.
1 января 1859 года в Париже во дворце Тюильри состоялся традиционный новогодний прием для дипломатического корпуса. В ходе приема Наполеон III подошел к каждому послу и сказал несколько теплых поздравительных слов. Папскому нунцию, архиепископу Саккони, император высказал надежду, что начинавшийся год «только укрепит наш союз на благо народов и мира в Европе»[370]. Когда дело дошло до представителя Австрии, Наполеон III радушным тоном произнес: «Сожалею, что наши отношения стали менее дружественными, чем прежде. Я прошу написать в Вену, что мои личные чувства к императору не изменились»[371]. Эти слова облетели зал и вышли далеко за пределы дворца Тюильри. Послы не мешкая отправили подробные сообщения в свои столицы. Через несколько дней мнение императора французов о взаимоотношениях с Австрийской империей нашло широкое освещение в прессе. На европейских биржах началось стремительное снижение курсов ценных бумаг.
Кавур был удивлен словами императора на праздничном приеме не меньше, чем дипломаты и политики в других странах. «Похоже, что император стремится вперед»[372], — эмоционально отреагировал глава сардинского правительства, но он понимал истинный смысл сказанного, и это его удовлетворяло.
Французские дипломаты предприняли попытки сгладить ситуацию, убеждая иностранные государства, что ничего особенного не произошло, а миру в Европе ничего не угрожает. Наполеон III попытался успокоить королеву Викторию еще накануне нового года, утверждая, что брак между принцем Наполеоном и принцессой Клотильдой — сугубо частное дело, не имевшее политического подтекста.
Однако через несколько дней, 10 января 1859 года, масла в огонь подлила речь Виктора Эммануила II, произнесенная при открытии зимней сессии субальпийского парламента. В ней он говорил о том, что тучи заволокли небо и на долю Сардинии выпал патриотический долг. Король не может «остаться равнодушным к скорбным крикам, доносящимся со всех сторон угнетенной Италии»[373].
13 января 1859 года принц Наполеон и генерал Адольф Ньель покинули Париж и отправились в Пьемонт. Здесь они окончательно согласовали с Виктором Эммануилом II, Кавуром и пьемонтскими военными все условия союзного договора между Францией и Сардинией, который был основан на договоренностях, достигнутых в Пломбьере.
Несмотря на то что документ фиксировал принципы оборонительного союза двух государств, его полная реализация могла произойти только в условиях активной наступательной войны. Итак, секретным соглашением, подписанным 28 января 1859 года (обе стороны согласились, что официальной датой подписания документа должно стать 12 декабря 1858 года[374]), предусматривалось следующее: Франция обязалась прийти на помощь Пьемонту в случае войны последнего с Австрийской империей (статья 1); завершение союзных отношений могло произойти только при условии освобождения Италии от австрийской оккупации с учетом интересов населения, угрозы возникновения войны в Европе и создания Королевства Верхняя (Северная) Италия с населением 11 миллионов человек (статья 2); воссоединение герцогства Савойя и графства Ниццы с Францией (статья 3); в интересах католической религии предусматривалось при любых обстоятельствах сохранение суверенитета Папы (статья 4); расходы на войну возлагались на Королевство Верхняя Италия (статья 5); договаривавшиеся стороны брали обязательство без предварительного согласования не принимать предложений, направленных на прекращение военных действий (статья 6).
К основному соглашению прилагалась Военная конвенция, в первой статье которой предусматривалось, что вооруженные силы альянса составят не менее 300 тысяч человек, из них 200 тысяч — французы и 100 тысяч — пьемонтцы. Остальные статьи конвенции оговаривали различные детали, касавшиеся организации военных и военно-морских сил. При этом сардинцам позволялось использовать добровольцев (волонтеров), они должны быть «обучены и хорошо дисциплинированы»[375]. Тем самым обе стороны соглашались на использование добровольческих частей под командованием Гарибальди, с которым уже была договоренность, в предстоящей войне.
Процесс переговоров, подготовки документов и подписания совпал с очередным этапом бурных разногласий между Виктором Эммануилом II и Кавуром. Король считал, что выдает свою дочь замуж под давлением, помимо ее воли, и это его угнетало. Он не был святым и примерным семьянином, но был хорошим и любящим отцом. Король сердился, что его первый министр распоряжается жизнями королевского семейства в угоду политическим комбинациям, напрочь отбрасывая чувства, желания и личную жизнь членов Савойского дома.
В этот период Кавур даже задумался над перспективой брачных уз между Виктором Эммануилом II и одной из княгинь дома Романовых, которые подтолкнули бы Россию вступить во франко-сардинский союз. Король не собирался отступаться от Розины Верчелланы и идти на поводу главы правительства. Он пожелал тотчас же оформить свой брак с возлюбленной в отместку проискам Кавура. После долгих препирательств свадьба короля была отложена.
Следующим раздражителем в отношениях между королем и премьер-министром стал вопрос о Савойе и Ницце. Король был не рад, что давняя родина династии (Савойя) и исконная итальянская земля (Ницца) должны были вскоре отойти к Франции. Это было неприятно и труднообъяснимо для сардинцев. Жители Савойи отличались трудолюбием и дисциплинированностью. Среди них было много замечательных специалистов в разных отраслях знания и военных. В Ницце проживали свободолюбивые люди, которые вносили весомый вклад в борьбу за независимость и единство Италии. Тот же «солдат свободы», Джузеппе Гарибальди, был родом из Ниццы. И как ему было идти по приказу короля сражаться, если его родной город должен был стать частью другого государства? И если Савойя по духу и языку действительно тяготела к Франции, то Ницца была истинной частью Италии.
Вопрос о командовании в предстоящей войне также оказался в поле зрения и активного обсуждения. Тут позиции Виктора Эммануила II и Кавура совпадали. Военные (особенно французские) утверждали, что на войне должно быть единоначалие и беспрекословное подчинение всех войск единому плану войны. Сардинцы не желали становиться пешками в руках французского командования. Они понимали, что Франция, как более крупное и мощное государство, берет на себя главные тяготы войны, но пьемонтцы отдадут все силы в борьбе за свою независимость и будущее Италии. Поэтому они настояли на том, чтобы союзники находились в равных условиях, а сардинские войска подчинялись своему командованию, хотя единый план войны, обязательный для всех сторон, никто не отменял.
Следствием военно-политических договоренностей между Францией и Пьемонтом стало окончательное решение вопроса о бракосочетании принца Наполеона и принцессы Марии Клотильды.
Принц Наполеон Жозеф Бонапарт (Плон-Плон). Художник И. Фландрен, 1860
Принцесса Мария Клотильда Савойская. Фотография, 1859
23 января 1859 года генерал Ньель официально попросил руки принцессы от имени принца. Виктор Эммануил II «оставил решение» за своей дочерью, которая, верная чувству долга, дала согласие. «Однако знать Пьемонта была так потрясена этим жертвоприношением, — пишет Тейер, — что только пять придворных дам присутствовали на балу, устроенном Кавуром в честь принца Наполеона. Король так опасался повторения подобного демарша во время приема, устроенного для местных аристократов, что выразил неодобрение этими действиями и сказал, что необходимо продемонстрировать соответствующее уважение, чтобы не осложнять ситуацию»[376].
30 января 1859 года в Турине состоялась религиозная церемония бракосочетания. После этого молодожены, король, Кавур и Ламармора отправились в Геную. В этом городе жители горячо приветствовали Виктора Эммануила II в качестве полноправного короля Италии. Он обратился к генуэзцам с речью, в которой подчеркнул, что если возникнут серьезные трудности, то он всецело полагается на них. Речь монарха также нашла всеобщую поддержку. Там же, в Генуе, Виктор Эммануил II откровенно сказал британскому послу Джеймсу Хадсону, что считает войну неизбежной. А «республиканец Бертани, — продолжает Тейер, — который уже угадал истинное состояние дел, с удовлетворением наблюдал за этими демонстрациями. „Кавур, — писал он 1 февраля Антонио Паницци, — с огромной силой тянет правительство, аристократию, пьемонтцев и страну в целом в войну“»[377]. Эти события не остались незамеченными для журналистов и политиков. По Европе упорно распространялись новости о скорой неизбежной войне Франции и Пьемонта с Австрийской империей.
3 февраля 1859 года принц Наполеон и принцесса Клотильда прибыли в Париж, а 2 марта невесте исполнилось шестнадцать лет. Как часто бывало в истории, брачные узы, скрепленные вследствие большой политики, не всегда становятся популярными в обществе. Этот франко-пьемонтский брак был именно из этой категории. Он не стал популярным ни в Пьемонте, ни во Франции. При этом общественные симпатии склонялись больше к Клотильде, чем к принцу Наполеону, видя в ней жертву обстоятельств.
В начале февраля во Франции появилась брошюра «Наполеон III и Италия» некоего виконта Ла Героньера, в которой предлагалось сделать из итальянских государств на Апеннинах конфедерацию под почетным главенством папы, но фактическое руководство новым объединением предоставить королю Сардинии[378]. Злые языки утверждали, что настоящим автором работы является сам Наполеон III. Насколько император был осведомлен о выходе этой брошюры в свет (или даже дал на это разрешение), до настоящего времени нет единого мнения, но эта работа вызвала широкий резонанс в обществе.