К вечеру 15 марта на площади Синьории перед палаццо Веккьо во Флоренции собралась огромная толпа, чтобы выслушать результаты плебисцита. К полуночи Рикасоли и другие члены тосканского правительства с зажженными факелами вышли на балкон палаццо Веккьо и объявили результат. Толпа радостными криками и аплодисментами приветствовала это сообщение. Воодушевленный Рикасоли отдал распоряжение, чтобы на улицы города были отправлены герольды, одетые в средневековые одежды, в сопровождении факелоносцев и знаменосцев, чтобы оглашать жителям радостную новость об объединении Тосканы и Пьемонта.
«Кавур издал в Турине указы, — пишет Хердер, — объявлявшие о слиянии Тосканы и Эмилии с Пьемонтом. Приобретение Тосканы Пьемонтом можно рассматривать как центральное событие Risorgimento. Модификация тосканского диалекта была принята как правильная форма итальянского языка, а богатая культурная история Флоренции сделала ее во многих отношениях сердцем итальянской цивилизации»[472].
26 марта 1860 года папа Пий IX выпустил буллу, в которой осудил присоединение Романьи к Сардинскому королевству.
Глава правительства, реализовывая свою концепцию формирования нового государства, полагал необходимым оставить в силе многие традиции жизни Центральной Италии, не противоречащие современному обществу. Если местная автономия не мешала строительству единого государства, то региональные власти могли ей пользоваться. Общими стали только вопросы внешней политики, оборонной и финансово-экономической жизни. При этом продолжался курс на выработку общеитальянских принципов и норм.
Однако наступило время возвращать долги. 3 марта 1860 года кабинет министров Пьемонта после жарких дебатов согласился с уступкой Савойи и Ниццы при условии, что на обеих территориях пройдет плебисцит, в ходе которого должно быть получено согласие местных жителей[473].
24 марта 1860 года в Турине между Францией и Пьемонтом был подписан секретный договор, по которому французское правительство признавало присоединение Центральной Италии к Пьемонту в обмен на уступку Франции Савойи и Ниццы. Французы сразу практично подошли к этому событию. В Савойю и Ниццу направились многочисленные эмиссары, развернувшие широкую пропагандистскую кампанию среди местного населения. Утверждалось, что эти территории получат экономическую выгоду от присоединения к Франции.
На следующий день после подписания секретного договора, 25 марта, на всей территории расширившегося Сардинского королевства состоялись выборы в парламент. Депутатский корпус увеличился с 204 до 387 мест. Большинство депутатских кресел получили сторонники правительственного курса. Это особенно проявилось в наиболее крупных городах: Турин, Милан, Флоренция, Генуя и Болонья. Чувствительное поражение потерпели выдвиженцы от клерикальной партии и приверженцы левых взглядов.
Французское правительство выразило протест против проведения выборов на территории Савойи и Ниццы, но Кавур ответил, что пока законодательный орган не ратифицирует договор от 24 марта, никаких различий между субъектами королевства не может быть.
Джованни Ланца. Неизвестный художник, 1859
В понедельник, 2 апреля 1860 года, в Овальном зале палаццо Мадама Виктор Эммануил II торжественно открыл работу парламента. В своей речи король затронул и болезненные темы взаимоотношений со Святым престолом и передачи Савойи и Ниццы Франции. В этот момент в зале отсутствовал Гарибальди, который был избран депутатом от Ниццы.
Народный генерал не скрывал своей отрицательной позиции по поводу аннексии французами его родного города. Гарибальди боролся с тиранами за единую Италию, а в результате оказывался чужим на родине. Он считал, что министры своей лживой политикой способствовали мерзкой сделке с узурпатором из Парижа. Именно с такими мыслями и настроением Гарибальди 6 апреля появился в Овальном зале. Его переполняло негодование, и он желал публично объясниться с Кавуром и членами его команды. Однако депутаты, избрав своим президентом Джованни Ланца, решили ввиду предстоящего плебисцита в Ницце и Савойе отложить обсуждение болезненного вопроса на более отдаленную перспективу.
Тем временем вопрос об отчуждении пьемонтской территории широко обсуждался среди европейских политиков и дипломатов. Англия протестовала: она видела в предстоящей франко-сардинской сделке имперский экспансионизм Наполеона III и нарушение баланса сил. Британцы утверждали, что границы установлены Венским договором 1815 года, а северная часть Савойи — Шабле и Фосиньи, демилитаризованные зоны, только номинально находятся под управлением Савойского дома, это часть Швейцарии. Пруссия присоединилась к негодованию англичан, но под углом зрения потенциальной французской угрозы для своей Рейнской провинции. Перепало и Кавуру, которого назвали циником, торговавшим землями и людьми ради своей выгоды. Если Сардиния поступает сейчас таким образом, то чего можно ждать от нее в дальнейшем.
Наполеон III отметал все намеки на нарушение международного права и договоров, однако приказал войскам, покидавшим Ломбардию, эвакуироваться через Савойю и Ниццу. В Париже не видели взаимосвязи между территориальной сделкой и угрозой для Великобритании, Пруссии и Швейцарии.
15–16 апреля в Ницце и 22–23 апреля 1860 года в Савойе прошли плебисциты, которые показали, что подавляющее большинство жителей отдали свои голоса за присоединение к Франции. Так, в Савойе «за» высказались 130 533 человека, «против» — 235 при 4610 воздержавшихся. В Ницце: 25 943 — «за», 260 — «против» и 4743 воздержались[474]. Узнав о результатах голосования, жители Ниццы в тот же вечер высыпали на улицу, чтобы отпраздновать это событие. Горькой пилюлей стала эта весть для Гарибальди.
26 мая 1860 года правительство внесло в парламент вопрос о ратификации договора с Францией от 24 марта. На Кавура и его кабинет обрушилась критика со стороны Раттацци, Гверрацци, Фанти и др. Документ называли предательством, непатриотичным, неоправданным. Раттацци спрашивал депутатов, о каком принципе национальностей может идти речь, если исконная итальянская Ницца передается другому государству. Фанти заявил, что потеря провинций усиливает Францию и создает угрозы безопасности для Сардинии. Почему французские солдаты были в Ницце и Савойе, если проводилось свободное волеизъявление населения?
На трибуну поднялся Кавур. Он сразу же сказал, что понимает противников договора и их печаль, но каково же приходится ему, несущему ответственность?! Кавур напомнил депутатам, что Сардиния выбиралась из тяжелейшего положения, в каком оказалась в 1849 году. Время правления короля Виктора Эммануила II было направлено на развитие свобод на родине и уважения за границей. Никогда Пьемонт не забывал о своей свободе и свободе Италии. Договор от 24 марта является платой за то, чтобы сейчас в зале были депутаты из Ломбардии, Тосканы, Пармы, Модены и Эмилии. Франция оказалась единственной державой, пришедшей на помощь и заплатившей жизнями своих сыновей для свободы Италии. Пьемонт проходил горькие уроки освобождения своими силами и при помощи добровольцев. Что касается военной угрозы, продолжал глава правительства, то последняя война показала, что Савойя и Альпы не могут спасти от агрессии, поскольку французы успешно транспортировались по морю. Жители Савойи высказали свое мнение и, возможно, при лучших обстоятельствах отделились бы самостоятельно.
В заключение Кавур заявил, что этот акт уступки провинций вместо игнорирования принципа национальностей только подтвердил его. Когда Раттацци предположил, что это может послужить предлогом для раздачи других частей Италии, то Кавур пылко заметил, что «Бог знает, как сильно мы сочувствуем судьбе Венеции. Бог знает наше горе, когда мы были вынуждены отказаться от надежды разорвать ее цепи. И все же, господа, я беру вас в свидетели и, соответственно, беру в свидетели Европу, что, если для приобретения Венеции мы должны будем уступить итальянские земли в Лигурии или на Сардинии, я без колебаний откажусь от такого предложения»[475].
Три дня спустя, отвечая на критику Раттацци относительно того, что Франция не гарантировала союз Пьемонта с Тосканой и Эмилией, Кавур сказал, что его правительство избегало даже обсуждения таких гарантий, которые были бы равносильны размещению Италии под императорское управление.
Проведенное открытое голосование депутатов нижней палаты показало, что 229 народных избранников поддержали договор, 33 были против и 23 воздержались[476]. Тайное голосование не изменило соотношения голосов. Через несколько дней сенаторы подтвердили решение нижней палаты.
Результаты рассмотрения вопроса по Ницце и Савойе тронули Гарибальди до глубины души. Он написал другу: «Все меня сокрушает и гнетет. Моя душа полна траура. Что мне делать? Бросить эту среду, что душит меня и отталкивает до тошноты? Я сделаю это скоро, очень скоро, чтобы начать дышать свободнее, как узник, который наконец-таки снова увидел свет Божий»[477].
14 июня 1860 года Герцогство Савойя и графство Ницца официально стали частью Франции. Вторая империя расширила свою континентальную территорию на 14 тысяч км² и увеличила население на 700 тысяч человек[478].
Сардинское королевство, приобретя Ломбардию и Центральную Италию (без Ниццы и Савойи), увеличило свое население с 5 миллионов до 11 миллионов 137 тысяч человек и стало седьмым государством в Европе по численности населения[479].
Годом ранее никто не мог и предположить, какие кардинальные изменения произойдут на Апеннинском полуострове. Теперь бо́льшая часть Северной и Центральной Италии была объединена в одно государство. Давняя мечта Камилло ди Кавура воплощалась в жизнь, но было ли это финальной точкой его политики? Ответ на этот вопрос могло дать только время.