Юрий поправил рюкзак, снял с креплений и повесил на ремень камуфляжных брюк короткий меч в потертых кожаных ножнах. Некоторые предпочитают шпагу или катану, однако в узких подъездах короткий меч наподобие акинака — самое то.
Типичное оружие мара. Мародера.
Как еще можно назвать человека, шарящего по пустому городу и собирающего вещи, которые ему не принадлежат, а принадлежали они когда-то людям, ныне с большой долей вероятности уже мертвым?
Тишина не обманывала: в полумиллионном бывшем областном центре он был не единственным человеком. Скорее всего, даже не в первой сотне. Однако больше двух-трех сотен человек здесь не находилось. А жило и того меньше.
Все оставшиеся в живых после Появления давным-давно перекочевали в малолюдные поселения, заняв деревенские дома в заброшенных деревнях.
Во-первых, какой смысл оставаться в городе, в котором нет ни воды — водоснабжение без электричества не работает — ни еды — магазины разграбили очень быстро — ни дров и печей для того, чтобы перезимовать.
Во-вторых, в городах оставалось мало того, что может пригодится человеку. Одежда разве что, обувь, ну еще консервы, да и те растащены по норам мародеров. Электроприборы никто даже в руки не брал, верная смерть. Лучше чем электричество ИХ притягивали разве что выстрелы. Человек осмелившийся выстрелить неподалеку от НИХ быстро пропадал с лица земли, исчезал, поглощенный.
В-третьих, в деревнях ИХ почти не встречалось. Слишком малая плотность населения. Юрию помнились первые дни после Появления, когда толпы бегущих людей молниеносно уничтожались ИМИ, когда люди набивались в подземелья и бомбоубежища, чувствуя себя в безопасности, и тут же погибали, когда ОНИ проламывались сквозь стену, а то и вовсе возникали прямо в центре людской массы. Это потом, после многочисленных жертв, люди начали понимать, что там, где собирается в одном месте больше десяти человек, там почти тут же появляются ОНИ.
Города быстро опустели.
Поначалу были стычки с деревенскими жителями, мол, городские сюда ИХ приманят, но потом все урегулировалось. Деревенских тоже осталось не так много. А лишние руки на полях и фермах еще никому не мешали.
Бывшие горожане стали сельскими жителями. Бывшие менеджеры пасли коров и кололи дрова, бывшие продавцы доили коров и кормили свиней, бывшие учителя…
Учителя, кстати, в большинстве своем остались учителями. В условиях почти полного разрушения цивилизации на их плечи легла задача сохранять хоть какую-то культуру. Не на всех, понятно, не все учителя обладали способностью терпеливо вкладывать знания в головы детей, искренне не понимающих, зачем им знать историю или географию. И тем более английский язык или физику.
Такие учителя вскоре становились бывшими. А затем превращались в земледельцев, животноводов, охотников или рыбаков.
Или мародеров.
Вначале маров пытались называть сталкерами, однако название не прижилось. Сталкер — человек, проникающий в опасную зону и добывающий некие крайне ценные артефакты. А человек, ищущий в брошенных квартирах одежду и книги называется мародером. Лично Юрий сам себе, после методичного прочесывания квартир и выноса всего более-менее ценного, напоминал харвестер.
Юрий Чернов, бывший учитель немецкого, а нынче один из мародеров села Селявино, толкнул обшарпанную дверь подъезда и вошел в пыльную темноту.
Любопытно… Юрий задумчиво побарабанил пальцами по шершавой поверхности металлической двери. Взломщик из него никакой, а за запертыми дверями можно найти много чего любопытного. Достать веревку и попробовать спуститься с крыши на балкон? Тем более, этаж пятый? Или…
Раздумывая, он просто наудачу нажал на ручку. Щелкнул замок, дверь скрипнула и открылась.
Интерес, который вызывала квартира, тут же приугас. В открытой квартире уже не осталось ничего полезного. Хотя…
Ступени лестницы в подъезде были покрыты толстым слоем пушистой пыли. Если в этой квартире и был кто-то, то очень давно. Возможно, это были хозяева, машинально захлопнувшие дверь, убегая из ставшего смертельно опасным города.
Дверь заскрежетала и распахнулась до упора. Юрий осторожно вошел в квартиру.
Пыль. Повсюду пыль. Густой запах затхлости и плесени. У двери валяются сморщившиеся ботинки и облупившиеся женские туфельки. Когда-то здесь жила счастливая молодая семья.
Ванна. Запах затхлости, пыльное зеркало на стене. Юрий провел по нему пальцем, прикинул. Привинчено к стене, хорошо, что есть с собой набор отверток. И нужно будет поискать, во что его завернуть.
Кухня. В огромный холодильник Юрий заглядывать не стал: он слишком хорошо знал, что может там обнаружить, благо много квартир уже прошел. Мумифицированные остатки продуктов и толстый слой черно-зеленой плесени. А вот шкафчик с посудой.
Ножи и вилки Юрий сразу упаковал в рюкзак, обернув тряпицей, а тарелки составил аккуратной стопкой: как и зеркало, их нужно будет упаковать. Тефалевую сковородку он, повертев в руках, оставил. Для деревенских печей она не очень-то подходила.
Единственная комната. Сгнившие и заплесневевшие шторы, у окна на полу — осколки стекла от форточки, разбитой ветром пять лет назад. Серая панель телевизора на стене, широкий монитор компьютера на столе. Бесполезные предметы, которые никогда больше не заработают. В сети нет электричества, а если найдется сумасшедший, который осмелится запустить дизель-генератор или подключить солнечную батарею, то раньше, чем появится рабочий стол Windows, появятся ОНИ.
Книги… Юрий тяжело вздохнул. Несколько полок в книжном — по идее — шкафу занимало почти полное собрание сочинений приснопамятной Дарьи Донцовой. Возможно, бывшие хозяева квартиры читали и высокоинтеллектуальные книги, но в таком случае, их библиотека хранилась в компьютере, то есть, в данной ситуации, все равно что нигде.
О, а вот это уже кое что. На полке книжного шкафа лежали круглые карманные часы в потертом стальном корпусе. В нынешних условиях — чрезвычайно полезная вещь. Перед Появлением механические часы встречались очень редко, а в условиях, когда электрический предмет на руке равнозначен клейму смертника, кварцевые и электронные откровенно бесполезны.
Юрий опустил часы во внутренний карман. Понятно, что они не шли, любой завод выйдет за пять лет, но заводить их сразу же не стоило. Пусть часовщик Алексей Иванович их посмотрит, смажет, починит в случае необходимости…
Настроение чуть поднялось. Так, что дальше…
За распахнутыми створками шкафа с одеждой прятался узкий оружейный сейф. Пустой. Впрочем, даже будь там самое лучшее ружье на свете, проку от него было бы немного.
Юрий оглянулся еще раз. Нет, хозяева похоже не бежали в панике. Они собирались быстро, но не в спешке. Оделись поудобнее, забрали оружие — дай бог, чтобы они не стали стрелять в НИХ — и ушли.
На стене, в креплениях, висел японский меч — может, и катана, Юрий не настолько хорошо разбирался в холодном оружии, чтобы навскидку отличить катану от фламберга — под ним находились два пустых крюка, а рядом — несколько запылившихся фотографий, с которых улыбался крепкий парень в камуфляже, с ружьем или страйкбольным автоматом в руках, а также маленькая девушка азиатской внешности, обнимавшая парня или сидевшая у него на руках.
Юрий вздохнул. Зеркало и посуда, немного одежды из шкафа. Единственный ценный предмет — часы. В принципе, результат похода откровенно плох. Впрочем, все еще только начинается, времени — одиннадцать часов дня, еще можно многое обшарить.
Он снял с полки сейфа плоскую черную коробочку, открыл ее. Пистолет. Маленький, плоский «дерринджер», с гравировкой «Любимой Алиночке от любящего мужа». Он покрутил его в руках…
Заскрипела входная дверь. Юрий подпрыгнул и схватился за рукоять меча. Смазанное лезвие плавно выскользнуло наружу.
От НИХ мечом не отмахаешься. Но ОНИ всегда появляются бесшумно.
А люди — нет.
— Выходи, — произнес уверенный голос. Женский голос.
Плохой признак. Женщина, не опасающаяся незнакомого человека — или людей — либо идиотка, в глубине души считающая, что ей, как в голливудском фильме, опасность не грозит никогда либо на самом деле крутая, которая не только может постоять за себя, но и положить кого другого. Идиотки вымерли еще в первые два года.
— Выходи, выходи. Ты здесь один. Мужчина, рост сто семьдесят-сто семьдесят пять. Мар?
Юрий осторожно вышел из-за двери. В прихожей, уверенно держа в руке короткий меч, стояла невысокая девушка в черных брюках и короткой кожаной крутке. Круглое лицо с раскосыми азиатскими глазами, маленький аккуратный носик…
Юрий вздохнул. Меч выглядел точной копией висящего на стене, а лицо девушки — копией фотографии. Надо же, за четыре года первый раз наткнулся на хозяина квартиры. Но откуда она взялась? Пыль же… Пыль.
— По следам на пыли поняла? — спросил он.
— Ага, — сощурилась, улыбаясь, девушка.
— Здесь жила?
— Нет, — неожиданно покачала она головой, — Это квартира моей сестры с мужем.
— А они…
Девушка помрачнела:
— Погибли в первые дни. Вот, только меч остался. Денис выстрелил…
Понятно.
— Юрий.
— Лейла.
— Я тут это…
— Помародерил немного? Меч взял?
— Нет. Не успел.
— Тогда давай поделим квартиру. Мне — меч, тебе — остальное. Я, собственно, в этом районе города случайно оказалась, так-то я северный край обшариваю, но подумала, что раз уж я все равно здесь, то заскочу, меч заберу.
— Да я немного и взять-то хотел. Посуда, одежда, часы.
— Да бери. Хочешь, можешь еще и Донцову прихватить.
Оба рассмеялись.
Нет, конечно, в любой книге можно найти что-то полезное, Юрий, к примеру, знал человека, после прочтения Донцовой научившегося готовить, но тащить пару десятков килограмм малополезных книг, которые к тому же и так есть в селявинской библиотеке, да не в одном экземпляре…