Я снялся с крыльца своего домика — на крыше, а как же — и полетел над улочкой. Настроение было приподнятое и подпрыгивающее: мои карманы плотно набиты монетами из кошелька, который какой-то раззява-таксист выронил из кармана на тротуар. Я подождал пока он отойдет подальше и коршуном налетел на свою законную добычу. Ну все, пирожки, держитесь!
Да и вообще, я теперь стал до крайности развеселой личностью, которую расстроить надолго не сможет даже, наверное, апокалипсис.
Чувствуя внутри себя брызжущую и искрящуюся пузырьками веселость, я сделал мертвую петлю, рухнул вниз в крутое, до холодка в кишках, пике, прошел на бреющем над крышами автомобилей, увернулся от желтопузого автобуса, взмыл вверх, сделал два лихих виража…
И замер.
Мир вокруг меня резко сузился до одного-единственного окна. В котором сидела одинокая грустная девочка.
Я подлетел поближе и присмотрелся к ней. Лет одиннадцати, тоненькая, как соломинка, со светлыми волосами, стянутыми в конский хвост, и огромными глазищами. С такими ресницами, что, казалось, сейчас взмахнет ими и полетит. Девочка сидела на подоконнике, обхватив острые коленки, и печально смотрела вдаль. Вернее, смотрела она на меня, просто не знала об этом.
Моя нынешняя хулиганистая и бесшабашная натура возмутилась. В мире, где живет такой веселый и замечательный я, не должно быть грустных людей! В особенности — детей!
Недолго думая — в теперь вообще не склонен к долгим размышлениям — я «показался» девочке и пролетел мимо ее окна. Сначала в одну сторону, а потом в другую.
Она только на втором пролете подняла взгляд посмотреть, что это там так жужжит, и увидела меня. Увидела и ее глаза, и без того большие, стали такими огромными, что все анимешные девочки дружно вышли покурить.
— Привет! — я помахал ей рукой и шлепнулся на подоконник — Можно к тебе приземлиться?
— М-м-м… — сказала девочка.
— Ты что, — спросил я — ириски ела?!
— Нет, — удивилась девочка, — а почему ириски?
— Мычишь так, как будто они тебе зубы склеили. Ну? И чего ты сидишь?
— А… — девочка явственно растерялась, — А что нужно делать?
— Вежливые девочки здороваются.
— Зд-дравствуйте.
— Замечательно. Как тебя зовут?
— Меня зовут Севан Севансон. Но мама и папа называют меня Глазастик.
— Да ты что?!
— Д-да, — Глазастик испуганно заморгала.
— Хорошее имя.
Мы посидели немного, глядя вниз на улицу.
— А как тебя зовут? — робко поинтересовалась девочка у меня.
Как зовут, как зовут…
— Меня, — широко улыбнулся я, — зовут Карлсон!
Ничейные земли
Ущелье было перекрыто высокой бетонной стеной. Широкая железнодорожная колея подходила к стальным воротам в стене и уходила за них. Два бетонных пулеметных гнезда направляли хищные рыльца стволов в сторону, откуда мог появиться противник. Бравые солдаты в камуфляже, бронежилетах, касках, увешанные оружием, гранатами, ножами, были готовы в любой момент отразить опасность.
Каталина Фолиан, журналистка еженедельника «Уолкер», поежилась. Идея отправиться в Ничейные Земли — одной! Без охраны! — уже не казалась ей такой уже замечательной, какой выглядела из теплого кабинета столичного здания редакции. Нет, Каталина не была домашней девочкой, в свои двадцать пять она успела побывать в командировках в различных жарких местах, бывала и под пулями. Но одно дело — война, и совсем-совсем другое…
Ничейные Земли.
Еще задолго до времен владычества партии и вождя Уго Камино здешние земли, протянувшиеся с севера на юг между двумя горными хребтами, назывались Васио, и жили на этих огромных пространствах только дикие кочевые племена. После того, как Васио перешли под власть императора, кочевников согнали с их земель в резервации, чтобы они не мешали расселять безземельных крестьян. В тех резервациях кочевники благополучно и вымерли от пьянства и болезней. Разумеется, виноваты в этом были они сами. А земли их исконного проживания остались пустыми, потому что безземельные крестьяне особого желания переселиться в степи не выказывали. Земли здесь были не очень-то плодородными, полезными ископаемыми Васио тоже не радовал, так что до прихода к власти партии огромные пространства — до пяти тысяч километров в длину и до тысячи километров в ширину — оставались практически безлюдными.
В партийные времена — в особенности при Уго Камино, отличавшемся редкостной практичностью — Васио потихоньку начало оживать. В пустынные земли переносились военные базы, секретные институты, производства, то есть все то, что требует отсутствия лишних глаз. Какой шпион потащится в голые степи, где каждый новый человек на виду, а от города до города — полтысячи километров? Вот и процветало там потихоньку тайные исследования, производство химического, атомного, бактериологического, биологического оружия, опыты над людьми, в особенности над политзаключенными. До поры до времени о том, что происходит в Васио, ходили только слухи. Точной информацией обладали только партийные чиновники, имевшие соответствующий допуск. А последние два десятка лет — остались только слухи…
После смерти вождя Уго Камино и начала беспорядков и борьбы за власть о Васио как-то позабыли. Никакой прибыли от этих земель не смогли добиться даже партийцы, Васио требовала только вложений, плодородной земли — нет, полезных ископаемых — нет, производства — нет. Остались разве что военные тайны, но кому они нужны, когда войска вероятного противника ходят парадом вместе с нашими войсками? Тогда, чтобы купить военную тайну, не нужно было ползти за тысячи километров, достаточно было прийти в военное министерство.
Нет, разумеется, войска новой власти попытались было войти в Васио, тем более, что соседи, воспользовавшись заварухой, решили сделать то же самое. Местные жители заявили о том, что они остаются верны партии, а сепаратистские выходки тогда не особо приветствовались, тем более под синим партийным флагом. Но финансовый кризис, обвальная инфляция, народные волнения, цепь землетрясений — тогда трясло и соседей и нас, даже столицу — бунты сторонников партии, на подавление которых нужны были войска, все это привело к тому, что Васио осталось без власти. И вот тут произошло…
Скорее всего, виной были те самые землетрясения. На свободу вырвалось все то, что таилось за стенами секретных заводов и институтов. Радиация, вирусы, бактерии… После этого соваться в Васио никто не рисковал. По обоюдному договору нашей и соседней страны Васио стала нейтральной территорией. Она окончательно превратилась в Ничейные Земли.
Вот уже двадцать лет соваться в земли, населенные мутантами, опасными зверями, выведенными в военных лабораториях, одичавшими прежними жителями, сбившимися в банды, осмеливались только «эксплорадоры» — отчаянно смелые люди, отправлявшиеся в экспедиции в Ничейные Земли, чтобы раздобыть там остатки прежних лет: оружие с военных складов, боеприпасы, данные из лабораторий, предметы с секретных заводов, так называемые «артефакты». Только они знали, что происходит там, в Ничейных Землях. И вот теперь она, Каталина Фолиан, бесстрашная журналистка, смело отправляется туда, что…
— Кейт!
Каталина чуть не завизжала. Ну нельзя же так подкрадываться к задумавшейся девушке! И кто тут может знать ее по имени…
— Дэн?!
— Он самый, собственной персоной!
Бывший жених, которого Кейт бросила после того случая с подружкой, сейчас белозубо улыбался ей. Здесь, на границе с Ничейными Землями?
Журналистка оглядела его серо-синий комбинезон, задержалась взглядом на висящем на бедре тяжелом пистолете «Алкон Негро»…
— Дэн, ты что, эксплорадор?
— Совершенно верно! — бывший жених хлопнул себя по нашивке с синей головой орла, — Я и еще несколько моих парней, — неподалеку стояло еще несколько мускулистых, коротко стриженых ребят, одетых в такие же комбинезон и вооруженных винтовками «Вибора» — сегодня мы отправляемся в Ничейные Земли. У нас есть один оч-чень выгодный заказ…
— Но, Дэн, ты же был военным…
— Армия платили мне слишком мало, а требовала слишком много! Для таких людей, как я, Ничейные Земли — лучшее место для того, чтобы как следует повеселиться. За этими горами, Кейт, есть только один закон — кто сильнее, тот и прав! Постой. А что здесь ТЫ делаешь?
— Я тоже еду туда.
— В Ничейные?! Ты с ума сошла?! Да ты не протянешь там и двух дней!
— Ты преувеличиваешь, Дэн, — мягко сказала ему Кейт, — Там ведь живут люди, местные жители. Там даже ходит поезд между поселениями…
Журналистка указала на зеленый железнодорожный вагон, стоящий на путях:
— Редакция оплатила мне аренду старого вагона-люкс, еще партийной постройки. Сегодня подойдет поезд с той стороны, мой вагон подцепят к нему и отвезут к одному из поселений…
— К какому?
— Мадера Роха.
— Мадера Роха? Знаю. Там можно раздобыть вот такие штуки, например.
Дэн подкинул на ладони небольшую черную коробочку.
— Батарейка. В отличие от наших они могут работать несколько дней. Все наши приборы на них работают.
— А почему у нас такие не выпускают?
— Потому что они ядовитые.
— Понятно… Значит, ты знаешь Мадера Роха?
— Ну… Да, можно сказать, что это одно из цивилизованных мест. По крайней мере, там не балуются людоедством…
— Дэн, прекрати меня пугать, — Кейт ударила кулачками парня в грудь, — Тамошние жители пообещали здешним военным, что будут меня охранять. Жить я буду в вагоне, там есть запас еды и воды, еще у меня с собой предметы для обмена с местными жителями, консервы там, гречка. Есть даже запас старых партийных песо, мне говорили, они там еще в ходу…
— А ну тогда конечно, все в порядке. Если есть песо, то ты сможешь откупиться от любого мутанта…
Гудок прервал препирательства. Солдаты засуетились и прильнули к прицелам пулеметов. Ворота медленно распахнулись, между створками показалась тупоносая морда тепловоза с ягуаром под фарой.
— Все, Дэн, мне некогда. Пока!