покров таинственности вокруг переговоров во Франции, хотя разговоры и сплетни уже заполонили высокие кабинеты, аристократические салоны и площади городов. Война требует сильной армии, денег и ресурсов. Необходимо удерживать патриотов разных мастей от необдуманных действий и всевозможных провокаций. Умело реагировать на ответные ходы противников, готовых реализовать свои контрмеры. Изменчивость характера и политики Наполеона III добавляла больше вопросов на будущее, чем гарантировала выполнение всех достигнутых договоренностей.
Однако первый вопрос, который не терпел отлагательства, это согласие Виктора Эммануила II на брак старшей дочери с принцем Наполеоном. «Сначала король подтвердил свою готовность пожертвовать дочерью ради такого благого дела, — пишет Смит, — но уступил, когда у нее оказалось достаточно чувства собственного достоинства, чтобы проявить некоторое сопротивление. Кавур был в ярости от такой мягкотелости. „Если король слаб, то я тверд, как гранит, и для достижения нашей святой цели я готов столкнуться с бо́льшими опасностями, чем ненависть маленькой девочки и гнев двора“. Он знал, что Наполеон очень дорожил связью своей династии со старейшим правящим домом в Европе. Действительно, Кавур сказал Лейарду[357], что династические соображения, наряду с национальным тщеславием, являются „единственным принципом“ императора. Он также знал, что Клотильда была чрезвычайно набожной девушкой пятнадцати лет, не имевшей ничего общего с вольнодумцем и бабником средних лет. Министр, обращаясь к Виктору Эммануилу, использовал бесчувственный и, возможно, преднамеренно оскорбительный аргумент, что принц Наполеон обладает добрым сердцем, поскольку он всегда относился к своим многочисленным любовницам с уважением и щедростью. Наконец, после некоторых гневных перебранок, король дал свое согласие. Клотильду с трудом удалось убедить подчиниться воле отца»[358].
Решение одной проблемы не спасло от появления другой. В сентябре 1858 года Наполеон III неожиданно предложил отсрочить войну с Австрией до весны 1860-го или, самое раннее, до июля 1859 года. Кавур был озадачен. Трудность заключалась в том, что он уже включил все возможные механизмы подготовки к войне с Австрией и предполагаемых перемен в Северной и Центральной Италии.